1 часть.
Сырдарья.
Хлопок в Узбекистане собирали все. В Сырдарьинской области, куда по распределению попал мой отец, хлопок собирали даже младшеклассники. Если коробочки не раскрывались полностью, обнажая белоснежную мягкость хлопка, то над полями распыляли дефолиант. Растение съеживалось, и извлекать вату было быстрее. Удобно, но в составе дефолианта, в микродозах, содержался цианистый калий. Им дышали, к нему прикосались. Мама была с этим не согласна. Когда мне было четыре года, наша семья переехала в Ташкентскую область. Туда, где родился мой отец.
Воспоминания от Сырдарьи у меня обрывочные. Слепящее солнце, выбеливающее все краски, и густая тень от виноградника, куда меня усаживали в детском, высоком кресле. Пёс Лорд, чёрно - белый дог с разными глазами, один голубой, другой карий, бегает не привязанный по двору и тычется носом во всё подряд. Мне скучно. Рядом носится сестра, старше меня на два года. Живая, неугомонная, как ртуть. Куча дел, подружек.. Пока мама не видит, схватила новый, красивый, пластмассовый кувшин и уже набивает его песком и тащит куда-то. Когда мама обнаруживает пропажу, кувшин уже дырявый и ручка еле держится. Сестре всё сходит с рук, потому что недавно, ей поставили диагноз, с названием болезни страшной и необратимой. Пока все мысленно прощались с ней, выяснилось, что диагноз в корне неверный. Теперь, возродившаяся к долгой и счастливой жизни сестра, испортила новый кувшин и ей, за это, ничего не будет. Мало того, папа отвез нас в Ташкент, мы зашли в большой магазин детских игрушек и сестре разрешили выбрать любую игрушку. Она захотела телевизор. За экраном, вставлялись сменные пластинки с изображениями, они крутились и на экране появлялись разные картинки. Одна пластинка сохранилась каким-то чудом, и сестра бережет её до сих пор.
Колхоз, в Сырдарьинской области, где я родилась, был образцово - показательным. Туда возили иностранцев из капстран, демонстрировать счастливую жизнь советских колхозников. Для молодых специалистов были построены коттеджи на две семьи. С отдельными входами, дворами и деревянными верандами. Внутри все удобства и даже столовая комната при кухне. Как и по всему Узбекистану, в колхозе проживало много разных национальностей. Больше всех, было корейцев. Когда сестру спрашивали : Кто твой папа? Она отвечала : кореиса! А мама? : кореиса! Ей возражали : Твой папа узбек, а мама русская.. Сестра : Не, кореиса!
Я сижу в своём стульчике, наблюдаю за двором. Из дома выходит мама и подносит к моему рту кружку : доча, пей! И я оцепенела от этого невероятного вкуса! Гранатовый сок. Сладкий, терпковатый, ароматный узбекский гранат! То изумление, которое я тогда испытала, помню до сих пор. Потом папа делал проще : брал гранат и сдавливал его сильно со всех сторон. Потом делал дырочку и мы пили сок прямо из граната. Так было ещё вкуснее!
Во второй половине коттеджа тоже живёт молодая семья. Он спортсмен, татарин, она домохозяйка, украинка. У них двое мальчиков, наших ровесников. Мы особо не дружим, но иногда, нас приглашают в гости и торжественно заводится небывалая игрушка - луноход! Аппарат двигается, мигают лампочки и сам он, как из фантастического фильма. Руками трогать запрещено, можно только смотреть. Сестра человек деятельный, ей это быстро надоедает, и она бежит на улицу. На все последущие попытки братьев возвыситься над нами, "безлуноходными", сестра только смеется и фыркает в ответ. Я бегаю за ней и пытаюсь вести себя с ними так же решительно.
Мама выходит на работу и меня отводят в детский сад, куда уже ходит сестра. Ранний завтрак, одеваемся и долго идём вдоль какого-то белого забора. Сестра скачет вокруг, забегает вперёд и о чём-то болтает с мамой. Я уныло тащусь рядом и прозорливо не ожидаю ничего хорошего от этого "детсада". В нём оказывается куча орущих детей, холодные горшки, на которых надо сидеть, пока что-то у тебя не получится и гранёный стакан жирного молока с желтой пенкой, не выпив которого, спать идти не разрешалось. Я одна сижу в столовой, напротив меня нетронутый стакан и злые нянечки. Мама, забери меня отсюда!