Вдогонку к предыдущему посту вспомнилось, как мы с дочерью ходили реакцию Манту ставить.
Ей в тот день как раз год исполнился, и я не придумала ничего лучше, чем так вот «отпраздновать». С другой стороны, какая разница — был понедельник, праздновать по-настоящему мы всё равно собирались в грядущие выходные, и реакцию проверить надо было в любом случае.
Побывали у врача, сидим у прививочного кабинета, ждем своей очереди. Перед дверью стоит мама с сыном лет пяти.
– Мам, мне не хочется. – Сообщает сын.
– Ну что делать, мне тоже не хочется. – Говорит, вздыхая, мама.
– Может пойдем домой? – Спрашивает он с надеждой.
– Нет. – Отрезает мама и тоскливо смотрит вдаль.
Дверь открывается, выходит заплаканная девочка в розовом трикотажном комплекте.
– Ну все, все, не болит уже. – Полустрого, полувопросительно говорит выходящий следом за ней папа.
– Пошли. Наша очередь. – Командует мама мальчика, стоящего у двери.
– НЕТ! – Мальчик уперся ногами, и она то ли затолкала, то ли закатила его в кабинет по линолеуму, и закрыла дверь.
Несколько секунд было тихо, а потом раздался душераздирающий вопль:
– АААААААА!!!!!!! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!НЕЕЕЕЕЕЕТАААААААААААААА!!!!!!!
– Бооожечки… – Протянула сидящая рядом с нами женщина.
Что-то громко упало. Послышались звуки яростной возни.
– ДА КАК ТЫ СЕБЯ ВЕДЕШЬ! ПОСИДИ СПОКОЙНО, НИЧЕГО ПЛОХОГО ТЕБЕ НЕ ДЕЛАЮТ, РАЗВЕ МОЖНО ТАК СЕБЯ ВЕСТИ! – Не выдерживает мама мальчика.
– ААААААААААААА!!!!!!! – Снова орет бедняга – ААААААААУУИИИИИИ!!!!!!!!
Ор прекращается и переходит в рыдания.
Мы переглядываемся с соседкой по очереди: – Похоже, справились.
Через минуту они выходят: зареванный мальчик весь в слезах, и красная как вареный рак сердитая мама.
Мы зашли в кабинет. На стуле сидела с отсутствующим видом совершенно поникшая, словно обесточенная медсестра.
– Мы тут слышали, у вам тяжелый пациент попался? – Шучу я.
– Да, тяжелый, точно. – Улыбается она. – Упал на пол, не могли поднять никак.
– Тяжело, наверное, когда вот так. – Сочувствую я ей.
– Это точно. – Уныло говорит она.
Спросив дежурные вопросы, она ставит нам укол. Дочь вопит, но практически сразу успокаивается, и мы выходим.
– Как хорошо, – тихонько говорю я дочери, – что Слава никогда себя так не вел в больнице.
А потом вспомнила, как ему пришлось делать рентген головы, он испугался рентгеновского аппарата, и мы еле удержали его втроем, а потом он не спал две ночи.
– Да уж… – Вздохнула я тихонько. – Не просто быть детским врачом. А медсестрой — тем более.
А Викуська ответила :
– Абть тять ути нмосьимоси!
Что, конечно, означало "И ребенком быть не просто, мам!"