В конце сентября 1850 г. десять всадников-черкесов, вооруженных холодным и огнестрельным оружием, пересекли польско-прусскую границу и подъехали к небольшому населенному пункту Крушвица. Их звали: Бекмурза Нафонов, Нади Мальбахов, Шолох Гобзаков, Герандуко Хапов, Омар Куафов, Магомед Пасманов, Айса Мидов, Хаку Хуартов, Муса и Жамбот Эркеновы. Это были кабардинские черкесы, выехавшие накануне из расположения Кавказского конно-горского дивизиона, временно дислоцировавшегося в небольшом городке Скерневице. Дивизион в числе других частей русской армии несколько месяцев назад подавлял венгерскую революцию (1848–1849 гг.) и был выведен с территории Австрии в российскую часть Польши — Царство Польское.
История этого иррегулярного подразделения российской армии была такова.
В 1835 г. по инициативе наместника Царства Польского И.Ф. Паскевича из представителей народов Северного Кавказа был сформирован Кавказский Конно-Горский полк, позднее преобразованный в дивизион. Набор всадников был сугубо добровольным, всадники поступали на службу на четыре года и получали жалованье. Всадники выходили на службу со своим оружием и амуницией. Целью формирования иррегулярных подразделений в составе российской армии помимо чисто военных (учитывая высокие воинские качества уроженцев Северного Кавказа) было также интеграция их в российское культурно-правовое пространство. Горцы, проходившие службу в этих подразделениях, получали привилегии в продвижении в военно-административной карьере и служили проводниками российского влияния по возвращении на Кавказ.
Значительную часть населения Черкесии, в особенности Кабарды, составляло сословие профессиональных воинов — уорков, основным занятием которых было военное ремесло и служба своим сюзеренам — князьям. Наличие большого количества профессиональных воинов, эффективная система военной подготовки, в основе которой лежали традиционные общественные институты, приводили к широкому их оттоку за пределы Кавказа. Черкесы были востребованы на военной службе многих государств: Золотой Орды, Крымского ханства, Персии, России, Польши, Египта, Турции. В феодальную эпоху действовал институт выезда на службу, который предусматривал взаимные права и обязанности сюзеренов и поступающих к ним на службу вассалов. Черкесские дворяне, в рамках своей феодальной психологии, считали, что они служат не государствам в лице России, Турции, Крыма, а лично непосредственно их правителям в качестве вассалов. Такая служба в их понятии предусматривала взаимные права и обязанности сторон. Например, от поступающих на службу требовалась верность, храбрость во время войны, а от сюзерена — оплата их ратных трудов, уважение к их чести и достоинству. Согласно нормам феодального права, нарушение этих условий давало вассалу право свободного отъезда и смены сюзерена. В течение многих столетий правители соседних государств охотно приглашали черкесов в свои армии и даже доверяли им свою жизнь и безопасность, беря на службу телохранителями и гвардейцами. Помимо своей храбрости, они отличались своей верностью.
Зная эти качества, в разгар Кавказской войны в 1828 г. император Николай Павлович приказал сформировать из числа «немирных» кавказских горцев полуэскадрон, предназначенный для конвойной службы при Высочайшем Дворе в Собственном Его Императорского Величества Конвое. При формировании этого элитного подразделения российской армии предпочтение отдавалось кандидатам из аристократических сословий. Прекрасно разбираясь в менталитете черкесских аристократов, им не опасались доверить охрану жизни императора. Ведь для них принципы дворянской чести, предполагавшие верность сюзерену, стояли выше всех остальных ценностей. Учитывая менталитет служивших в полуэскадроне представителей кавказских элит, император оказывал им свое полное доверие и уважение. Российское командование старалось учитывать национальные и конфессиональные особенности мировоззрения горцев, т.к. порядки, царившие в российской армии, зачастую вступали в конфликт с понятиями горцев о чести и собственном достоинстве, с их национальными обычаями. Такое отношение должно было смягчить антироссийские настроения горцев, а обстановка службы в российской столице — приобщить к ценностям европейской цивилизации. Но такие особые условия службы существовали, пожалуй, только в этом уникальном воинском подразделении.
«В период боевых действий, находясь в привычном с детства походном быту и пользуясь известной свободой действий, горцы не доставляли хлопот командованию. Напротив, вызывали восхищение отчаянной удалью и ловкостью в бою. Проблемы возникали после походов и битв, когда кавказцев, для которых высшим законом были их родные адаты, пытались втиснуть в рамки казарменного артикула. Палочная дисциплина, рукоприкладство и шагистика, царящие в русской армии времен Николая I, еще меньше способствовали взаимопониманию между горцами и их командирами из числа царских офицеров».
Причина самовольного ухода черкесов из расположения части, по объяснению одного из них — Бекмурзы Нафонова, состояла в оскорблении и побоях, нанесенных их земляку командиром. Черкесы, как могли, объяснили немецкому жандарму, что они родом из Кабарды на Кавказе и что слышали о том, будто в Пруссии «хорошие люди и хороший король», и поэтому им хотелось бы поступить к нему на службу. Жандарму ничего не оставалось, как препроводить гостей в городок Иновроцлав, где находилась местная военная и гражданская администрация.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
(На основе статьи: БРОМБЕРГСКИЙ ПРОЦЕСС — ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ: ПРОИСШЕСТВИЕ С УРОЖЕНЦАМИ КАБАРДЫ — ВСАДНИКАМИ КАВКАЗСКО-ГОРСКОГО (ВАРШАВСКОГО) ДИВИЗИОНА - А.С. Мирзоев, А.М. Абаева)