Людмила Ивановна – моя соседка по лестничной клетке. В нашем подъезде, о ней все отзывались очень хорошо. Никто и слова про нее сказать плохое не мог. Она была добрым души человеком: бездомным кошкам и собакам еду выносила, детишкам во дворе конфетки или прочие дешевые сладости из кулька раздавала. Иногда даже пирожки с булочками, не только детям, взрослым тоже, Взрослым тоже, кстати, какую-никакую помощь оказывала. Могла поддержать в чем-то, или даже просто поговорить. Вот как сейчас помню: шел как-то с работы, а настроение было хуже некуда. Иду, а на лавочке соседка сидела. Я присел к ней, и я вам на полном серьезе говорю, этого пятнадцатиминутного разговора со старушкой, мне хватило, чтобы мое настроение поднялось до одиннадцати из десяти. Но кто бы мог подумать, что эти счастливые дни были последними…
Но обо всем по порядку. Зовут меня Сергей, мне 40 лет, живу в советской панельке. Живу уже здесь лет 5, наверное, и почти все о каждом соседи знаю: у кого есть дети, у кого собака и т.д. Людмила Ивановна же, по ее словам, живет уже здесь, почти всю жизнь. Она то мне, кстати, про соседней и рассказала. Все было как всегда: я шел домой с работы, а соседка уже либо одна, либо с другими бабульками сидела на лавочке. Поговорил минут 10, я шел домой, и как я и говорил ранее, после того как поговоришь с ней, сразу же на душе как-то легче, что ли становится. Но я даже и не подумал, что что-то может произойти, и произойти нехорошее. Все началось с того, что я с каждым разом, стал все реже и реже видеть Людмилу Ивановну, а позже, она и вовсе перестала выходить. Я не понимал, что происходит, пока не пошел к ее дочке. Забыл сказать, что вместе с ней, живёт ее дочь. Детей у нее вроде как нет, мужика тоже, общаемся с ней нормально, я бы даже сказал общаемся уже не как соседи, а как друзья, что ли. Все время, она прожила рядом с мамой, и практически не на шаг от нее не отходила. Постучавшись в дверь, мне открыла Маша – дочь Людмилы Ивановны.
«О, привет Сереж!» - сказала она.
- «Да, привет»
«Спросить чего хотел, или просто так зашел?»
«Да хотел спросить у тебя по поводу Людмилы Ивановны, чего-то она на улицу перестала выходить, случилось что ли чего?»
Девушка сразу поменялась в лице. С ее лица пропала улыбка, и она сказала, что Людмила Ивановна приболела, и неважно себя чувствует. Я же, посочувствовав, и пожелав скорейшего выздоровления старушке, хотел пойти домой, но мысль о том, что в квартире лежит человек, который поддерживал меня, не давала мне покоя. Я пошел в магазин за продуктами для старушки. Постучавшись снова в соседскую квартиру, я передал пакет с продуктами. Маша же не хотела его брать, но я настаивал на своем, и сказал, что мне ничего взамен не надо. Хотела позвать меня на чай, но я отказался. Разве что, я думал зайти в соседнюю комнату, чтобы посмотреть, одним глазом на старушку, но Маша не разрешила. Сказала, что мама сейчас спит, и не нужно ее тревожить. Попрощавшись с хозяйкой, я еще раз пожелал ее маме скорейшего выздоровления, и пошел домой. Каждый раз, когда я встречал Машу, я спрашивал у нее: «как там мама, как она себя чувствует», но каждый раз, я слышал практически одно и тоже: «пока не очень; еще болеет», и каждый раз она мне отвечала с каменным лицом. Так продолжалось где-то неделю, пока, я снова не увидел Машу, которая выходила из магазина. Она значительно изменилась: она была лохматой, кожа было бледной, одежда была грязной, а местами даже рваной. Но самое главное – так это то, что на ее лице была улыбка.
- «Маша, привет, смотрю у тебя настроение хорошее, и ты уже не грустишь» - сказал я
- «А чего грустить то?» - ответила она, смотря на меня с недоумевающим взглядом.
- «Как там мама, уже все хорошо наверно?» - поинтересовался я. Маша же, улыбаясь ответила:
- «Да, мама уже не болеет. Более того, мы теперь всегда будет вместе, как раньше.»
- «А, то есть она выздоровела, все хорошо, да?» - переспросил я. Вопрос мой так и остался без ответа. Маша сказала, что она торопится и ей нужно идти. Я не стал е задерживать, и конечно же отпустил.
Тогда, я еще не понимал, что что-то не так, что происходит что-то не хорошее. Странности начались через пару дней. Сначала каждую ночь, я слышал, как маша выходила из квартиры, и будто что-то везла. Я отчетливо слышал стук колес об подъездную лестницу. Это еще не все. На днях в подъезде появился странных запах, будто мясо сгнило, знаете. Запах, кстати, почувствовал не только я. Сначала, его почувствовали соседи с моей лестничной клетки, потом запах дошел и до второго, и до третьего этажей. По началу, люди возмущались и ругались, но в тихую – так, между собой, мол: «Что это за запах в подъезде, и откуда он взялся...», но, когда запах уже начал проникать в квартиры, а к запаху добавились еще и мухи, то люди уже начали жаловаться в управляющую компанию. И знаете, что было странно, что запах волновал всех, и все как один говорили об этом. Все, кроме Маши. Она же, как ни в чем не бывало, выходила из квартиры, будто запаха и не было вовсе. Встретив однажды во дворе Машу, я спросил у нее:
- «А куда ты так поздно выходишь на улицу?» Она же, закатила глаза вверх, а после сказала:
- «А, ночью то, так это я с мамой гуляла. У нас врач был, и он сказал, что маме пока нельзя гулять на солнце – жарко, да и яркий свет» И как бы это не звучало странно – это было правдой, так как этой ночью, я возвращался домой, и проворачивая ключ во входной двери, увидел Машу, которая выходила из своей квартиры, везя на инвалидной коляске Людмилу Ивановну. Коляска, была повернута ко мне спиной, как и Людмила Ивановна, поэтому ее лица я не видел. Маша, увидев меня, поздоровалась со мной, и в спешке закрыв дверь, быстро повезла инвалидную коляску на улицу, будто бы опаздывала куда-то. И знаете, что тут было странно, когда Маша вышла из квартиры, подъезд снова охватил этот тошнотворный запах гнили. Честно говоря, я еле выдержал, чтобы не на блевать себе на порог, и провернув ключ в дверь, я быстро забежал в квартиру. Я догадывался, что что-то здесь было не так, и понимал, что, Маша мне что-то не договаривает, поэтому сегодня вечером, я пошел к ней. Постучавшись в дверь, мне сначала никто не открыл, но постучавшись еще раз, Маша мне открыла дверь. Из квартиры доносился едкий гнилой запах. Я зажав нос, кое как смог сказать Маше:
- «Маша, что это за запах, и что с мамой?» Маша задумалась, но через несколько секунд, ответила:
- «Все хорошо»
- «Маша, в подъезде запах гнили, а мухи просто так не будут появляться, тем более в таком количестве. Никто пока ничего не знает, но я-то знаю, что запах не из мусоропровода и не из подвала, как считают многие, а из твоей квартиры доносится.»
- «Хорошо, если ты так хочешь знать правду, то ты ее узнаешь. Я тебе боялась это говорить, и боялась, что ты меня не поймешь…»
- «…пойму» - перебил я.
- «Хорошо, тогда заходи» - ответила Маша.
Я зашел, и о, Господи, по всей квартире летали мухи, в коридоре были разбросаны вещи. «Мама, к нам гости!» - крикнула Маша в пустоту. Ей никто не ответил. «Проходи пока, я сейчас чайник поставлю» - сказала Маша. Пройдя в зал, я увидел, что там была свалка из мусора. Заткнув нос, я пошел дальше. Некоторые комнаты были заколочены, но только одна из них была слегка приоткрыта. В ней находилась Людмила Ивановна. С опаской открыв дверь, я побледнел от ужаса: на кровати лежал полуразложившийся труп старушки, по которому ползали черви и опарыши, а по всей комнате, в которой были заколочены окна, летали мухи. От увиденного, я заорал. На мой крик прибежала Маша. Я же рванул к входной двери.
- «Сергей...» - кричала Маша, но я не слушал ее. И уже открыв дверь, я хотел уйти, но Маша помешала мне это сделать:
- «Сереж, да послушай ты... »
- «ЧТО МНЕ СЛУШАТЬ?!»
- «Сереж, мама не совсем умерла. Перед смертью, она сказала мне, что мы с ней всегда будем вместе, но чтобы такое произошло, нужно либо ей здесь остаться, либо мне с этого света уйти.»
Я не хотел ее слушать, и открыв дверь, вышел из этого места. Я этого не мог так просто оставить. Вызвал скорую, и через какое-то время, через окно своей квартиры, я видел, как Машу насильно кладут в машину скорой помощи. Тело же увезли в морг, а я же еще остался с полицией, которая спрашивала меня про соседку. Скрывать мне было нечего, и я все рассказал. И вроде бы все, но, когда полиция ушла, мне позвонили из морга, и сказали, что, когда машина приехала, в ней не было трупа старушки. Сначала, я не поверил, пока на следующую ночь, я не услышал стук в свою дверь. Посмотрев в дверной глазок, я оцепенел от ужаса: прямо за моей дверью, стояла Людмила Ивановна. Возле нее летали мухи, по ее телу ползали черви, а на самой старушки были раны. Она, будто бы видела меня через дверной глазок, и начала еще сильнее стучать в дверь. Так продолжалось три ночи подряд. Я не знал, что мне делать. В полицию звонить – не вариант, так как сразу поймут, что я сумасшедший. Выход оставался только один: позвонить Маше.
Наследующее утро, я позвонил в больницу, и попросил, чтобы мне дали поговорить с Машей, но мне сказали, что, Маша скончалась. От услышанного, у меня повисла челюсть, и невольно покатилась слеза. Я не мог поверить, что Маша умерла. Как оказалось, у нее были вскрыты вены, а в ее руке была сжата записка, на которой было написано: «Мама, я всегда буду с тобой» Все бы ничего, но больше, ко мне ночью никто не стучался, и Людмилу Ивановну, а точнее ее труп, я больше не видел.