Рассмотрены вопросы организации и деятельности Тульского епархиального совета как высшего органа управления Тульской епархией в 1917-1925 гг. Изучены основные направления деятельности, отношения с центральной церковной властью, церковными группами и расколами.
Ключевые слова: Церковь, епархия, епархиальный совет, епархиальный съезд
Русская Православная Церковь, как и Россия в целом, переживала в начале XX в. один из труднейших этапов своей истории. К 1917 г. Церковь находилась в подчинении государства, ее высший управленческий орган – Святейший Синод, контролировался государственной властью в лице обер-прокурора. Епархиальная власть находилась в руках архиерея, управлявшего при помощи духовной консистории.
С началом революционного переустройства страны происходят перемены и в жизни Церкви. На волне общероссийской демократизации требования об усовершенствовании управления в революционном духе раздаются и в Церкви, результатом чего стало образование епархиальных советов на местах, а также благочиннических советов и собраний. 15-18 мая 1917 г. состоялся экстренный съезд духовенства и мирян Тульской епархии. Съезд поддержал возможное учреждение в России демократической республики и направил приветствия Временному правительству и Святейшему Синоду. Съезд выразил отрицательное отношение к существовавшим в то время епархиальным учреждениям и уделил особое внимание реформе епархиального управления.
Прибывший на съезд архиепископ Парфений в присутствии делегатов совершил в первый день съезда молебен, после которого обратился к собравшимся с напутственным словом. Владыка объяснил смысл и значение свершившихся событий как для граждан, так и для Церкви, призвал всех воспользоваться свободой разумно, спокойно и вдумчиво отнестись к предстоящей работе. Первые заседания были посвящены проверке депутатских полномочий и выборам руководящих органов. Подавляющим большинством (183 голоса из 265) при тайном голосовании председателем съезда был избран священник Петр Невский, преподаватель Тульской духовной семинарии и председатель «Союза тульского духовенства». Далее открытым голосованием были избраны товарищами председателя священник Н. В. Рождественский, диакон Василий Ангельский, псаломщик Т. Н. Нечаев, А. А. Любомудров; секретарями – священник Митрофан Мерцалов и псаломщик Н. Преображенский; членами редакционной комиссии – протоиерей Владимир Введенский, А. И. Гусев и А. И. Краснопевцев. После этого делегаты утвердили программу съезда, которая предполагала обсуждение текущих событий политической жизни, вопросы отношений между Церковью и государством, созыв Всероссийского Поместного Собора, а также положение Святейшего Синода в системе церковной власти в новых условиях и его отношение к Поместному Собору, избрание делегатов на Поместный Собор от Тульской епархии, а также членов епархиального управления. В число обсуждаемых вопросов также вошли проблемы переустройства епархиального управления и приходской жизни, особенности богослужебной практики, состояние епархиальных духовных школ, страхование храмов, внешняя и внутренняя миссия. Обсуждались на съезде и вопросы ношения духовенством светской одежды вне богослужения, наградах духовенства, снабжении церквей просфорами, вином и свечами, кружечном сборе, об участии духовенства в деятельности Исполнительного комитета, дальнейшем порядке издания Тульских епархиальных ведомостей и ряд других.
В особом постановлении были изложены принципиальные положения, касавшиеся взаимоотношений Церкви и государства. Согласно данному документу, Церковь должна обладать свободой внутреннего самоопределения в отношении своего устройства, управления, учения и жизни, быть первенствующей между остальными религиями в государстве. Предлагалось, чтобы будущий глава государства, конституционный монарх или президент республики законодательно был обязан исповедовать православное христианство. Церковь и ее служители «в отношении материальной поддержки должны приравниваться законом к учреждениям и труженикам науки и искусства», – гласили документы съезда [1].
22 июля 1917 г. в здании Дворянского собрания открылся новый съезд тульского духовенства и мирян. На съезде были избраны кандидаты на архиерейскую кафедру, а также кандидаты в члены Всероссийского Поместного Собора. 23 июля, после Божественной литургии и молебна Спасителю и Божией Матери, совершенных в Успенском кафедральном соборе, состоялись выборы правящего архиерея. Большинством голосов (417 из 452) правящим архиереем был избран епископ Каширский Иувеналий [2].
В качестве отдельного вопроса епархиальный съезд рассмотрел вопрос об изменении структуры епархиального и приходского управления. Реформа предполагала создание трехступенчатой системы организации епархиального управления. Первую, административно-судебную ступень, составляли благочиннические советы, состоявшие из выборных представителей от духовенства и мирян округа. Второй инстанцией в епархии должен был стать уездный пресвитерский совет во главе с уездным епископом, который избирался духовенством и мирянами на три-четыре уезда. Высшей епархиальной административно-судебной инстанцией являлся пресвитерский совет под руководством епархиального архиерея. Совет должен был состоять из 10 членов: 5 от духовенства (3 священника, 1 диакон, 1 псаломщик) и 5 от мирян [1].
Приходская реформа предполагала такую организацию управления, при которой основные властные полномочия в приходе должны были принадлежать Приходскому Собранию и Приходскому Совету как постоянно действующему органу Собрания [3]. Приходской Совет имел право распоряжаться доходами прихода по своему усмотрению, однако, суммами, имевшими специальное назначение, он мог распоряжаться только с благословения епархиального архиерея. Приходу, согласно проекту реформы, предоставлялось право выбора кандидатов на места священно- и церковнослужителей, «соответствующих по своему богословскому образованию и религиозно-нравственной настроенности» [4], причем правящему архиерею предоставлялось право предложить приходу выбрать другого кандидата, если епископ находил избранного несоответствующим священному сану и только при отсутствии кандидата от прихода, архиерей мог назначить своего кандидата.
По своему духу и замыслу, реформа являлась революционной, поскольку серьезно ограничивала власть епархиального архиерея, изменяя тем самым до неузнаваемости веками сложившийся способ управления епархией. В то же время она наделяла реальной властью викариев и благочинных, что позволяло улучшить управляемость как таковую и более эффективно реализовывать задачи Церкви. Однако отрицательной стороной этой реформы являлся политический момент: было сделано все, чтобы как можно сильнее ограничить права черного духовенства и максимально расширить права белого духовенства, иногда в ущерб церковности и каноническому праву. В дальнейшем провоцирование вражды белого духовенства к монашеству станет одним из определяющих моментов в распространении обновленческого раскола.
Обратившись к документам, в частности, фонду 562 «Тульский епархиальный совет», имеющемуся в Государственном архиве Тульской области, мы сможем определить основные направления работы епархиального совета. Это открытие и закрытие приходов, переводы и регистрация смерти священнослужителей, судебные дела, экзамены на должности священноцерковнослужителей, обеспечение вдов духовенства и пенсионеров духовного звания. В свете сложившейся ситуации совету приходилось принимать решения и по весьма болезненным для епархии и Церкви в целом вопросам, как, в частности, отстранение от должности священнослужителей по тем или иным мотивам. Большинство таких решений было продиктовано, естественно, возрастом либо церковной целесообразностью нахождения клирика на том или ином месте служения, однако были и вопросы, связанные со снятием сана как по инициативе епархиального руководства, так и самих клириков.
Рассмотрим один из аспектов заявленной проблемы. Анализ дела № 1192 фонда 562 (Тульский епархиальный совет) [5] предоставил значительный материал по данному вопросу. Согласно имеющимся в деле документам (рапорты настоятелей приходов, благочинных), подавляющее большинство смертей священнослужителей различного возраста и положения связано с заражением сыпным тифом, что свидетельствует, во-первых, о широком распространении данного заболевания на территории Тульской губернии, а во-вторых, о весьма плачевных условиях жизни провинциального духовенства и в целом населения губернии в период Гражданской войны. При этом мы в данном деле не обнаруживаем значительного числа насильственных смертей священнослужителей, что позволяет говорить об отсутствии массового уничтожения духовенства в Тульской губернии в данный промежуток времени.
Очень часто отсутствие достойного материального обеспечения, сочетаемое с морально-нравственным кризисом в душе священника, приводило его к фатальной мысли о снятии с себя сана и переходе на светскую работу. При этом нередко священники снимали с себя сан под угрозой расправы над ними или членами их семей, поскольку часть прошений о снятии сана выглядят необъяснимыми: они не могут быть поставленными в ряд традиционных, если можно так сказать, причин (утеря веры, переход на светскую работу)[6]. Вопрос в этих случаях разрешается, видимо, таким образом: священнослужители писали данные прошения под давлением со стороны как партийных, так и советских организаций, а также органов государственной безопасности. Цель, в данном случае, преследовалась одна – расшатать авторитет Церкви подобными выступлениями, нанести идеологический удар по Церкви. Подобная тактика, ушедшая на второй план в 1930-40-е гг., заявила о себе с новой силой в 1950-70-е гг., во время очередного идеологического наступления на Церковь.
В подобных условиях многие представители духовенства не выдерживали нарастающего давления на Церковь и себя, как ее представителей, слагая священный сан. Многие священники снимали сан вследствие разочарования в своем служении, либо подвергались каноническим прещениям и были лишаемы сана церковной властью за систематические проступки и преступления против веры и Церкви. Как пример можно указать дело о снятии сана со священника Павла Преображенского [7] (клирик Кладбищенской церкви г. Алексин). Он обратился к епископу Иувеналию (Масловскому) с данным прошением в связи с «крайним необеспечением материального положения безприходного причта и тяжелой религиознонравственной атмосферой, отсутствием духовных сил» (орфография автора документа сохранена – Н. Е.). Между отцом Павлом и владыкой Иувеналием велась продолжительная по времени переписка, целью которой епископ видел сохранить священника в сане и Церкви, помочь ему выйти из состояния душевного кризиса, в котором он оказался. Однако эта попытка, к сожалению, не удалась. Диакон Михаил Лукьянов подал прошение о снятии сана в связи с обидами и унижениями от настоятеля, священника Николая Сахарова и равнодушии благочинного. После увещания от протоиерея Петра Невского раскаялся в своем намерении и был переведен в село [8]. Заштатный священник Михаил Спасский подал прошение о снятии сана в связи с «переживаемым теперь Церковью тяжелым временем» [9]. Иеродиакон Власий подал прошение о снятии сана и монашества 22 октября 1919 г., увещание епископа Корнилия не подействовало [10].
Особняком стоят прошения священнослужителей о снятии сана, поданные по причине перехода на работу в советских учреждениях. Так, священник с. Нижний Суходол (Алексинский уезд) Сергий Пастухов 7/20 ноября 1918 года подал прошение о снятии сана «ввиду назначения на должность учителя» [11]. Священник Покровской церкви г. Ефремова Виталий Преображенский снял сан «по обстоятельствам чисто личного, семейного характера» [12] и перешел на должность учителя.
Как мы видим, подобные прошения в своей основе имели либо переживаемые Церковью «тяжелые времена», либо отсутствие материальных средств для обеспечения семей и необходимость перейти на работу в советские органы, что было в представлении указанных пастырей недопустимым совмещать со священным саном. Данное явление указывает на масштабные сдвиги в духовном состоянии людей революционной эпохи, причем наиболее ярко их можно проследить в судьбах духовенства. При всем этом, снятие сана или лишение его высшей церковной властью всегда является трагедией для священнослужителя, какие бы мотивы за данным решением не стояли. Несмотря на то, что прошений о снятии сана нам удалось обнаружить порядка 30, говорить о системной тенденции в таких условиях сложно, поскольку в ходе гонений всегда имеет место как мученический подвиг, так и отход от гонимой Церкви.
Таким образом, епархиальный совет в условиях революции был призван к защите епархии от проникновения в нее духа разрушения и разделения. В первых числах июня 1922 г. Тульским епархиальным советом в составе следующих лиц – епископа Виталия (Введенского), протоиереев – П.А. Невского, Н.И. Музалевского, А.В. Соколова, М.П. Знаменского, священников – В.Н. Головина, А.К. Нежданова, было направлено в Москву в ВЦУ приветствие с молитвенным пожеланием успеха в предстоящей работе [13]. Находясь в местах предварительного заключения, правящий архиерей Тульской епархии епископ Иувеналий (Масловский) 25 июня 1922 г. направил в Тульское епархиальное управление письмо, выдержку из которого представляется необходимым привести в данной статье: «Узнав сегодня из местной газеты о чрезвычайных событиях, происшедших в жизни Российской Церкви, а также в нашей Тульской…я с особенной радостью приветствую новое церковное движение, всецело подчиняюсь новому Высшему Церковному Управлению, коему патриархом переданы все полномочия высшей церковной власти, признаю учреждение нового Тульского Епархиального Управления, в его нынешнем составе…умоляю…явить полное послушание как Высшей Церковной Власти, так и местной, терпеливо ожидая предстоящего Поместного Собора, имеющего целью рассмотреть и разрешить назревшие животрепещущие вопросы русской церковной жизни» [14]. Следует отметить, что письмо было написано из заключения, и, по всей видимости, носило вынужденный характер, подобно письмам из заключения Святейшего Патриарха Тихона. Также важным выглядит и тот факт, что владыка Иувеналий считает, что ВЦУ получило власть легитимным путем из рук Патриарха. Это свидетельствует о неосведомленности епископа Тульского о церковной жизни в Москве и проблемах, связанных с осуществлением высшей церковной власти. Через несколько дней 29 июня/12 июля, владыка Иувеналий подал прошение об уходе на покой: «Душевные потрясения, пережитые мною за последнее время, а также крайнее переутомление побуждают меня уйти на покой. Посему покорнейше прошу Тульское Епархиальное Управление довести о сем до сведения Высшего Церковного Управления и просить его от моего имени уволить меня от управления Тульской Епархией на покой…» [15]. Всего четыре дня прошло между двумя документами владыки Иувеналия, но насколько разный тон у этих двух документов. На наш взгляд, это объясняется тем, что владыка, в первую очередь, стремился обеспечить себе свободу. Второй же был продиктован, по всей видимости, полным отсутствием желания подчиняться обновленческому ВЦУ и не быть обязанным перед ним. ВЦУ уволило владыку Иувеналия от управления Тульской епархией на пребывание в Оптину пустынь согласно его прошению.
В управление епархией 5/18 июня 1922 г. вступил епископ Виталий (Введенский) в порядке старшинства викариев, ввиду отказа (или отстранения, что на наш взгляд могло иметь место, хотя источников, могущих это подтвердить, к сожалению, не обнаружено, однако методы захвата епархий обновленцами позволяют сделать подобное предположение – Н.Е.) епископа Игнатия. В тот же день Тулу посетил один из руководителей обновленческого движения протоиерей В.Д. Красницкий. Тульский епархиальный совет был переименован в Тульское епархиальное управление. Епархия фактически перешла под контроль обновленцев. В период с 15 июля по 20 августа 1922 г. в Туле были смещены все прежние благочинные и поставлены обновленцы В.А. Вьюков, М.И. Орлов, П.П. Европин, Н.Е. Уралов. В храмах было запрещено поминать Патриарха Тихона [16].
16 сентября 1922 г. в Белеве созывается уездный съезд священнослужителей и мирян, на котором Никольский пытается обосновать и провести решение о присоединении к обновленческому епархиальному управлению благочиний, подчинявшихся викарию. Но съезд не поддерживает посланца епархии. Сторонники истинного православия по-прежнему группируются вокруг Владыки Игнатия. Программа, принятая съездом, провозглашала создание уездного пресвитерского совета во главе с уездным епископом – второй административно-судебной ступени в епархии, первая – благочиннический совет – преобразовывалась в церковно-инструкторский. В связи с уклонением в раскол Тульского епархиального управления пресвитерский совет во главе с епископом Игнатием стал единственным административным органом в епархии, подчинявшимся Патриарху Тихону, в связи с чем его деятельность распространялась, фактически, на всю епархию. По сути дела, была создана параллельная обновленческому Тульскому епархиальному управлению (ТЕУ) каноническая структура по управлению епархией. Таким образом, было образовано Белевское церковное правление, так называемая «Белевская автокефалия», обозначенная так протоиереем В. Никольским в обновленческом Тульском церковном вестнике.
Однако силы на тот момент оказались неравными, епархия в большинстве своем поддержала обновленцев. Постановлением ВЦУ от 14 ноября 1922 г. были уволены за штат все благочинные округов, объединившиеся вокруг епископа Игнатия и поддержавшие опального Владыку. Затем – неугодные священнослужители.
6 декабря 1922 г. был уволен и сам Владыка Игнатий, о чем сообщил вновь назначенный благочинный церквей г. Белева протоиерей М. Щеглов рапортом от 7 декабря 1922 г.: «Бывший Белевский епископ Игнатий сдал дела Белевского викариатства» [17].
Таким образом, каноническое церковное управление в Тульской епархии прервалось, единственным органом церковной власти оказалось обновленческое Тульское епархиальное управление. Тульский епархиальный совет, созданный в ходе революционных преобразований в церковной жизни Русской Православной Церкви в целом, и Тульской епархии, в частности, оказался, в сущности, не готов к борьбе за каноническое управление епархией. Будучи демократическим органом, составленным, преимущественно из представителей белого духовенства и возглавлявшийся викарным епископом Епифанским Виталием, бывшим протоиереем, Тульский епархиальный совет находился в ситуации выбора между сохранением верности Патриарху Тихону и переходом на сторону обновленцев, что, в итоге, привело к переходу в обновленчество.
Список литературы
1. Брылев П., свящ. История Тульской епархии. Новейший период. Библиотека МДА. Машинопись. Сергиев Посад. 1998. С.16.
2. Тульские епархиальные ведомости. – 1-15 августа 1917 г. – С.10-14.
3. Тульские епархиальные ведомости. 1917. №21-22. С.306-307.
4. Тульские епархиальные ведомости. 1917. №21-22. С.307.
5. ГАТО Ф.562. Оп.4. Д.1192. Л.1.
6. ГАТО Ф.562 Оп. 4. Д.260. Л.1. Д.261. Л.1. Д.262. Л.1. Д.263. Л.1 Д.264. Л.1.
7. ГАТО Ф.562 Оп.4, Д.259. Л.2,3.
8. ГАТО Ф. 562. Оп.4. Д.487. Л.1.
9. ГАТО Ф. 562. Оп. 4. Д. 489. Л.1.
10. ГАТО Ф.562. Оп.4. Д.486. Л.1.
11. ГАТО Ф.562 Оп.4, Д.260. Лл.1, 1об., 2.
12. ГАТО Ф. 562. Оп.4. Д. 488. Л.1.
13. Отношение к церковно-обновленческому движению Тульских преосвященных // Тульский церковный вестник (ТЦВ). – 1922. - №1. – С.11.
14. В Николо-Часовню (заявление епископа Иувеналия (Масловского))//ТЦВ. – 1922.- №1. – С.12.
15. В Тульское епархиальное управление (прошение епископа Иувеналия (Масловского) об увольнении на покой) // ТЦВ. – 1922. - №1. – С.13.
16. Архивы Кремля. Кн.1. Политбюро и церковь. 1922-1925 гг. – Новосибирск; М., 1997. – С.161-163.
17. К Белевскому делу. Протокол Съезда духовенства 1 и 2 округа Белевского уезда от 6 декабря 1922 г. // ТЦВ. – 1922. - №5-8. – С.33.
Евсеев Николай Николаевич, преподаватель кафедры Теологии, evseevnikolay@yandex.ru, Россия, Тула, Тульский государственный университет
TULA DIOCESAN COUNCIL IN 1917-1925
N.N. Evseev
The article contains information about Tula diocesan Council – main Russian Orthodox Church authority in Tula diocese since 1917 to 1925. Discussed sphere of activity Council, relations with central Church power and renovation groups.
Key words: Russian Orthodox Church, Tula diocese, diocesan Council.
Evseev Nikolay Nikolayevich, educator of Department of Theology, evseevnikolay@yandex.ru, Russia, Tula, Tula State University