Литераторша писклявым голосом заунывно вещала о творчестве Гончарова, то и дело заглядывая в свою потрёпанную методичку. Я взглянула в окно. Огромная, тяжёлая тёмная туча нависла прямо над школой, угрожая вот-вот разродиться дождём. Закрыла уши ладошками. Стало тихо-тихо. Не слышно шорохов, возни ребят, не слышно этого противного голоса. Только Ирина Николаевна будто огромная, нагулявшая за лето жирок рыбина открывает и закрывает рот. Вот она машет рукой в мою сторону. Выражение её лица изменилось. Она покраснела... Я убрала руки от ушей.
- Таня, я тебе говорю! Что за поведение. Сидит на уроке вроде бы...
- Извините.
- Итак...
Она продолжила свой рассказ. А на улице осенний ветер насквозь пронизывая дрожащие от холода деревья в школьном парке, срывает с них последние, давно пожелтевшие листья и с презрением бросает их на мокрую, стылую землю. Огромные капли дождя вдруг забарабанили по стеклу. Стало ещё темнее.
- Когда уже закончится этот бесконечный урок?,– думалось мне,– сейчас бы домой, под тёплое, подаренное бабулей шерстяное одеялко, да с горячим чайком, да с лимончиком, и обязательно с маминой шарлоточкой...
Вдруг меня больно толкнули в бок.
- Таньк, а Таньк, ты че, спишь с открытыми глазами,– зашептал мой лопоухий сосед по парте, Петька,– просыпайся, спящая красавица...
- Чего тебе?
- Может в кинцо? Завтра уже каникулы, лафа...
- Не... Я сегодня к бабуле еду. На всю неделю.
- Не повезло.
- С чего ты взял? Наоборот. У меня баба лучше всех, классная...
- Везуха тебе. А я по репетиторам всю неделю таскаться буду.
Наконец-то прозвенел долгожданный звонок. Я вышла в коридор и набрала маму.
- Ма, я всё, могу ехать. Папка отвезёт же меня?
- Дочь, нет. У них там на работе какая-то запарка очередная. Ты может завтра тогда поедешь. Бабуле позвони только, чтобы не переживала.
- Ну мам... Вот всегда вы так!
- Всё, пока. Мне пора, дочь, у нас больного привезли, завтра увидимся, позвоню ещё вечером...
- Пока...
Я разочарованно вздохнула и побрела домой. На душе было отчего-то тяжело и хотелось плакать... А дождь всё лил и лил не переставая, то усыпая без того уже мокрую, всю в огромных лужах землю крупными, хлёсткими, гонимыми ветром каплями, то моросил крошечными частичками воды, будто разбрызганными из огромного небесного пульверизатора...
Дома было тепло, тихонько тикали старые механические часики на стене. Без десяти три... Быстро переодевшись, я прошла в свою комнату. Надо бы позвонить бабе, будет ждать ведь.
- Алё...
- Ба, это я, Таня... Я сегодня не приеду, папка не может отвезти. А автобус ушёл уже. Я завтра на автобусе приеду... Ну их... Встретишь меня, ага?
В трубке молчали.
- Бабуль?
Тишина...
- Ба, ты чего?
В трубке что-то загудело и смолкло.... Раздались длинные гудки... Попыталась набрать снова, но трубку никто не взял. Странно...
Ночевать одна я конечно немного побаивалась, но делать было нечего. Тем более, что со мной был мой верный « охранник» – молодой, в меру упитанный котяра Василий...
Сумеречный день тихо перешёл в такой же непроглядный вечер, который сменила тёмная, безлунная ночь. Я включила торшер, разобрала постель и удобно устроилась под тёплым верблюжьим одеялом с увлекательной книжкой. Кот привычно разлёгся у меня в ногах и замурчал. Время близилось к двенадцати...
Вдруг лампочка мигнула раз, другой и погасла. Я пощёлкала выключатель. Стало темно. Только тусклый желтоватый свет фонарей немного освещал комнату...
- Перегорела,- зачем-то произнесла я вслух,– Вась, иди сюда...
Васька поднял голову и замолк прислушиваясь. Потом поднялся и напряженно вглядываясь в дверной проём изогнулся, зашипел. Сердце моё забилось, как испуганная птичка, запертая в клетку. Страх сковал всё тело... В коридоре заскрипел паркет, будто кто-то невидимый двигался в сторону комнаты. Я, вместе с котом испуганно всматривалась в темноту. Никого... Только показалось мне, что по голове пробежал лёгкий ветерок, будто бы погладил мои спутанные волосы и исчез...
В ту ночь я долго не могла заснуть. Только под утро сон взял своё. Во сне я увидела мою любимую бабулю. Она сидела на краешке моей постели и смотрела нежно улыбаясь. В беленьком ситцевом платочке, стареньком сером шерстяном платье и в голубеньком с весёленькими розовыми цветочками переднике, сшитом когда-то мною, ещё в седьмом классе, на трудах и с гордостью подаренном тогда же бабуле...
- Танюшка, я попрощаться пришла,– она погладила меня по щеке,– пора мине, дитё...
- Баб, куда?
- Дык, чё жа, уремя моё пришло, и усё... Померла я...
- Ты чего, а я как же? Я же завтра... К тебе же... Каникулы же...
- Прошшай, моя родныя...
Она поцеловала меня в лоб холодными, как лёд губами. И исчезла, растворилась в воздухе...
Я открыла глаза. Сердце выпрыгивало из груди : « Что-то с бабулей »... Глянула на часы. Шесть тридцать. Утро. Набрала бабулин номер. Не берёт опять... Набрала маму.
- Мам,- произнесла я заикаясь,– ма, я чувствую, что-то с бабой. Надо... К ней...
- У самой сердце не на месте...
Она лежала в коридорчике своего старенького уютного домика. Лицо её застыло в удивлении. Смертный час, видно, застиг старушку внезапно... Одета она была в серенькое шерстяное платье с голубеньким передником с розовенькими весёленькими цветочками... А на столе ждали своего часа приготовленная мука, молочко и яйца для пирожков, которые так любила её Танюшка... Да так и не дождались...
У каждого своя жизненная история... Но, знаю наверняка, все, кто пережил уход близкого, могут вспомнить что-то необъяснимое, странное, что трудно объяснить рационально, но оно было... А у вас был подобный опыт? Расскажите...