Лежу сейчас в нейрохирургии. Забегая вперёд: со мной всё в порядке, операция прошла успешно. Уверенно иду по пути выздоровления к сияющей вдали выписке.
Так получилось, что, когда поступил, других свободных мест не было, и меня положили в палату на 6 коек. В этой палате я и пролежал две недели до тех пор, пока один из пациентов не устроил мне джихад, но об этом позже.
Такие палаты есть, наверное, в каждом отделении, а в нейрохирургии — тем более. Основной контингент: пьяные с черепно-мозговыми травмами. Привезли из реанимации, скинули в перевалочную. На следующий день: отказ от госпитализации и вперёд: к новым алкогольным подвигам. Среди них встречаются постоянные клиенты, которых привозят раз в месяц в день зарплаты. На этих, в принципе, плевать. Не собираюсь кривить душой и выражать им хоть минимальное сочувствие. Каждый сам выбирает, как и с какой скоростью себя убивать.
{Братья-опоссумы}.
В первый день после моей операции медсестра ставила капельницы. На соседних койках — два синих братья-опоссума с замотанными головами. Соревнуются, кто из них сильнее не помнит, как тут оказался. Сестра посмотрела на них и говорит:
— Не стыдно так себя убивать? Хочешь сдохнуть — не травись, а на фронт езжай: хоть какая-то польза будет.
Заржали. Один сказал: я своё в армии отслужил. Второй начал рассказывать, что он свободолюбивый, и никому не позволит собой командовать. Выписали на следующий день, поехали новые друзья самогонку допивать к одному из них. Он переживал ещё постоянно: дома осталась жена, самогон и друг Санька. Опасное сочетание. Может, опять привезут в нейрохирургию.
{Бомж-шатун}.
Под окошком лежал мужчина лет 60 с клочковатой бородой и кустистыми бровями. Только в палате гасили свет, он вставал и подходил к одному из пациентов. И ко мне тоже. Открываю глаза: он нависает надо мной и бессмысленно хлопает глазами. Гоню его на свою койку, и он, тяжко вздыхая уходит, укладывается... минут на пять, и всё по-новой. Всю ночь встал-лёг, встал-лёг. Потом весь день спит.
Приходят соцработники, пытаются выяснить, что с ним. Как зовут, вроде помнит, а больше ничего. При этом ключи от квартиры у него с собой. Долго искали его родственников, нашли. А они забирать его не горят желанием. Тянут время. Он лежит: колобродит по ночам, спит днём. Достал всех.
Как-то раз захожу: а он на полу валяется. Руками-ногами шевелит беспомощно, как майский жук на спине. С кровати упал. Кое-как две женщины взгромоздили его тушу на койку. Он сам ростом метр девяносто где-то, ручищи как лопаты, огромное пузо. Даже не представляю, сколько он весит. А помочь некому. У меня вообще открытая рана на позвоночнике.
С тех пор шатун ходить перестал. Лежит в памперсе, тяжело дышит, ни на что не реагирует. Врач обеспокоился, увезли его в реанимацию. До сих пор лежит там. Дети так и не изыскали возможность к нему приехать. Как жил человек, что не смог вызвать любовь у собственных детей? И да, если у кого-то подгорит, и ему захочется обвинить меня в виктимблейминге, отвечу:Идите к чёрту!". Приезжайте и усыновите. Он ждёт.
{Дамы полусвета}.
Дивное создание в сиреневых трусах не первой свежести нарисовалось в проёме.
— Я буду жить тут! — изрекло создание и уселось на соседнюю койку.
Прибежали медсёстры взывать к гражданской совести, но без толку. Создание трясло коротко стриженной головой и наотрез отказывалось покинуть палату. Одна из сестёр накинула на неё одеяло:
— Сиськи спрячь бесстыжая!
Она сидела, глупо улыбаясь, и говорила, как ей тут нравится. Увели.
Следующую ночь было ещё более эффектное появление. Давно когда-то крашеная блондинка с огромным фингалом под глазом и в сползших памперсах пыталась стрельнуть в нашей палате сигаретку. Она призывно строила целый глазик и покачивала бёдрами, и страшней всего в этом движении было то, что памперс и так держался не особо крепко, а кроме него на ней ничего не было. Картинка ниже на тот случай, если у вас возникли какие-то фантазии по мотивам описанной сцены. Типаж тот же.
{Молодой отец}.
Другой сосед жену в роддоме проведал и пошёл домой. Через полчаса привезли с травмой черепа в ту же больницу, но в нейрохирургию. Прошёл месяц. Говорит очень невнятно, по ночам с призраками сражается: кричит, мычит, прощения просит. Обращённые к нему вопросы не понимает.
Жена с месячным ребёнком мечется между мужем-полуовощем, дитём, незакрытыми кредитами и прочими проблемами. Но приходит к нему каждый день, и с такой любовью с ним разговаривает, что слёзы наворачиваются.
А ведь надо думать об этом, держать в голове: никто не застрахован. Случись что, с какими проблемами столкнутся наши родные только потому, что мы думали, что будем жить вечно, в здравом уме и твёрдой памяти?
{Рецидивист}.
Очередная партия "троллейбусом стукнутых": худые, сушёные, с коричневым алкогольным загаром на дряблой коже. Где-то там, в отделении, есть приличные палаты на 3-пациентов, там лежат такие же, как я, с позвоночником, а не с пробитыми головами, но я всё в той, перевалочной, и перевести меня некуда. Просто затыкаю наушниками уши, чтобы не слышать.
Один из новеньких хвастается своими шестью ходками: пять за кражу, одна за разбой, и я прикидываю, куда мне ноутбук на ночь засунуть. Невеликой ценности машинка, но это мой рабочий инструмент, и новый сейчас покупать — вообще не в струю. Друзья смеются: о, сюжетов на будущее насобираешь! Какие сюжеты, о чём вы? Ну, послушал я немного, о чём два стукнутых разговаривают. Полчаса обсуждали, как любят запечённую в мундирах картошку, полчаса спорили о достоинствах разных сортов водки. Перешли к обзорам продуктов марки "Первым делом", посетовали на низкое качество хлеба.
Был сеанс чего-то вроде знаменитой сцены Рене Руссо и Мела Гибсона в смертельном оружии, когда они друг перед другом шрамами хвастались. Такая тонкая эротическая прелюдия с полицейским флёром.
Правда в исполнении двух хануриков выглядела она не очень, и, к счастью, романтической сценой не закончилась. Но шрамов на теле было не меньше, чем у Риггса и Коул вместе взятых. И большая часть на голове.
Ну какие сюжеты из этого выцедить можно? Из жизни насекомых?
Они приезжают в нейрохирургию, как в трезвяк. Покормили, покапали, дали переночевать, и на волю, до следующего удара в то место, где у некоторых растёт мозг. Им в голову не придёт, что кто-то может лежать в этом отделении с чем-то ещё. Когда я в первый день спросил у медсестры, где я нахожусь: номер палаты, этаж, корпус, отделение, я порвал зал. Они только что обсуждали, что не помнят, как тут оказались, и тут я со своим вопросом. Мне стало неприятно, они будто приняли меня в свою компанию, куда я не просился. Я сноб?
{Десантник из хосписа}.
Чуть позже привезли нового пациента, положили на соседнюю койку. Я сразу срисовал татуировки ВДВ. Бывший десантник, подрядился участвовать в прыжках с парашютом на День России. Порывом ветра неудачно сложило купол, и он врезался головой в какой-то козырёк. После трепанации черепа отказала половина тела. Родители сдали его в хоспис. Было это два года назад.
По ночам он повадился лазить ко мне в тумбочку за хлебцами. Мне не жалко, но есть два момента: у него хирургическая диета, в которой всё должно быть жидким, и я просто не люблю, когда чужие люди трогают руками мою еду.
Объяснять бесполезно: за два года в таком состоянии все интересы человека сконцентрировались на единственно доступном удовольствии: еде. Я пытался его остановить, потом плюнул и отдал всю пачку. Да, наверное, вредно, но я не могу дежурить все ночи на пролёт, не давая ему есть то, что не входит в его диету. Открываю глаза: его рука в моей тумбочке, челюсти хрустят добычей. Я устал.
У него не было телефона, он попросил позвонить родителям. На второй день они привезли ему булку из пятёрочки, которую нельзя, и пластиковое ведёрко с яблочным вареньем. А потом перестали брать трубку. Он просил меня позвонить им снова и снова. Ему нужно было им сказать, что его переводят в другой хоспис. Я набирал каждый час, но к телефону никто не подходил. Так продолжалось до тех пор, пока он не попросил набрать другого соседа по палате. Мама сразу взяла трубку.
Его увезли в хоспис. Два года позади, а сколько впереди? Когда два крепких парня в куртках с надписью паллиатив вывезли его из палаты, медсестра нашла в тумбочке ведёрко с яблочным вареньем. Спросила меня:
"Куда его?".
Я ответил:
"Выкиньте".
Сына выкинули, варешко полетело за ним. Я не сужу и не осуждаю, ситуации разные. Но одна моя знакомая уже несколько лет ухаживает за неходячей матерью с деменцией. Муж не выдержал. Ребёнка она старается оградить от выбрыков обезумевшей матери. Это ад, но она живёт в нём добровольно, бывает, срывается, но с каторги этой сбежать ей в голову не придёт. Люди разные, ситуации разные, всё понимаю. Нет, не понимаю.
{Академик}
А когда увезли десантника, на его койку положили академика. Не смотря на бедную одежду, я по разговору понял: человек образованный и привыкший к тому, что люди выполняют его поручения. Думал, преподаватель, но услышал его ФИО, поискал и нашёл длиннющую статью в википедии. Участие в космических программах, экспедиции в Антарктиду и в Арктику, множество научных работ.
Я, как ходячий, в любом случае на побегушках. Если просят помочь, как откажешь. Но вот прочитал всё это, и даже неизбежное раздражение от того, что надо отрываться от своих дел и делать то, что не обязан, ушло. Я смотрел на него и думал: а я что сделал в своей жизни полезного? Кто обо мне вспомнит?
Я поддерживал беседу, это было непросто. Временами его речь становилась несвязной и тихой. Я говорил ему:
— Мне не нравится, как вы разговариваете. Вчера говорили громко и чётко, а сегодня вас почти не слышно.
Он улыбался и исправлялся на ходу. Раз в день он просил меня:
— Сергей, давай перейдём на ты, пока я ещё жив.
Я тыкал ему пару часов, потом всё равно съезжал к вежливому "Вы".
Он одиноким не был, у него была сиделка, которая привезла в больницу телефон. Потом приехала дочь его забирать. Его сажали на коляску, а он требовал немедленно отпустить его в санузел принять душ, потому что это немыслимо: четыре дня ходить немытым!
Какие разные люди...
{Бомж, у которого я украл трусы}.
А потом на одну из коек положили бухого бомжа. Лысого, вонючего, в ранах и ссадинах. Он ходил в памперсе и орал. Требовал курева. Требовал бухла. Заигрывал (твою мать, я не смогу это забыть) с медсестрой. Его привязали. Он развязался. Два раза он будил меня: тряс за плечо. Один раз я проснулся от того, что он полез в мою тумбочку.
А утром он обвинил меня в том, что я украл его трусы. С низкого старта он кинулся в драку. Я сам не очень твёрдо стою на ногах, и разрезанная спина не добавляет гибкости, но мне удалось его свалить. Он поднимался, я снова кидал его на пол. Так продолжалось, пока кто-то в палате не нажал тревожную кнопку. Медсёстры оттащили его от меня. Провели среди него разъяснительную работу.
Через несколько минут после того, как медсёстры ушли он сделал вид, что идёт в туалет, потом резко свернул и кинулся в атаку. Всё повторилось по той же схеме. Я его ронял, он пытался меня достать руками, ногами. Его оттащили.
Я пошёл мыть руки после драки, меня трясло от отвращения, мне казалось я весь провонялся его омерзительным запахом. Когда я подошёл к двери в туалет, он снова кинулся на меня.
Потом я выдернул из кровати стойку для капельницы и не выпускал её из рук. Когда он опять попёр на меня, я выставил её на манер копья и сказал:
— Ещё шаг и я пробью тебе грудину.
Он помедлил, в это время прибежали вызванные медсёстры и его опять оттащили. Пришёл врач, его упаковали на каталку и увезли в реанимацию. У меня потрясающая способность вызывать к себе смертельную ненависть, не в первый раз замечаю.
Я спросил у медсестёр:
— Почему вы не вызовете охрану?
А охрана этим не занимается. Они не могут защитить ни пациентов, ни персонал больницы от таких неадекватов. Зачем они вообще существуют? За что получают зарплату?
{Новая палата}.
У меня уже традиция: после больницы ехать к барберу:
После случая с бомжом меня, наконец, перевели в обычную палату на трёх пациентов. Теперь у меня есть возможность писать, читать, заниматься своими делами. А из головы не выходит одна мысль...
Ещё до больницы в книге "Медленный ад" я написал:
Есть вещи хуже смерти.
Есть, я их видел здесь. Жизни прожитые так, что лучше не рождаться. Физическое состояние, которое хуже смерти. Одиночество, когда никто в мире не рад тебя видеть.
Опыт есть, а сюжетов нет🤨 Только пожелание: не просирайте свою жизнь. Вторая попытка сценарием не предусмотрена.
UPD.: В нашей уютной трёхместной палате новый пациент. Молодой парень, по виду — вряд ли больше 30. Сначала в палату ворвалось газовое облако термоядерного выхлопа, потом ввезли его. Молодой и уже чёрный от бухаловки. Как-то так.