Когда я была маленькой, на лето меня вывозили к бабушке. Недалеко от Москвы, но все же это были не дачи, а настоящая деревня: десять километров от ж/д станции, бревенчатый домик, немного скотины, вокруг такие же дворы, а дальше леса, поля, буераки. Магазин? В двух станциях, где большой поселок. Врач? Соседка фельдшером работала, пока на пенсию не вышла.
В остальном со всем сами справлялись – вели хозяйство, помогали друг дружке. Службы никакие особо не доезжали, благоустраивать власти не пытались. Глухое место на самом деле. Естественно, уходить мне запрещалось. Ну и ладно: я глядела на странный для городской девочки, почти старинный быт.
В то лето весь июнь шли дожди. К середине июля маме дали отпуск. И вот, наконец, поехали! Полтора часа на электричке. Разбитая, размытая грунтовая дорога от станции. Да станция-то – громко сказано: дощатый перрон, дощатый навес. Мы с баулами спрятались под ним, но сразу же промокли. Знакомый забирал нас на телеге. Я была в восторге от коня, насилу оторвали.
Бабуля ждала – сами знаете: пироги, охи-вздохи...к вечеру начались взрослые разговоры. Мне скучно за столом – я свои новости уже рассказала. Выскользнула из комнаты. Ливень кончился, поползла густая дымка. Я послонялась по двору, сбивая капли воды с цветов, и вдруг увидела за забором его – коня Бурана. Теплый гнедой гигант волновал детское сердце. Я выскочила за калитку и принялась гладить мокрую шерсть, совать траву.
Коню скоро надоело, и он пошел дальше. Я засеменила следом – улица совсем прямая, а тут целая лошадь! Но скоро конь свернул в какой-то проулок, видимо, шел на пастбище. Я потеряла его из виду и поняла, что изб вокруг нет, а только луг и клубы тумана. Испугалась, побрела куда-то. Ничего не видно, мокро и холодно, под ногами грязь, корни. Плачу, то бегу, то ползу на четвереньках.
Упала! Покатилась кубарем. Оказалась буквально по колено в воде. Яма, раза в два глубже моего роста! Скользкие, мокрые, ползущие под руками комья глины.
Я не сдалась. Я кричала, прыгала и карабкалась, скатываясь вниз.
Когда я обессилела, над краем ямы появилось черное пятно. У меня не было сил бояться сильнее. Это оказался пес, огромный пес. Пушистый, теплый и дружелюбный. Он лег в воду, я вскарабкалась на него, обняла и уснула.
Утром снова шел дождь. Я разглядела пса: кудрявый черный красавец. Правда, у бедняги не было левого глаза, а нос рассекал крестообразный шрам. С собачьей спины я сумела выбраться наружу. Он выпрыгнул следом и безошибочно привел меня к деревне.
Какая там была паника! Шестилетний ребенок пропал, ночью, в холод и ливень! Спасателей не дождались. Искали – не нашли. Я не сознавала, что чудом осталась жива.
Вот только мама, согласная на любой каприз и плачущая от счастья, резко изменилась в лице, когда услышала про собаку. В тот же день мы уехали.
Я только недавно вспомнила эту историю и спросила, в чем дело. Оказалось, такой пес в деревне действительно был. У бабушки. Вот только он погиб за пятнадцать лет до моего рождения. Глаз, кстати, выбили тогда же. Шрам появился раньше – спасал маму от подростков-задир, порезали ножом. После того дня, когда я чуть не погибла, никто похожего пса не видел.