Глава 15
Предлагая Воропаеву поспорить, кто быстрее склеит в санатории девицу, Рома был почти уверен, что Сашка откажется. Скажет, как часто говорил Андрей: «Я на слабо не ведусь», – и потом весь сезон можно будет его этим попрекать. Трус, мол, Сашенька ты, да и точно знаешь – ничего тебе не светит. Причём попрекать при Андрее, чтобы тот лишний раз убедился – никчёмная Сашка личность. Но Воропаев неожиданно согласился. И в очередной раз оскорбил, намекнув, что Роме спорить-то не на что. Ляпнув про желание – естественный предмет спора, когда у тебя нет наличных, – само желание Рома пока не придумал. Но чувствовал – победит. Не самолёт угнать подписался. И тянуть с реализацией не стал. Андрея же потащил с собой на всякий случай. Во-первых, вдвоём в незнакомом месте всегда проще сориентироваться, а во-вторых, при необходимости Жданов подтвердит, что Рома достиг успеха у местных девиц. Посвятить его в спор было бы легкомысленно – не стоило ему знать, что у Ромы с Воропаевым какие-то дела, пусть даже подобные, а вот использовать как свидетеля – вполне можно. Хотя сейчас на этого свидетеля было жалко смотреть – он явно не хотел ни на какую дискотеку, а хотел спать. И кстати, вполне мог уйти в любую секунду, решив, что с него ночных прогулок достаточно. Чтобы он этого не сделал, Рома болтал и болтал, рассказывая, как замечательно они могут провести здесь время и как Андрею просто позарез необходимо выбить клин клином. Заменить Лерку другими девицами и радоваться жизни.
По мнению Ромы, деревенские девушки, которые приходят на дискотеки с санаторными и без своих парней, недоступными быть не могут. И наверняка являются сюда с конкретной целью – найти эротических приключений. У самого Ромы приключение как-то тоже было. Правда, такое, что и лучшему другу не расскажешь. Поэтому если с кем-то заходил разговор о бабах, Рома уклончиво говорил, что женщина у него была. А подробности пусть друг другу вываливают придурки, он же джентльмен и интимные тайны оставляет при себе. Хотя повернись тогда всё по-другому, первый бы раззвонил всем желающим послушать. Было это больше года назад на базе отдыха, куда отец повёз Рому пострелять по банкам. Вообще-то рабочие из цеха и швеи оттуда же отмечали чей-то юбилей, совместив его с майскими праздниками, детей брать с собой никто не собирался, но Рома напросился. Отец давно обещал дать пострелять. Взяли его с условием, что он не будет отсвечивать и мешать взрослым спокойно бухáть все выходные напролёт. Рома хотел захватить и Андрея, но отец категорически запретил. Мол нахрена там сын начальника. А не можешь без своего Андрюши – оставайся в городе, иди вон к Ждановым и сиди у них. Охотничье ружьё с внушительным запасом патронов отец недавно унаследовал от собственного папаши вместе с полуразвалившимся домиком в одном из подмосковных посёлков. Приехав туда забрать хоть что-то годное к употреблению, ни отец, ни Рома ружья обнаружить, конечно, не ожидали. Стрельба по банкам оказалась занятием интересным, но очень кратким. Да и в банки никто толком не попадал. Потом, в очередной раз напомнив Роме, что про оружие ни одна живая душа знать не должна, иначе у них будут большие проблемы, отец удалился в домик – пить. Рома подумал, что требование странное – тут уже с десяток душ, видевших их ружьё. Но может, это были специальные, проверенные души. На базе Роме было очень скучно – стоило ему зайти в домик, где был накрыт стол, отец его прогонял – мол, малой ты ещё, пить с людьми. А в других двух домиках никого не было. Рома повалялся на одной из коек, почеркал на стене одного строения обломком найденного кирпича, дошёл до небольшого озера, скорее напоминавшего болото, вернулся обратно, снова пошёл к озеру. И метался так до темноты. В темноте взрослые жгли костёр, жарили шашлыки, орали песни и достигли той степени счастья, когда всем всё равно, сколько тебе лет. Один из папиных сослуживцев дал Роме глотнуть водки, мол, на улице к вечеру похолодало. А поскольку все теперь были во дворе, Рома проник в тот дом, где было застолье, и наконец нормально поел. То, что он не функционирует на одном только воздухе, папаша часто забывал. Комнаты в домиках были каждая с двумя-тремя койками, а одна, сразу у входа, – с диваном, электроплиткой и даже чёрно-белым телевизором. Рома решил, что, возможно, здесь обитает сторож базы или кто-то в этом роде. Телевизор, однако, не работал. Захватив одеяло, подушку и комплект постельного белья из стопки, которую они получили при заезде, Рома устроился на диване. Опасался, что может прийти мифический сторож и выгнать его, но никто не пришёл. Лёжа в темноте и наблюдая, как чуть видимые стены вокруг качаются из-за выпитого на голодный желудок, Рома понял, что, возможно, в этой комнате никто и не жил, – всё-таки человек оставляет какие-то следы пребывания. Живи тут кто-то постоянно или хотя бы временно – около плитки стоял бы чайник и обязательно – стакан. Возможно, лежала бы на подоконнике пачка сигарет, а за дверью на вешалке болталась бы куртка. Что-то было бы, а ничего нет. Так что можно спать спокойно, хозяин не появится и не даст тебе пинка за продавливание его дивана. Когда припёрлась та швея – он даже имени её не запомнил, – Рома уже успел заснуть. И крайне удивился, когда к нему под одеяло влезла посторонняя тётка. Потом он долго гадал – сколько же ей лет, восемнадцать или целых двадцать, а вдруг двадцать два или двадцать четыре? Тогда выходит, что он переспал практически со старухой. И даже не он с ней, а она с ним, потому что ей вдруг приспичило. Ещё и недовольство выразила – что за мужики пошли, вокруг одни алкаши или малолетки, с которых толку ноль. Впечатления от этого случая остались более чем странные. Что-то вроде того, что если это и есть секс – какого хрена об этом столько трёпа? Даже пожрать после долгой голодухи и то приятней. Но поразмыслив, Рома объяснил себе это тем, что он был не готов к такому развитию событий и у него кружилась башка от водки, а ещё эта баба просто ничего не умеет. Был бы секс так уныл в принципе – человечество бы давно выродилось. Свалив всю вину за своё недополученное удовольствие на ту тётку, повторять с кем-то эксперимент он не особенно рвался, но остался уверен – ничего недоступного в этом нет. А уж теперь-то, после того как даже Андрей, казалось, очень легко заполучил девушку своей мечты… Пусть Воропаев скрипит мозгами, как победить в споре. Пока он скрипит и мучается, у Ромы уже точно всё произойдёт… И на этот раз – как положено, и чтобы было что вспомнить.
Пару девчонок он увидел издалека. Прям как по заказу – тёмная и светлая. Блондинка, конечно, ему, потому что она совсем худенькая, а Андрею надо нечто непохожее на Лерочку.
Отследив у входа на площадку парней, которые торчали там с явной целью – получить что-то за их присутствие на бесплатной в принципе дискотеке, – Рома рассчитался с ними таблетками. Всё-таки как хорошо, что свободно продававшийся раньше димедрол теперь достать можно только по рецептам.
– А… психи, – забирая колёса, один из парней потрепал Рому по плечу, так что тот чуть с ног не свалился. – Ну валяйте, оздоравливайтесь.
И посоветовал, к кому подойти, чтобы разжиться местным самогоном.
Андрей хмыкнул и сообщил Роме, что он сошёл с ума, причём сформулировал это матом.
– Сам ты долбанулся, – улыбнулся Рома. То есть улыбался он уже, конечно, для девушек, к которым направился.
Возвращались они под утро. Жданов – с такой физиономией, что его хотелось немедленно убить, чтобы не мучился. Такие чувства к другу Рома испытывал редко. Но сегодня именно эта рожа испортила ему всё. Сначала можно было подумать, что именно этой ночью он и победит в споре с Сашенькой. Девушек было две, и на контакт они пошли охотно. Включив своё красноречие на полную катушку, Рома полагал, что сейчас навешает им на уши лапши, после чего они разделятся на пары и куда-то пойдут. Куда пойдёт Андрей – его личное дело, светленькая же девушка Роме вполне понравилась. Он даже отметил, что под футболкой у неё нет лифчика. Кто тащится на ночную гулянку без лифчика? Явно не девушка, рассчитывающая, что ей будут до утра декламировать стихи. Однако столь очевидная для Ромы схема не реализовалась. И светленькая Таня, и тёмненькая Наташа сначала хотели прогулок вокруг танцпола и разговоров, удаляться же от освещённой местности и друг от друга вовсе не спешили, а позже Рома с удивлением осознал, что его болтовню они как-то не очень и слушают, а таращатся на Жданова, который ведёт себя как трамвайное хамло. Если к нему обращались, мрачно что-то выдавал, причём такое, чего Рома от него никак не ожидал. То ли косил под психа, то ли правда переутомился или испытывал ломку от отсутствия привычной дозы вкусных колёс. Нёс бред, нёс и наконец заявил Танечке, осторожно спросившей у них – а что, собственно, они приехали лечить? – что у них обоих шизофрения. Причём сказал это настолько серьёзно, что дальше рассчитывать на секс с этими девицами стало глупо. Пообщавшись для приличия ещё какое-то время, они извинились – мол, надо вернуться в санаторий. И исчезли во тьме. А Жданов, которому Рома поспешил высказать всё, что он думает о его театре одного актёра, сказал: «Дурак ты, Малиновский, они из второго санатория. А он знаешь какого профиля? Желудочно-кишечный. И нахрен тебе поносницы?»
Глянув на Андрея, забирающегося по решёткам балкона на их третий этаж, Рома решил – завтра пойдёт на дискотеку один. Проще придумать, как предоставить Воропаеву доказательства, чем ещё раз тащить с собой такого свидетеля. Пара прогулок – и от них будет шарахаться вся округа…
– Ромка, не выспался? – удивилась Маргарита Рудольфовна его откровенному зеванию за завтраком.
Жаль, что за столами нельзя было сидеть по трое, стол был рассчитан как раз на шесть человек, и матери Андрея и Сашки жаждали пообщаться с детьми, которых, вот ужас-то, не видели аж целую ночь.
– Играли, наверное, в карты до утра, – выдала свою версию Кира.
– На раздевание, – сообщил своей тарелке с манной кашей Андрей. – Мам, я это есть не буду. Это надо официально запретить.
– Вот станешь министром здравоохранения и сразу запретишь, – согласилась Маргарита Рудольфовна.
– А что, в министры пускают с пробитым черепом? – негромко буркнул Сашка. Так, что слышал его, пожалуй, только Рома, сидящий рядом. И ответил бы, но тут выражение Воропаевской физиономии настолько изменилось, что Рома забыл и о каше, и о наезде на друга… И отследил Сашкин взгляд. Тот вытаращил глаза в сторону соседнего столика и натянул на морду отвратительно вежливую улыбку. Среди шести человек за тем столом такого преображения могла быть достойна только одна девица… Пожалуй, их возраста. В жёлтой маечке на тонких лямочках. Ну не запал же Сашенька на её девяностокилограммовую мамашку, девяностолетнюю бабульку или трёх сопливых пацанов, у ноги одного из которых стоял облезлый железный самосвал… Так вот оно что… охота началась…
Убедился в этом Рома довольно скоро, увидев, как Сашенька завернул за угол корпуса и, оглянувшись, выдрал из клумбы несколько цветочков.
– Что это с ним? – спросил Андрей, шедший за Ромой.
Рома пожал плечами.
– Вы, кажется, оба рехнулись. Если ты меня разбудишь сегодня, я тебя придушу.
– Не бойся, спи спокойно, дорогой товарищ.
Обдумав Сашкины действия, Рома решил, что волноваться рано. Пока он там с цветочков доберётся до главного…