В шикарной таиловской квартире остановилось, кажется, само движение воздуха, настолько плотно она была пропитана, наполнена обидой и горечью.
- Прости меня, Владенька… Ведь я не знал… Как я мог… Господи, ну как я мог… Простить себе не могу… Так тебя оскорбить своим дурацким подозрением… Ну, почему же ты мне сразу не сказала, что это во имя нашего будущего ребенка… Твоего и моего продолжения… Родная моя! Я только теперь понял, как это тебя мучает…
- Я не могла сказать, дорогой… Это было одно из условий – соблюсти тайну… Иначе экстрасенс не ручался за положительный исход… Я и сейчас не должна была тебе говорить… Но мне показалось, что ты можешь сойти с ума…
- Да я и сошел с ума! Говорю с уехавшей на родину тещей, она меня уверяет, что там хорошая погода, включаю телевизор – а там ураган прошел! Что прикажешь думать? Я как всякий нормальный человек задаю себе вопрос – зачем меня обманули? Причем не только теща, эта категория женщин все время на ножах с зятьями, но и родная жена! Хочу спросить, набираю указанный тобой же номер телефона – а там сонная баба мне говорит, что никакой Амалии Павловны не знает… Я вмиг протрезвел и сидел до утра как памятник, думал, как тебя спрошу, как все тебе выскажу, припру, так сказать, к стенке…
- Я тебя понимаю… Маме назвали эту колдунью уже давно, но я боюсь таких вещей… Вот она сама и поехала… с моей фотографией. Это в Вологодской области… Село там одно есть… Колдуют по-страшному – и на жизнь, и на смерть, и на прибыль, и на удачу… И на любовь, конечно… Вот я в гостиницу ей и звонила. Мама довольна – сказала, все должно получиться… Она сегодня к вечеру приедет…
- На концерт ко мне не успеет?
- Возможно, успеет.
- Знаешь, нам ведь только этого в жизни не хватает… Малыша…
- Я думаю, бог его не дал нам пока за наши грехи… За прошлое…
Влад не любил, когда она так говорила. Никакого греха не было! Ей надо запомнить это раз и навсегда! И никогда не обращаться ни к каким воспоминаниям. Ни к чьим россказням… А то бог знает что могут напридумывать вокруг смерти той женщины… Слухи – они ведь безжалостны, как и люди. Сам-то он твердо сказал себе, что ни к чему подобному непричастен. Вот так-то! Потому и выбросил из памяти тот дурацкий звонок с намеком и призывом к действию. Кто-то неверно проинформирован и насчет того, что было, и насчет его нынешних интересов… Кто-то невидимый хочет повернуть его лицом к прошлому, утверждает, что та проблема осталась, что она существует… Ну и пусть! Ему что же, с пистолетом гоняться за этим анонимом? Пусть все идет своим чередом. В конце концов, его благополучию ничего не угрожает… Разве что телефонный просветитель возьмет в оборот и парня… Парня, который ни о чем не догадывается…
Впрочем, Влад не привык долго думать о бытовых, обыденных вещах. Его мозг всегда, каждую минуту был настроен на музыку. Музыка мысли, музыка дела, музыка любви… Музыка пространства, солнца, ветра… Эти звуки постоянно были в его воображении, они уносили его так высоко над землей, что ему иногда и не видно было – что там, внизу, где пыль, грязь, лужи, зависть, обман, измена, предательство... И он так не хотел спускаться вниз... И не спускался... Париж - он тоже был наверху… Вместе с женой, которая дошла до какой-то колдуньи, только чтобы родить от него ребенка… Ему стало жаль Владу. Но не себя – его всегда спасала и держала на плаву музыка…
И все-таки иногда сквозь нее к нему прорывалась тревога – а вдруг опять прозвенит таинственный звонок и ему намекнут на нечто, противоестественное его натуре, связанное с подлостью и обманом… И вот сейчас Влада отвечает кому-то по телефону… Кому-то, позвонившему по ошибке, но продолжающему что-то говорить, требовать…
- Дорогая, кто там тебя беспокоит?
- Да не пойму даже, кто, - ответила жена, не моргнув глазом.
- Нет, я спрашиваю – мужчина это или женщина?
- Я и говорю – не пойму. Голос какой-то странный… Не мужской и не женский… Ошиблись номером… Требовали какого-то рассказа…
- А о чем?
- Не знаю… Голос сказал – говори! Я жду! Правду, я так поняла. Кто-то говорит неправду, а должен сказать правду! В этом все дело…
Влад уловил в ее словах фальшь, но это ощущение тут же растворилось в потоках музыки…
Впрочем, звуки оркестра не мешали ему думать… Он не исключал того, что его жена может иметь свои секреты и тайком общаться с кем-то по телефону. Но она – разумная женщина и делает это, надо полагать, тогда, когда его нет. Он это не осуждал – человек должен быть свободен. Он был уверен, что Влада никогда не переступит черту… Но звонок прозвенел сейчас, в то время, когда он всегда был дома… Следовательно, если Влада соврала и прекрасно знает, кто звонил, произошло что-то важное, о чем собеседник ей сейчас и поведал. Настолько важное, что звонивший пошел на риск. И вдруг совершенно неожиданно для самого себя он довольно громко спросил:
- Что же там произошло, а? Почему он позвонил сейчас, зная, что я дома? Скажи-ка мне, Влада! Ведь он никогда так не делал, и вдруг…
Влада неуклюже дернулась в кресле и задела локтем телефон, стоявший рядом с ней на маленькой подставке-тумбочке. Трубка упала сначала на тумбочку, потом на пол, и от микрофона отлетел кружочек, похожий на маленькое решето.
- Главное, ты ничего не скрывай – чтобы нам было хорошо, я должен знать, как отвести от тебя, от себя и вообще от нашей семьи любую опасность… А, Влада? Я надеюсь, что это звонил не любовник… Это было бы так пошло…
Влада сидела бледная, она дрожала и лихорадочно искала платок, чтобы вытереть ставшее вдруг мокрым от пота лицо. Он протянул ей свой, клетчатый, она покорно взяла его, развернула и накрыла им все лицо, загородилась от него и от всего мира, положив сверху свои ладони. Она сидела так долго и он терпеливо ждал. И вдруг она заговорила:
- Любовник? Забудь об этом и думать… Но… спроси себя – ты действительно хочешь, чтобы я была с тобой откровенна?
Он не знал, хочет ли, но любопытство взяло верх и его ответ был утвердительным. Так, на всякий случай. Чтобы знать, чего ему ждать.
- Понимаешь, мне уже не раз кто-то звонил… Кто-то намекал, что в прошлом… Господи, я не знаю, как и сказать! Я боюсь! Влад, не надо, не пытай меня! Скажи, чтобы я замолчала!
Так… Значит, и ей тоже звонили… А ему-то казалось, что таинственному голосу нужен был только он сам…
- Нет, прошу тебя, скажи. А потом вместе все это обсудим…
- Хорошо… Сейчас… Я приготовлюсь, и – с вышки в бассейн… С трехметровой… Ты помнишь, как я прыгала? Ничего не боялась… А теперь боюсь…
- Не бойся. Я же тут, рядом, и пока мы вместе, с нами ничего не случится… Так что тебе обо мне сказали?
- Что твои руки в крови…
Она сказала это и замолчала, с удивлением глядя на то, как меняется лицо мужа, как из этого одержимого музыкой человека вдруг показалась, выглянула некая сущность, готовая уничтожить все на своем пути… Ей стало страшно, и она решила хоть как-то поправить положение:
- Это связано с чем-то, что было в прошлом… Давным-давно… Тебе кто-то мешал… И ты этого кого-то устранил… Так было сказано. Милый, родной, если тебе плохо, я больше не буду передавать весь этот бред сумасшедшего… Знай, что я не поверила ни одному слову!
В последней ее фразе он вновь уловил фальшь… Поверила… Поверила, и, скорее всего, стала допытываться, кто же был жертвой…
- Но это не все….
Господи, да что же ей наплели еще?
- Это не все… Самое страшное я тебе еще не сказала… Ты, оказывается, должен быть последовательным и действовать до конца. Потому что сейчас появилась точно такая же угроза…
- Какая угроза? Угроза – кому, чему? – не выдержал он.
- Я не знаю. Не волнуйся, дорогой… Они говорят о каком-то якобы неизвестном тебе родственнике. И о том, что он глубоко копает… Это их выражение.
- Они? Почему – они? Ты что, слышала разные голоса?
- Да. Кажется да. Но я не уверена. У меня просто так вырвалось… Влад, я должна тебе еще кое-что сказать… Не хотела тебя волновать, думала, все это пройдет, забудется… Но такие звонки теперь раздаются… каждый день!
- Каждый день?
- Да!
А ему звонили ночью… Кто-то бдит день и ночь, чтобы довести его до белого каления… До преступления… Только странно, что же все-таки от него хотят? Чтобы он сошел с ума? Это случится скорее всего. Но кому это нужно? Чтобы он действительно разыскал этого мальчишку и разделался с ним? Хм… Что-то внутри него говорило, что в определенных обстоятельствах он бы смог это сделать… Видимо, осведомленные товарищи это чувствуют. Но им-то какая печаль? Что они-то приобретут от того, что он почувствует себя, наконец, безраздельным хозяином парижского дома? Готовятся его шантажировать? Вполне возможно… Конечно, он бы хотел знать, кто эти люди. Либо – кто этот человек, если он действует в одиночку… А можно и не узнавать. Потому что ни у кого нет никаких доказательств. И быть не может. По одной простой причине – не было никакого преступления! Не было и быть не могло! Он был не дурак, чтобы рисковать своим будущим…
Влад еще раз осмыслил всю эту сложную ситуацию, словно пробежался по клавишам рояля. Что делать, неизвестно. Но все терпимо. Много мыслей мучает его теперь, но есть одна, главная, над которой нависает его большой вопрос – кто эти люди? О возможных сложностях с получением наследства знали в основном свои… Его мать… Она ничего не говорила, но он видел, что догадывается… То есть – верит слухам… А раз были слухи, значит, были и их распространители… Впрочем, сам его соперник, претендент или как его там ничего, естественно, не знал. И не мог знать по причине своего младенческого возраста. А иным тогда удалось закрыть рты. Зато, видимо, теперь его открыл кто-то другой… Другие…
Чтобы прервать этот тяжкий разговор, Влада включила приемник, из которого понеслось:
…Погибну под поездом дачным!
И люди, увидевши гроб,
Поймут, что красавец усоп!
Останется черная шляпа,
Останется город Анапа,
Останется берег морской
Со своей неуемной тоской!
Прежде, чем сказать: «Влада, выключи, это же невыносимо!», он удивился странному совпадению, упавшему словно с неба – ведь не где-нибудь, а именно в Анапе он узнал о радостном известии из-за рубежа, об этом парижском наследстве… Но размышлять об этом ему было некогда – он заметил, что жена сидит, словно манекен, покачиваясь в такт немудреной музыке, и ему показалось, что она вот-вот упадет… Влад поднялся, выключил радио, подошел к ней и посмотрел ей в лицо… Она тяжело дышала, глаза блуждали по потолку, стенам, по нему, но ни на чем не останавливались, а губы шептали какие-то слова, которые он не сразу и расслышал, а когда расслышал, то ему стало холодно:
- Руки в крови… Руки в крови…
Он приложил ладонь к ее лбу – температура! И ничего удивительного, что она стала заговариваться… Достав из аптечки таблетку какого-то нового средства от простуды, он растворил ее в теплой кипяченой воде, которая зашипела, словно газировка, и поднес к губам Влады.
- На, выпей, тебе будет легче…
- Это что, яд?
Ну и шуточки! Впрочем, может, она и не шутит? Может, действительно подозревает его во всех грехах и ей кажется, что он может разделаться с ней за это… Ну и дела! Она что, все это в себе таила многие годы? Но почему же сейчас-то все вылезает наружу? Из-за этих дурацких звонков?
Влад был уверен, что тут скрывается что-то другое, совершенно невероятное, вывернутое наизнанку, но ему уже некогда было с этим разбираться – пора было собираться на концерт. В каких бы растрепанных чувствах он ни был, его ждет сцена! И его волшебные палочки, от которых оживают нотные знаки, до этого мирно спящие на своих пюпитрах… Надо только убедиться, что Владе лучше, или позвать к ней тещу… Он подошел к жене, взял ее за руки, прижал их к своим щекам, а потом опустился на пол и уткнулся головой ей в колени… Стало тепло и хорошо, и на миг ему показалось, что и не было никаких звонков, никаких острых, угнетающих разговоров, а жизнь все так же прекрасна и удивительна – и здесь, в России, и в Париже. Он вспомнил кусок Владиного стихотворения, который тогда еле разобрал, и стал его шептать:
Эх, была бы я быстрой птицей
И взмывала бы в небо синее!
Чтоб сегодня я – за границей,
Завтра снова – в родной России!
И вдруг услышал из ее уст совершенно невероятное для себя:
- Не трогай этого мальчика… Не надо…
- Господи, да кто ж его трогает? – в сердцах крикнул он, сразу поняв, что не надо было этого делать, что он себя выдал, выдал с головой, не удивившись ее вопросу, не спросив – какого мальчика? И почему он должен или не должен кого-то трогать. Всем все ясно… Только ему ничего не ясно, черт возьми!
И, быстро, но тщательно одевшись, Влад выбежал из квартиры и направился в концертный зал. Обычно перед работой он старался думать о высоком. Такие старания он прилагал и сейчас, но у него ничего не получалось!
