Сейчас
— Пока ничего сверхъестественного, — осторожно сказала Соня. Илья кивнул.
В комнате стало чуть теплее. Соня больше не выглядела пугающе измождённой: исчезла болезненная бледность, взгляд стал более живым и осмысленным. Синяки под глазами никуда не делись, но на общем фоне уже не смотрелись настолько удручающие. Наоборот, даже, они слегка оттеняли глаза, делая взгляд загадочным и невероятно притягательным, а их цвет глубоким и насыщенным.
Рваные следы от ногтей на её руках были спрятаны под плед.
Следы от ногтей…
— Я сейчас, — сказал Илья и вышел. Соня осталась одна, кутаясь в плед и слушая влажный шелест дождя. Илья вернулся через несколько минут. Он принёс йод и упаковку ватных палочек. Соня молча протянула ему руку…
— Больно? — спросил Илья. Выглядел он при этом так, как будто царапины причиняли боль не ей, а ему. Или так и было на самом деле?
— Неприятно, — ответила Соня, — противно. Не хочется до них дотрагиваться.
— Тебе и не надо…
— Как вспомню.
— Не надо.
Соня протянула ему руки, царапинами вверх, и Илья начал обрабатывать их йодом. Заметил царапину на ладони, коснулся её губами, где-то глубоко в душе надеясь на то, что Соне станет легче от его поцелуя. Хоть немного.
— Бедная моя девочка, — негромко проговорил он, — всё будет хорошо. Мы уедем. Раны… — Илья хотел сказать «заживут», но вдруг понял, что это слово неправильное.
— …затянутся.
— Да. Я знаю, — она поморщилась, почувствовав, как защипали от йода царапины, — что было дальше?
— Я думал, меня поведут к директору, — сказал Илья, — но меня отвели к классному руководителю… Алёне Михайловне.
Тогда
— Мне кажется, он что-то принял, — сказала учитель по литературе, и классный руководитель устало посмотрела на Илью. Молчание было тяжёлым и тревожным.
Неуютным.
В какой точно момент это произошло, Илья не понял, но в глазах классного руководителя появился страх.
— Что-то принял? — до неё как будто только сейчас дошел смысл этой фразы, — что ты принял?
Илья молчал.
— Романов, я с тобой разговариваю.
Молчание.
— Что ты принял? Какое-то запрещённое вещество? Таблетки?
— Нет! — воскликнул Илья, — Алёна Михайловна, всего лишь алкоголь!
— Всего лишь? То есть, алкоголь — это ерунда?
— Я не это хотел…
— Я поняла, что ты хотел сказать.
Илья замолчал. Он понимал состояние классного руководителя, понимал, что просить её сейчас о чем-то нет смысла. Собственно, а о чем он мог попросить?
Его больше не тошнило. Мир приобрёл свои нормальные, не расплывчатые очертания — привычные и знакомые, — но голова по-прежнему была тяжёлой.
— Он был не один, — сказала учитель литературы, — как минимум, их двое. Думаю, скоро он сюда сам придёт. И приведёт остальных, если они были.
— Не было, — сказал Илья, прекрасно понимая, что ему не поверят.
— Рассказывай всё.
Тишина.
Алёна Михайловна устало смотрела на парня. За окном устало подвывал ветер, шелестя листьями и безуспешно пытаясь прогнать мрачные тучи, нависшие над городом.
— Его поступок будут разбирать на Коллегии ученической чести, — заговорила классный руководитель через какое-то время, — но проблема в том, что Илья — председатель Коллегии, пример для… всех, — она язвительно усмехнулась, — пример того, как нужно себя вести.
Илья кусал губы, со страхом глядя на Алёну Михайловну: он прекрасно понимал, какие будут последствия, если его поступок вынесут на рассмотрение.
— Можно предположить, — продолжала женщина, — что место Ильи займёт его заместитель, но, что-то мне подсказывает, что заместитель сам…
Учитель по литературе кивнула.
— Мне надо идти, — сказала она, — я детей одних оставила…
— Детей, — невесело перебила её Алёна Михайловна, — как же… дети.
— Алёна, как решишь, так и будет. От меня никто ничего не узнает…
— Извините, — тихо сказал Илья. Когда учитель вышла, он с мольбой посмотрел на классного руководителя, прекрасно понимая, что на этот раз зашёл слишком далеко.
Но попытаться стоило.
— Меня выгонят из команды. Соревнования уже через неделю, они просто не успеют…
— Я знаю, — перебила его Алёна Михайловна, — я знаю, что ты — нападающий. Я знаю, что у Влада сломана рука, так что придётся брать в команду… кого угодно. Лишь бы было, так?
Илья удручённо кивнул.
— И дело не в том, что сложно найти того, кто смог бы тебя заменить. Он — не часть команды, в этом проблема.
И Вадим, — думал Илья, — его готовили к соревнованиям. Он был основным…
Илья закрыл глаза и негромко застонал.
— И в вашем проигрыше обвинят и меня тоже, — продолжала Алёна Михайловна.
— Нет, — сказал Илья, — не обвинят. Но мы, скорее всего, проиграем. Вы правы.
— Тогда скажи, как мне поступить? — ответила Алёна Михайловна, — что я должна сделать? Промолчать?
— Ну… расскажите об этом через неделю, когда соревнования закончатся. Поймаете меня с электронной сигаретой… — он запнулся и замолчал под взглядом классного руководителя.
— Ты издеваешься, да? — спросила она.
— Нет, — быстро ответил Илья и испуганно повторил, — нет, нет…
Конечно, он не издевался. Он был в отчаянии.
— С кем ты пил?
Снова тишина в ответ. Только завывание ветра. Или… издевательский смех ветра? По карнизу забарабанили тяжёлые капли дождя. Синоптики снова ошиблись, дождь пошёл в обед, не вечером, как прогнозировали.
Синоптики имели право на ошибку, у Ильи такого права не было. Но кто так решил?
— Я ошибся, — тихо сказал Илья, — такого больше не повторится.
— Кто с тобой был?
— Я не скажу.
— Скажешь, — ответила Алёна Михайловна и повторила, — скажешь…
(продолжение)