Попробуйте вспомнить, что вы знаете о Японии из школьного курса истории? Что-то там про изоляцию, битвы самураев на мечах, экономика на рисе, междоусобные войны, отсталая, в общем, страна, закрывшаяся от мира. И так вплоть до середины 19 века. А потом вдруг резко эта страна громит одного из мировых гегемонов в лице России, наравне с европейцами делит Китай и вплоть до 1945 года доминирует в Азии и на Тихом океане. А как так вышло-то? Что же случилось такого, что за полстолетия Япония перешла от бамбуковых лодочек к авианосцам? Вот и давайте разберёмся! Сразу отметим, что это – лишь первая статья в цикле о Японии, здесь мы опишем то, как Япония выбиралась из изоляции и начинала вестернизироваться, а вот как она оказалась среди ведущих мировых держав, расскажем в другой раз.
Итак, для начала стоит обозначить, как вообще была устроена японская система власти. Есть император – божественная сущность, которая отвечает за движение солнца, за урожай или неурожай, он способен остановить землетрясения и цунами, договорившись с богами, наслать шторм или засуху, в общем, личность весьма неординарная. И негоже такого вот товарища обременять делами земными. Значит, ему нужно доверенное лицо, которое будет править страной от его имени. Сёгун. Но и сёгун не может лично следить за каждой деревенькой и каждым ручейком, так что и ему нужны такие доверенные лица, которые будут сидеть у себя на местах. Даймё. Если приводить знакомую всем аналогию – Русь эпохи классического средневековья, когда формально главный над всеми великий князь Киевский, а по факту каждый сидит у себя в уголке и занят своими проблемами, знать не зная ни о каком великом князе Киевском. Ну и при этом ещё есть церковь (в японском случае – император), которая просто сидит и смотрит за всеми. И с 1338 года роль великих князей Киевских в Японии исполняли представители клана Асикага. В страну до этого из Китая успела проникнуть огромная куча различных конфуцианств с буддизмами (не забываем, что испокон веков Китай для всей округи был центром мира и несокрушимым авторитетом во всех областях), а тут ещё и Марко Поло приплыл с иезуитами и словом божьим. Япония превращается в кашу не только в политическом, но и в религиозном плане, одна за другой начинают вспыхивать войны масштаба уже не только ручеёк на колодец, но и город на город, страна полыхает в междоусобицах, а Асикага особо не торопятся что-то с этим делать, да и не могут. И тут приходит такой человек, как Токугава Иэясу, силой объединяет Японию, разбивает клан Асикага, усмиряет всех недовольных даймё и провозглашает в 1603 году сёгунат Токугава. Те даймё, которые не подчинились сразу (в-основном это даймё юга, островов Кюсю и Сикоку), оказались сильно урезаны в правах, что в дальнейшем ещё сыграет свою роль. Императору всё это, понятное дело, до лампочки: на его божественный статус никто не претендует, он как сидел у себя в Киото и созерцал, так и сидит. Это если совсем вкратце, просим прощения за такую мешанину из фактов.
С этого момента Япония уходит в изоляцию. Все христиане отлавливаются, буддистские храмы и монастыри лишаются всякого влияния, дедушка Конфуций в опале, остаётся лишь традиционный японский синтоизм. Торговля с европейцами отныне тоже под запретом, за исключением порта Нагасаки, куда могут заходить только голландские корабли, и то с массой ограничений. Отменяются деньги – зачем они нужны, если никакой торговли нет? Весь расчёт отныне производится в коку (мерах риса). В этот же период начинает формироваться классическая японская культура, которую мы знаем – театр кабуки, музыка, книги, в том числе и широко известный «путь воина» (бусидо). Внутренние враги подавлены, внешних нет (Китаю нищая и отсталая по его меркам Япония не интересна, Корея находится в точно такой же изоляции, а больше никто в округе и не имеет даже теоретической возможности вторгнуться на японский архипелаг), аграрная экономика переживает бум, население стремительно растёт, в городе Эдо, столице сёгуната, к началу XVIII века проживает чуть меньше миллиона человек, что делает его крупнейшим на тот момент в мире. Только об этом никто не знает. Казалось бы, всё замечательно, живите себе, плодитесь и размножайтесь, но вот встаёт вопрос: а куда? Куда плодиться? Рано или поздно аграрная экономика должна упереться в свой предел – да, можно осваивать новую землю, повышать урожайность, но земля-то не бесконечна, равно как и её плодородность. И вот наступает момент, когда увеличивающееся население становится банально нечем кормить. Закупать у Китая или европейцев? Да вы что?! Изоляция – единственный верный путь! Конечно, были и торговцы, у которых всё же водились некоторые деньги (китайские, Япония уже 150 лет как ничего не чеканит), но к ним, как и в любом традиционном обществе, отношение было, мягко говоря, не очень. Что это, мол, такое: ты купил чашку за 10 коку, проехал в соседний город и продал за 20 коку. Так ты, получается, обманул. Откуда разница-то взялась? Если чашка стоит 10 коку, она везде будет стоить 10 коку, а ты тут спекулируешь! Негодяй! В то же время есть благородные самураи. Они занимаются управлением, являются опорой сёгуна, следят за порядком, несут государственную службу, ведут дела. Их роль как военной единицы сильно упала (напомним, что войн уже давно нет), теперь это обычные бюрократы. Но у вот этих вот грязных торгашей материальных благ в какой-то момент становится больше, чем у достойных самураев. Что делают последние? Берут займы у первых, чтобы хоть как-то уйти с курса на экономическую яму, по которому уверенно движется вся страна. Иными словами, государство занимает у низших слоёв населения. И набирает всё больше, больше и больше. Что делать? Можно просто назанимать и не отдавать, но тогда тебе не дадут новых займов, а средства откуда-то брать всё ещё надо. И тогда вводится закон о скромности: нельзя носить дорогую одежду, иметь показное богатство (грубо говоря, иметь что-то, что показывает, что ты богат, в том числе и крупную недвижимость), масса различных предписаний о бережливости и экономности. Все «дармоеды» (актёры, жрицы любви, мелкие торговцы, музыканты, попрошайки, учёные, писатели и прочее) выгоняются из городов на поля, за сбором налогов начинается жесточайшая слежка, фиксируется место каждого человека в государстве, всё переписывается и кодифицируется. Но самураи всё равно беднеют, как и всё государство в целом.
В XIX век страна входит отсталой, голодной и нищей. А время идёт. Новое время. Британцы уже в Индии и Австралии, испанцы – на Филиппинах, голландцы – в Индонезии, русские – на Сахалине и Хоккайдо, европейское присутствие в регионе всё сильнее и сильнее с каждым годом. Во время наполеоновских войн, когда французские корабли беспрепятственно заменили голландские в Нагасаки, британцы просто вошли в порт и устроили сражение с французами, а японцы, которые, вообще-то, запретили и тем, и другим появляться в их стране, ничего не смогли с этим поделать. Нарастает влияние Европы на Китай, уже совсем скоро прогремят опиумные войны, когда титан, тысячелетиями державший в трепетном благоговении всю восточную Азию, окажется бесцеремонно распилен «белыми варварами». Для них это выглядело так же, как если бы в наше время Ботсвана, Лесото, Свазиленд и Мозамбик распилили бы США.
Ну и то, что Япония будет следующей, очевидно всем. Всего лишь вопрос времени. И 8 июля 1853 года в порту Эдо появляются четыре чёрных корабля, два из которых испускают облака страшного чёрного дыма. На берег выходит коммодор ВМС США Мэтью Перри и требует аудиенции с императором. Понятное дело, ему объяснили, что не будет тебе, мол, никакой аудиенции, император у нас божество и ни с кем говорить не будет, да и вообще он в Киото, а тут, в Эдо, живёт сёгун. Но и с ним аудиенции так просто не добьёшься. В итоге к Перри отправили кого-то вроде помощника главы сил правопорядка из близлежащего пригорода, коммодор передал ему письмо от президента США с требованием «открыться миру», дал год на раздумья, сказал «I’ll be back» и уплыл. Что будет, если Япония не примет предложение, ясно дали понять стволы орудий американских броненосцев, «случайно» направленные на дворец сёгуна. Так называемая дипломатия канонерок во всей красе.
Но почти сразу после этого умер старый сёгун, и Перри, решив, что сможет без труда надавить на нового и решить вопрос мирно, развернулся и поплыл назад в Эдо, вновь подойдя к берегам столицы сёгуната 11 февраля 1854-го. Японцы, созвавшие для решения данного вопроса всеяпонское собрание, оказались неприятно удивлены тем, как скоро вернулись иноземцы, особенно учитывая то, что единой позиции между собой так достигнуто и не было. Стали затягивать время: американская «делегация» была приглашена погостить в Эдо, познакомиться с городом и японской культурой, для них даже был устроен пир, описанный японцами как пир на весь мир, что-то невообразимое, чего доселе свет не видывал, американцы же жаловались на недостаток мяса, скудность угощений и отсутствие алкоголя. Тем не менее, на носу был уже апрель, а ответа всё нет и нет, чиновники до сих пор спорят, принимать ли «вежливое предложение» США, у Перри постепенно кончается терпение, и глава японского правительства Абэ Масахиро в обход сёгуна и всеяпонского собрания всё же принял решение самолично подписать соглашение. По нему Япония обязывалась предоставлять свои порты для остановки, дозаправки и починки проходящим мимо кораблям США, открыть несколько портов для торговли, позволить учредить на своей территории американские консульства, содействовать американским китобоям, вновь разрешить христианство и прочее. Кроме того, американцам была отдана богом забытая рыбацкая деревушка в глуши под названием Иокогама, сегодня – крупнейший промышленный центр Японии. Очевидно, что как только США заключили неравноправные договоры с Японией, тут же приплыли британцы, французы, русские, голландцы и так далее и сказали «а теперь мы». Делать нечего, приходится идти на уступки. Изоляция ушла в прошлое.
Что же происходит в японском обществе после этого? Всем очевидно, что если мы не хотим и дальше жить под пятой европейцев, нужна срочная модернизация. Мы, кажется, ошиблись в выборе своего пути, и теперь страдаем из-за этого. Может быть, закрываться от мира было плохой идеей? Нужно срочно отказываться от всего японского (кто-то предлагал отказаться даже от японского языка) и перенимать всё европейское: привычки, моду, технологии, вооружение, культуру и науку, образ жизни, рацион, короче, полное копирование. Но была популярна и другая точка зрения: нужно взять у европейцев их оружие и с его помощью выгнать их из Японии. И вот здесь вновь вспомним 1603 год, когда Токугава Иэясу объединял страну под своим началом. Те даймё, которые тогда не подчинились сразу и были в итоге урезаны в правах и обязаны нести больше повинностей, сейчас начинают перенимать всё европейское куда активнее, чем те, кто жил относительно неплохо. Грубо говоря, страна поделилась пополам: одна половина, присягнувшая 250 лет назад Токугаве без боя, жила богаче и выступала за сохранение старых традиций и поддержку сёгунского режима, а другая, более бедная, активно мимикрировала под европейцев и считала сёгунат устаревшей системой, которую нужно свергнуть и вернуть реальную власть в стране императору.
Конечно, и сёгун, и его приближённые понимают, к чему идёт дело. С европейцами ничего не сделаешь, так тут ещё и половина населения встаёт на их сторону. К слову, были попытки показать «белым варварам», что на японской земле нужно чтить японские порядки, но это, очевидно, ни к чему хорошему не привело. Яркий пример – широко известный случай в деревне Намамуги. Четверо подданных английской короны встретились на дороге со свитой родственника местного даймё. Согласно японским обычаям, они должны были спешиться и поклониться проезжающему самураю, в противном случае самурай имел право убить их на месте за неуважение. Собственно, вы уже поняли, что произошло – никто спешиваться не стал, и четыре британца превратились в кровавое месиво. Британия пришла к сёгуну, показала пункт об экстерриториальности британских граждан в англо-японском договоре (грубо говоря, квадратный метр японской земли является британской землёй, пока на ней стоит британский подданный, и законы на этом квадратном метре действуют, соответственно, британские) и потребовала компенсации и суда над этим самым родственником местного даймё. Японцы отказали. Британия просто пригнала свой флот к Кагосиме (столица владений того самого даймё) и несколько дней беспрерывно обстреливала город. С «белыми варварами» лучше общаться по их правилам. И сёгун начинает модернизацию в рядах своих сторонников, но всё это идёт крайне медленно и неторопливо, токугавская бюрократия и сопротивление самураев то тут, то там ставят палки в колёса. А вот на юге, на островах Кюсю и Сикоку, где проживали те самые даймё «второго сорта», прогресс движется значительно быстрее. Если северные провинции, лояльные сёгуну, пытались разобраться во всём многообразии европейских культур и технологий и взять от каждого только самое лучшее, то тут, особо не церемонясь, скупали всё и у всех, учились всему и у всех. В 1865-ом закончится гражданская война в США, огромное количество более не нужного вооружения начнёт поступать на юг Японии, пока громоздкая государственная машина на севере безуспешно пытается внедрить армию по французскому образцу (Франция считалась на тот момент лучшей в мире в плане сухопутных войск). По итогу более богатый север, поддерживающий режим сёгуна, оказывается куда хуже оснащён в техническом плане, чем бедный юг, выступающий за свержение сёгуната и возвращение власти императору.
1867 год. Умирает император, почти сразу же умирает сёгун. На престол встаёт Муцухито (более известный по своему посмертному имени Мейдзи, как мы и будем его в дальнейшем называть), новым сёгуном становится Токугава Ёсинобу. Согласно японскому обычаю, сёгун правит от имени императора, и каждый новый сёгун после вступления в должность сразу же возвращает императору все свои земли, конечно же, тут же получая их обратно. Но тут, благодаря в том числе и резко возросшему влиянию элит юга, Мейдзи не торопится давать своё дозволение Ёсинобу править Японией. 3 января 1868-го Мейдзи провозглашает реставрацию всей полноты императорской власти, и так, собственно, начинается то, к чему всё и шло последние пять-десять лет – гражданская война. Ёсинобу объявляет решение императора незаконным и ведёт своё войско, большинство офицеров в котором были французами, на Киото. В конце января происходит ряд крупных сражений возле столицы, где Токугава, несмотря на численное превосходство, терпит сокрушительное поражение. Ёсинобу бежит в Эдо и готовится к новым сражениям. Но на стороне Мейдзи преимущество во всём: технологии, организация, а главное – всенародная поддержка и непререкаемый авторитет. Напомним, император в представлении японцев является божеством, и какой крестьянин не захочет, чтобы его страной правило божество? Люди начинают массово записываться в армию и, окрылённые лозунгами «да здравствует император, долой варваров» буквально сметают гордых самураев, абсолютно не готовых к этой войне. Ёсинобу капитулирует уже в мае, почти вся страна с радостью встречает новую власть. Почти вся. Оставались и кланы, до последнего сражавшиеся за сохранение режима сёгуната, первым среди которых был Айдзу. Справедливости ради, клан предпринимал попытки наладить отношения с императором и договориться о мирной капитуляции, но все письма остались проигнорированы, и к осени императорские армии подошли к их цитадели Цуруга. Интересен случай с двадцатью членами отряда Бяккотай, гвардии Айдзу: молодые самураи, достойно сражавшиеся с императорской армией несколько месяцев, увидели дым от пожара в предместьях и, решив, что замок уже пал, а члены семьи Айдзу мертвы, все двадцать юношей поднялись на холм и совершили харакири. А цитадель взята ещё не была… Впрочем, уже в октябре императорская армия это исправит.
Но и теперь война не окончилась. Последние остатки сёгунской армии во главе с адмиралом Эномото Такэаки бежали на северный остров Хоккайдо и провозгласили там республику Эдзо, первую республику в Азии. 15 декабря 1868-го как раз в Эдзо произошли первые в истории Японии выборы, Такэаки был избран президентом, избрались несколько министров (в том числе и из числа французов) и главнокомандующий. Само собой, Мейдзи новое правительство на Хоккайдо не признал. 20 марта 1869 года к острову направился императорский флот, и уже 17 мая последний очаг сопротивления был подавлен. Республика Эдзо перестала существовать всего лишь через полгода после провозглашения, французы были высланы на родину, а Такэаки предан суду и заключён под стражу. Впрочем, позже его амнистируют, и он какое-то время даже пробудет послом Японии в Российской империи.
Война Босин закончена, начинается новая веха в японской истории, эпоха Японской империи под началом молодого императора Мейдзи. В дальнейшем Япония постепенно выйдет из тени Европы, встав с ней в один ряд, и уже не только японцы начнут интересоваться культурой европейцев, но и наоборот. Страна восходящего солнца будет на равных вести войну с такими титанами, как Россия, Германия и США, станет самым влиятельным государством восточной Азии и окажет огромное влияние на весь регион. А потом прилетят Толстяк и Малыш. Но об этом мы поговорим в другой раз, в других статьях. А пока что прощаемся. Надеемся, вам понравилось, если так – ждём ваших подписок, пальцев вверх и мнения в комментариях! Ну и, напоследок: любите историю - она может многому научить!