Егерь Сергей Епифанов крутил баранку своей «Оки», а егерь Володя Козлов всю дорогу изливал ему свои горести:
- Нет, ты слышь, Серега, невезуха какая-то. Я уже со счета сбился. Дней пять, наверное, зверя перевидать не могу. Все что-нибудь поперек. Намедни лосиха подошла уже, - ну там, ты знаешь, у поваленной березы, где старый барсук живет, - близко подошла. Слышно, листья рвет, с хрустом жует, смачно. Нет, ты слышь, Серега, мобильник в кармане пикнул, предупредил, что батарейка садится, чтоб ему… Разобью в следующий раз. Ушла лосиха тихонечко, так и не перевидел. Как думаешь, Серега, что происходит? Дней пять уже, не меньше. Да нет, зверь есть! Шесть косуль ан Уязинских солнцепеках топчутся. У галечника на старо буровой кабанчиками свежее нарыто. Да и вообще… Разворачивай, Серега! Домой давай. В лес поеду.
- Ты че, Вовян?
- Ты что, не видел, что ли? Татьяна Михайловна прошла. Верная примета. Как ее увижу – обязательно удача в лесу.
- Ты че, Вовян?
- Слышь, Серега, она с детьми и с полным пакетом. Как думаешь, что у нее в пакете?.. Да верная примета, тебе говорю…
Дома, оперативно снарядившись, Володя рванул на своей «девятке» на «нивовском» ходу в лес, на одну из старых вырубок, которая сейчас казалась ему самой «перспективной».
- Она с детьми шла. Может лосиху с лосенком встречу? А то и с двойней, они уже шибко за мамкой бегут…
И в машине, и во время пешего перехода к вырубке, и уже заняв скрытую, с хорошим обзором, позицию, Володя рисовал в своем воображении самые восхитительные сюжеты встречи со зверем. За многие десятилетия егерской и охотничьей практики Владимир Козлов наблюдал всех лесных обитателей помногу раз и в самых невероятных ситуациях. Поэтому умозрительные картины порой становились столь явственными, что ему приходилось крепко трясти головой и смаргивать.
Вечер, ночь и утро прошли в напряженнейшем ожидании. Володя с такой силой вслушивался и всматривался в ночь, в ее звуки, что временами оказывался где-то на грани сознания, - поди разбери, может, и терял его, - галлюционировал. Опомнившись, с трудом, задыхаясь, восстанавливал непроизвольно надолго задержанное дыхание. Сердце то замирало до испуга, до холодного пота, а то начинало бешено, с острой болью рваться из груди. Вдруг возникала неодолимая мелкая нервная дрожь…
Не утро уже, почти день. Владимир Кузьмич возвращался к машине не прежним путем, а как бы по дуге:
- Да нет, Татьяна Михайловна – примета верная, тут другое что-то. Что она в пакет напичкала? Чуть не в охапке тащила. Видно, в этом все дело.
Вышел на опушку. Справа – поляна. То ли услышал что-то, то ли краем глаза движение зацепил – и повернул голову. С расстояния в пять метров на Володю уставился крохотный кабанишка-полосатик. Он смотрел не испуганно, не удивленно даже, а возмущенно-вызывающе. Дескать, ты что туту ходишь мимо меня? Даже взвизгнул недовольно.
- Ты откуда? – Володя коротко осмотрелся. На другой стороне поляны, метров за пятьдесят, заметил насторожившуюся в его сторону огромную матку с хаотично, но непредсказуемым траекториям сигающим вокруг нее выводком поросят. Сколько их у нее? Десять, двенадцать… Не сочтешь. Мельтешат, как пчелы у летка. А этот, видно, самый бойкий, далеко от матки убежал.
Ситуация из долго искомой Володей идиллии могла обернуться серьезной опасностью для егеря. Взрослый кабан наделен невообразимой, воистину дикой, необузданной силой. При реальной или мнимой угрозе бывает свирепо агрессивным и яростным. Защищая потомство, без колебаний атакует любого противника. При далеко не легкоатлетической комплекции эти звери невероятно быстры (помню, кабан лайку догнал, цапнул за гачи, остановился и клок шерсти вбок с клыков выплевывает, как Папанов ус в «Бриллиантовой руке») и нереально маневренны. Летит стрелой, враз остановка, разворот, прыжок, разворот… без инерции. Мощь!
Все лесные копытные обладают относительно слабым зрением. Оно, конечно, в разы лучше человеческого, но вот неподвижные объекты они идентифицируют, как это часто говорят, с трудом. На основе своих наблюдений я бы сказал по-другому – с некоторым сомнением, в смысле: глазам своим не верят. Поэтому они в основном руководствуются чутьем и слухом. Что касается кабанов, у них бесподобное обоняние и великолепный идентифицирующий слух.
Может быть, лесная хавронья еще не разглядела Володю? Может быть. Может быть, еще не почуяла? Ну, допустим. Но ругательские «выкрики» своего дитяти она, безусловно слышала и поняла. Насторожилась.
Замерев, Володя следил за развитием событий. Свинья приглушенно хрюкнула, поросенок вмиг оказался рядом с ней. Весь выводок плотно сгрудился за грозной мамашей относительно «опасности». Дисциплинка! Так, «построив» свое полосатое «войско» и продолжая прикрывать собой, она оттеснила поросят с поляны в лес. Сама несколько раз шагнула туда же. Развернулась, мощно угрожающе рявкнула и скрылась.
Владимир Кузьмич поправил карабин «Тигр» на плече, вздохнул полной грудью, улыбнулся и напрямую зашагал к своей «ниводевятке».
Татьяна Михайловна – примета верная. Это понятно. Вот только что у нее в пакете было?