14 октября 1860 – исполнением оперы Михаила Глинки «Жизнь за царя» под управлением главного капельмейстера Русской оперы Константина Лядова открылся Мариинский театр в Санкт-Петербурге.
Этот театр как творческий коллектив ведет свою историю с 1783 года, когда императрица Екатерина II своим указом утвердила комитет «для управления зрелищами и музыкой». Осенью того же года в российской столице на Карусельной (ныне Театральная) площади был открыт Большой Каменный театр, где долгое время шли драматические, оперные и балетные спектакли.
Театр горел, его здание перестраивали, балетную и оперную труппы разделили. Певцов перевели на сцену Театра-цирка, расположенного напротив Большого. Когда и это здание сгорело, архитектор Альберто Кавос воздвиг новый театр, названный Мариинским в честь супруги императора Александра II Марии Александровны. Сначала здесь ставили оперу, а когда четверть века спустя на месте Большого Каменного театра возвели Санкт-Петербургскую консерваторию, сюда перевели и балет.
Даже в советское время, когда театру дали имя партийного руководителя Ленинграда Сергея Кирова, его продолжали звать Мариинкой. Здесь зародилась слава русского балета, начатая содружеством композитора Петра Чайковского и хореографа Мариуса Петипа. На этой сцене зажглись такие звезды, как Матильда Кшесинская, Анна Павлова, Вацлав Нижинский, Галина Уланова.
А патриотическая опера Глинки заняла особое место в жизни театра, трижды начиная новую главу в его истории. Ее первой постановкой возобновил свою работу перестроенный Большой Каменный театр, ею началась Мариинка. В июне 1941 года, когда гитлеровская Германия напала на СССР, опера под названием «Иван Сусанин» вновь шла на сцене театра. Его здание пострадало от налетов фашистской авиации, но когда пришла победа и блокадный город вернулся к нормальной жизни, театральный сезон открылся именно этим представлением.
В 1970-х годах Мариинский театр пережил капитальный ремонт. Именно тогда рабочие вскрыли оркестровую яму и обнаружили в ней осколки битого хрусталя. Поскольку находка была похожа на мусор, ее сразу же выбросили.
Лишь спустя некоторое время эксперты поняли, что хрусталь положили туда не просто так – благодаря осколкам в зале значительно улучшалась акустика.
С 1995 года, когда я в первый раз станцевал «Сильфиду» с Жанной Аюповой, я тоже регулярно выходил на сцену этого прославленного театра. Мой первый бенефис состоялся 22 марта 2006 года тоже в Мариинском театре по приглашению его дирекции в рамках VI Международного фестиваля «Мариинский». Оказалось, что ничего подобного прежде не было – ни в царское время, ни в советские годы – ни артист Большого театра, и ни один другой московский артист не удостаивался чести получить в Мариинском бенефис.
И поскольку такая возможность может представиться лишь раз в жизни, мне, конечно же, хотелось, чтобы этот вечер стал особенным. По этой причине я очень смело заявил репертуар, совершенно не подумав о том, как можно станцевать в один вечер все, что задумал. А это были «Рубины» Баланчина, «Нарцисс» Голейзовского, «Кармен-соло» Пети и «In the middle somewhat elevated» Форсайта.
Я понимал, что иду на огромный риск, так как сочетать столь разные по стилю спектакли в рамках одной программы очень сложно. Но какой бы невероятной ни казалась эта затея, довести ее до победного конца было для меня делом чести, и я ее до конца довел. Хотя до тех пор пока не открылся занавес, мне вообще казалось, что все это сон.