Девятнадцатый век - время прогресса и увеличения скоростей. За одно столетие человечество успело прожить больше изменений, чем за всю предыдущую историю. Эту эпоху можно назвать временем множества культурных революций.
Жажда поиска иных путей самовыражения, страсть к нововведениям и экспериментам, освобождает художественное сообщество от всяческих условностей и правил. Последним ярким художественным событием XIX века стало творчество импрессионистов, изменившее вообще всё.
В 1886 году, в Париже проходит их финальная совместная выставка. От этого события принято вести отсчет новой художественной эпохи. Именно в этот период мы наблюдаем кардинальный отход художников от академических принципов и образования, отказ от всех ранее признанных классических канонов и образцов. Художники более не желают описывать реальность лишь ради «фотографической достоверности образа».
Это уже не искусство! И прежний подход более не работает! Результатом становится отказ от правильной перспективы и трехмерности изображения. Теперь нужно говорить со зрителем совершенно иначе - субъективно, глубоко погружаясь и выводя внутренние переживания самого творца на первый план. Сами того, не желая и не задумываясь, художники становятся философами, наделяя знакомые статичные образы чертами безвременности и новым смыслом.
В 1910 году, в Лондоне, историк искусства Роджер Фрай, организовал выставку современного искусства. И чтобы обозначить принадлежность представленных работ к некому общему стилю, им, впервые, был применен термин - «Постимпрессионизм», т.е. буквально «после импрессионизма».
Художники, ныне названные «постимпрессионистами», продолжили дело импрессионистов, делая искусство еще более условным. Они не имели ни общей программы, ни одинаковых взглядов на задачи искусства и не были представителями единой художественной школы. И поэтому существует несколько версий того, кого же относить к постимпрессионистам.
К этому направлению относят «пуантилистов», группу «Наби» и ещё целый ряд художественных явлений конца XIX века. Однако большинство теоретиков и любителей искусства это название связывают с творчеством четырёх самобытных художников-одиночек, живших в это время во Франции, и нашедших свой собственный ярко-индивидуальный художественный стиль. Это Поль Сезанн (1839-1906), Анри де Тулуз-Лотрек (1864-1901), Поль Гоген (1848-1903) и Винсент Ван Гог (1853-1890).
Молодой художник Поль Сезанн принял участие в первой выставке импрессионистов в Париже. Шум столицы мешал его творчеству и поиску собственного стиля, и он уединился в своём родном городке Экс. Усвоив некоторые приёмы импрессионизма, художник переосмыслил их совсем иначе.
Вместо фиксации сиюминутных впечатлений, ускользающих нюансов света и атмосферы, Сезанн обращается к тому неизменному, что составляет самую суть предметов и объектов окружающего мира. Вскоре он находит формулу, которая определяет его взгляд на изобразительное искусство.
«Все в природе лепится в форме шара, конуса и цилиндра; надо учиться писать с этих простых фигур, и, если вы научитесь владеть этими формами, вы сделаете всё, что захотите».
Таким образом, изображение приобретает у Сезанна жесткую структуру, которую он лепит с помощью соотношения и сопоставления цветовых тонов. Круг его сюжетов ограничивается повторяющимся из картины в картину пейзажем, натюрмортом и изображением людей, которые нельзя назвать ни портретами, ни бытовыми сценами.
Зрелое творчество художника отличается почти полной условностью форм и отсутствием интереса к нюансам реального мира. Его интересует только то, что неизменно – структура и форма. Вот любимый сюжет мастера – гора Сент-Виктуар.
Всё что мы видим, сама гора, деревья на переднем плане, даже небо и облака, у Сезанна обретает некую жёсткую однородность и геометричность. Они застыли навечно, потеряв на полотнах мастера собственную неповторимую фактуру. Сезанн не пытается создать иллюзию глубины трёхмерности. Скорее наоборот.
С помощью оттенков цвета, он объединяет все компоненты так, что пространство максимально уплотняется и скорее угадывается зрителем. Изображая натюрморт, Сезанн, зачастую, совмещает несколько ракурсов.
Он игнорирует правильное положение объектов в пространстве, чтобы мы могли рассмотреть предметы, как бы одновременно с разных сторон, для лучшего понимания их структуры и формы.
Его предметы почти плоские. Имея одну фактуру, они разбиты на отдельные грани и составляющие. Скатерти, стекло, фрукты, словно вылеплены из одной материи, вне времени и пространства. Для художника любой одушевленный, неодушевленный и сопутствующие объекты равнозначны.
По сути, Сезанн изображает людей, так же как пейзаж или натюрморт. У персонажей нет эмоций, они непропорциональны и бездвижны, мы не можем угадать каков их внутренний мир и характер. Творчество Сезанна обобщает одну мысль – всё во вселенной происходит из единой материи и в нее же возвращается.
Богемная натура Анри де Тулуз-Лотрека была полной противоположностью "странному затворничеству" Поля Сезанна. Его дни проходили в постоянной круговерти кабаков, варьете и притонов, а его зрелое творчество практически полностью сосредоточено на сюжетах из богемной жизни.
Что любопытно, многие художники того периода вдохновлялись японской гравюрой, такой непохожей на всё европейское. Очарован ею оказался и Анри де Тулуз-Лотрек. В любимой им плакатной графике применялись приемы композиции японских мастеров.
Кабарэ «Мулен Руж» - самая яркая тема работ Тулуз-Лотрека. Он, как беспристрастный наблюдатель, ведет хроники праздной жизни этого заведения.
Мы видим собрание людей, живущих бесцельно и бездумно. Смысл их существования в поиске мимолётных удовольствий. Они здесь чтобы забыться и убить ещё один день, вечер, ночь. Все образы максимально заострены и чуть ли не карикатурны.
Художник не пытается нас обмануть и заманить в свой мир. Глядя на работы Лотрека мы погружаемся в болезненную атмосферу бессмысленного прожигания жизни. Суета сует, всё суета. Всё что мы чувствуем — это трагическая безысходность.
Такое же ощущение безысходности, проживания не своей жизни, толкнуло успешного брокера и семьянина Поля Гогена на побег из Парижа. В поисках себя он отправился на далекие острова. Поселившись на Таити, Гоген черпал вдохновение в ярких красках экзотической природы, дыхании океана и в наивности жизни аборигенов.
Завораживающая, особенная стать и грация местных женщин, сохранившиеся древние таинственные обряды, верования и легенды, стали неисчерпаемым источником сюжетов для полотен художника. Его творчество пропитано неспешностью традиционного быта туземцев. Гоген словно попал в пространство, где время давным-давно остановилось. Ему только осталось запечатлеть это на своих картинах.
Художник отвергает опыт, накопленный европейским искусством, и начинает писать так, как это делали бы дети или дикари – интуитивно и обобщённо.
Он отказывается от перспективы и объема, заполняя чёткие контуры предметов яркими цветовыми пятнами. Многое из того, что мы видим, символично. Нам открывается утраченная, другая реальность, прекрасная, но недоступная.
Мы можем только всматриваться в эти «звучащие» полотна, интуитивно соприкасаясь с тайной, сказкой, фантазией. Жизнь Гогена, в какое-то время, оказалась тесно связана с судьбой ещё одного гения эпохи.
Винсент Ван Гог родился в семье голландского священника. В восьмидесятых годах XIX века Винсент попадает в Париж, где знакомится с художниками и обретает собственную неповторимую манеру.
Для Ван Гога целью его жизни, а значит и художественной деятельности, стала попытка сделать мир лучше и счастливее. А живопись он приравнивал к религиозной проповеди.
Заповедь «возлюби ближнего, как самого себя», была для художника не просто словами. Ван Гог писал: «Я хочу передать картинами нечто утешительное, подобное музыке.... Звездой выразить надежду, пламень души – сиянием солнечного заката... Разве это не то, что действительно существует?» Винсент был не уверен в себе и в конечном результате своих дел. Близкие люди предавали и разочаровывали его. Всё это сводило с ума.
Однако желание отдать всего себя миру, вдохнуть в него радость, никогда не покидало художника. Поэтому картины Ван Гога часто рождают эмоциональный диссонанс у зрителя. Яркие, сочные цвета, наивный, детский взгляд на мир, сталкиваются с тревожными вибрациями. Крупные мазки, нервные, вихревые, буквально выплёскиваются из полотен.
Любимые цвета Ван Гога – яркий жёлтый и глубокий синий. Мы видим сияющий, прекрасный мир. Но всё пронизано отчаянным одиночеством – чувством, которое почти не покидало художника. Иногда даже предметы на его работах говорят о нём гораздо больше, чем множество автопортретов Винсента. Такова, например, его картина «Ботинки».
Полотно, в котором щемящее чувство заброшенности и одинокости, выражено сильно и даже больно. Почти каждая картина Ван Гога – это отчаянная попытка докричаться до человечества. Он говорит о необходимости очнуться, увидеть красоту окружающего мира и людей вокруг.
Нужно начать любить, распахнув объятия всему на свете. «То, чего я хочу и к чему стремлюсь, чертовски трудно, и всё же я думаю, что не слишком хватил через край. Я хочу, чтобы мои рисунки трогали людей… Я хочу достичь того, чтобы люди сказали о мой работе: он чувствует глубоко, он чувствует нежно – несмотря на мою, так называемую, грубость... Пусть мои работы покажут, что скрывается в сердце такого чудака, такого никчемного человека. Таковы мои амбиции, которые несмотря ни на что, основаны не на злобе, а на любви».
Постимпрессионисты такие разные, удивительно смелые и честные в своём творчестве, художники. Современное искусство, возможно, стало бы совсем иным без этих гениев-одиночек.