Василиса попыталась приструнить Якова.
— Яш, ночь на дворе, люди спят. Да и смеёшься ты страшно.
— А чего это мне не смеяться в свободной стране? — возмутился Яков.
— Твоя свободная страна завтра тебя на нары посадит… — голос Василисы дрожал.
"Лютый февраль" 70 / 69 / 1
— Не посадит! Яков Мартовицкий нигде не пропадал!
— Мартовицкий может и не пропадал, а вот Ольшанский сгинет и места не оставят, — Василиса стала причитать: — На кого ты меня оставляешь? На кого бросаешь меня никому не нужную!
Полина пыталась её успокоить. В доме стало шумно. Пока Павел не ударил кулаком по столу, тишина не наступила.
— Раскудахтались, — недовольно пробормотал он. — Никто никого не бросит. Спать всем. Завтра продолжим.
Ночью Павел слышал, как хлопнула входная дверь. Хотел было встать посмотреть, но провалился в сон.
А утром узнал, что Яков сбежал.
— Ты знала, что сбежит? — допрашивал Павел Василису. — Знала?
Василиса виновато отводила глаза.
— И мне не сказала, — обиделся Павел. — Как же нам с тобой, Вася, быт вести, если лжи много?
Павел не разговаривал с Василисой до самых её родов. Полина всё корила его за упрямство, но Павел был непреклонен.
Когда у Василисы начались схватки, он пошёл ночью за Олей.
Полина, Оля, Павел стояли рядом с Василисой. А она, посмотрев на Павла произнесла:
— Простите меня, барин! Перед родами простите. А вдруг помру непрощённая?
— Рожай давай, — улыбнулся Павел. — Умирать она собралась.
Василиса родила девочку в первых числах апреля. Как и планировали, назвали её Ариной.
Днём рядом с Василисой была соседская девочка Ирина, подрабатывающая нянькой и раньше с детьми Павла. А вечером и ночью вставали по очереди то Полина, то Павел.
Девочка была спокойной. Почти не плакала. Хорошо брала грудь и в конце сентября даже начала ползать. А 1 ноября 1949 года она не проснулась.
Василиса почернела от горя. Перестала есть и пить. Полина как могла пыталась вернуть её к жизни.
Павел стал брать в библиотеке книги и читать ей каждый вечер. Но Василиса его не слушала, она перед сном завывала, и этот вой уже раздражал всех. Но ни Полина, ни Павел ни разу не сделали Василисе замечание. Они очень сочувствовали её горю.
Василиса оживилась лишь тогда, когда в марте 1950 года Полина родила дочь. Василиса умоляла назвать девочку Ариной, но Полина была против. Назвали Анастасией.
Долгое время Василиса Настю называла своей дочкой. И так вжилась в роль мамы девочки, что Полина была уже на взводе и накричала на Василису.
Та присмирела и перестала считать Настю своей.
Яков вернулся в августе 1950, почти через 2 года после своего исчезновения.
Пришёл как раз к ужину и как ни в чём не бывало поздоровался. Словно и не было его два года.
Павел думал, что лопнет от злости, переполняющей его. Но и радость была такой же.
Почти не понимая, что происходит, Павел подошёл к Якову. Обнялись.
А потом одним ударом Павел сбил Якова с ног.
Тот поднялся, потёр лоб.
— Я тебя тоже люблю, — произнёс Яков неожиданно. — Люблю, как любил отца и мать, как люблю каждого из своих детей. Так и тебя, брат. Обиду не держу. Виноват.
Только после этих слов он подошёл к жене.
Но Павел заметил, что поздоровались они как-то сухо. Точнее со стороны Якова не было сильной радости.
И полезли в голову Павла всякие дурные мысли. Яков неожиданно стал называть Василису на "вы" и спать с ней в комнату не пошёл. Но это было потом. А сейчас, в момент встречи он быстро отчитался о том, где пропадал два года.
— Скажу сразу, не бедствовал. Люди добрые помогли. Всю нашу партийную ячейку посадили кроме меня и ещё одного товарища. Как ни искали они в наших действиях предательства, так и не смогли найти. Мне фамилия Васькина ой как помогла. Я смог из архива её деревенского выписать себе документ. Ох, сколько я за этот документ отдал! Можно было на весь колхоз стадо коров купить.
— Откуда же у тебя столько денег было? — поинтересовалась Полина.
— Откуда, откуда… — вмешалась Василиса. — Украл он их. И сухим из воды вышел. А воровали все.
— Эх… — вздохнул Яков. — Васька, Васька… Никакой тайны бабе нельзя знать. Вы, Василиса Петровна, смотрю осмелели.
Павлу опять стало не по себе от слов и интонации Якова.
Но ещё больше Павла удивило то, что Яков даже не поинтересовался о рождённом ребёнке. Как будто и не должно было быть никого.
Неприятный осадок остался после такой встречи у Павла.
Яков за столом много пил. И даже говорить стал нахально, как бы превознося себя над другими.
Павел изредка поглядывал на Василису. Она сидела с каменным лицом. Оно с момента смерти дочери у неё таким и было теперь.
Отправив Василису и Полину спать, Павел остался наедине с Яковом.
— Всё прошло, брат! — начал оправдываться Яков. — Прошла любовь и всё тут. Не вини меня.
— Козёл ты, Яшка, — Павел говорил спокойно, даже равнодушно.
— Вот ты Полинку полюбил! Полюбил же? А я тоже полюбил. И как мне теперь любовь эту из сердца вынуть?
— Ты мою Полинку полюбил? — Павел вскочил со стула и навис над Яковом.
— Да сдалась она мне! — засмеялся Яков. — Другую бабу я полюбил. Любушка её зовут. Вот скажу тебе так, вернулась ко мне моя Любаня. Ей-богу не вру. Она даже на неё похожа. Я ведь, если подумать, только Любаню и любил всю жизнь. И сейчас не могу без неё. Можешь меня бить, можешь проклинать, можешь меня убить. Но я от своих слов не отказываюсь.
— А как же Василиса? — спросил Павел. — Тебе всё равно как она жила всё это время? Тебе неинтересно, кто у вас родился?
— Ой, точно! — неожиданно вспомнил об этом Яков. — И кто же?
— Дочь… — голос Павла уже дрожал. — Аринка.
— О! — воскликнул Яков. — Как договорились тогда, так и назвали. Молодцы.
— Но она и умерла вскорости, — Павел еле держал себя в руках чтобы не расплакаться.
И тут Яков выдал:
— Ну тогда нас с Васькой ничего больше не связывает. Наши старшие дети погибли при пожаре сразу после нашего отъезда к тебе. Я узнал об этом, когда вернулся. Но писать вам не стал. И ты Ваське не говори о них ничего. Какая бы она ни была, жалко её всё равно.
Павлу казалось, что происходящее сейчас даже хуже, чем дни, проведённые в немецком плену.
Он не мог даже ненавидеть Якова. Его единственный друг стал в один миг даже не врагом. Он стал никем. Пустым никчёмным человеком.
И как теперь себя с ним вести Павел не знал.
Не смогла в этом помочь и Полина.
Яков прожил у Павла две недели. И так же ночью ушёл не попрощавшись.
Василиса ни разу не заговорила о нём.
Через полгода Василиса умерла, выпив керосин.
Павел рыдал над её могилой. Вспоминал, как она чистила вместо него свинарники, как он обещал ей золото.
— А долг тебе я так и не отдал, — прошептал Павел.
«Отдал!» — он услышал эти слова довольно громко. Оглянулся. За его спиной стояла Полина.
— Это ты сказала? — спросил он у жены.
— Что сказала? — удивилась Полина.
— Ты что-то говорила? Слышала?
Полина пожала плечами.
— Ничего. Молча стою и жду, когда ты попрощаешься.
Павел долго переживал смерть Василисы.
Через год Олю вызвали в город на допрос по делу о её муже, попавшем в плен к немцам.
Вернувшись оттуда, Оля рассказала, что видела Якова среди попрошаек на перроне.
— Не может быть, — не поверил Павел.
Но из интереса в свой выходной поехал в город.
Продолжение тут
Путеводитель "Лютый февраль" тут
Путеводитель по всем книгам тут
Осталось 4 свободные книги "Зоя".
Отправлю по вашему адресу с именным автографом.
Забронировать можно в ватсапе 89045097050
