Шестидесятые годы… Щитковые дома, выкрашенные в нежно –розовый цвет, стояли на окраине района подобно спичечным коробкам. Раньше они были заселены первыми строителями крупнейшего автозавода. Когда комнату в коммуналке получила одна из сестёр Грушиных, к ней из деревни потянулась вся родня. Время шло. Сёстры вышли замуж, братья женились… Остались жить в комнате Дарья да её рано овдовевшая сестра- наша бабушка. В ту пору они уже были пенсионерками. У них в гостях, детьми, мы и проводили незабываемые летние каникулы.
Специфическое амбре от белых дощатых туалетов смешивалось с упоительным запахом цветов и ягод, которые росли в палисадниках перед домом. У каждой семьи был свой огород и соседки старались перещеголять друг друга урожаем ягод, фруктов, овощей и небывалой красотою цветов.
Утренние солнечные лучи пробиваются сквозь лёгкую штору. Окно было всегда открыто (бабушка свято верила в благотворную силу свежего воздуха). В огороде уже хлопочет тётя Даша. Штора отодвигается и на подоконнике появляются: чашка с викторией, морковь, огурцы, зелёный лук, укроп, стаканы с малиной и крыжовником.
- Маруся! - слышится голос тёти Даши. – Забери!
Бабушка забирает ягоды, овощи и относит их на кухню мыть. Вскоре тётя Даша входит в комнату, наскоро переодевается, и на ходу жуя огурец с хлебом, уходит. Она спешит к младшей сестре, которой когда-то заменила умершую мать. Всю жизнь свою она посвятила заботе о ней, о её детях. И теперь помогает по хозяйству…
- Хоть поела-бы! –горестно вздыхает бабушка.
Они- очень разные: наша бабушка и тётя Даша. Высокая, худая Дарья- постоянно в движении. В её глазах не погас комсомольский задор! Она много читала, восхищалась нашими фигуристами- чемпионами, обожала КВН… Около неё постоянно молодёжь. В детстве я была уверена, что одна из скульптур кинотеатра-девушка с волейбольным мячом изображает нашу тётю Дашу. Точно такую фотографию я видела в старом альбоме. Ну может же такое быть?
А бабушка наша была в молодости очень красивой! Не раз мы от взрослых слышали слова восхищения её красотой. Переехав жить в город, она старалась ни в чём не уступать городским. Шила себе платья из «непростой ткани» (шёлка, крепдешина и т.д.). Голову, словно широкой лентой, повязывала цветастым газовым платком. Женщин называла гражданочками, а листочки газеты, нарезанные для туалета- грамотками. За вырез лифа она прятала сильно надушенный духами «Красный мак» платочек, портмоне с деньгами и кажется ключи… Мы, детьми, искренне удивлялись сколько полезного там находилось.
После завтрака приходил в гости сосед Серёжа, мой ровесник. Бабушка всё время его ставила нам в пример: какой он воспитанный, какой культурный. А тут ещё и талант у него открылся! Певца!
Вот не везёт! Вот не везёт! Чем же я парень нехороший?
Мне говорит дядя- свояк, что я пою совсем как Трошин…
Такую песню пел наш друг. Но мы перед ним не пасовали… Я тоже пела неплохо и даже в клубе выступала. А мой брат уже читал журнал «Юный техник» и даже изобретение у него своё было! Да и Серёжка не зазнавался. Обычно мы играли в «Поездку на трамвае». Брат брал на себя роль вагоновожатого, а мы по очереди с Серёжей были пассажиром и кондуктором. Очень нам нравилось так играть! Как-то в разгар игры вошла Серёжина бабушка-высокая и худая, с ярко-накрашенными губами, и седыми кудрями. Я изумилась- она курила! Наша бабушка вошла следом. Помолчав, вынув сигарету изо рта, соседка артистично повела рукой в нашу сторону и с акцентом произнесла: «Какой хаос! Какой хаос!». Серёжина бабушка была родом из Прибалтики. Наша бабушка, выросшая в купеческом селе, согласно закивала головой: «Хавоз! Вот и я говорю- хавоз!». Соседка, недоумённо посмотрев на всех, величественно покинула комнату.
В небольшом кинотеатре «Знамя» смотрели фильмы про индейцев: про Верную руку и Орлиный глаз… До самого вечера за огородами раздавались воинственные кличи «доморощенных индейцев», с кудахтаньем разбегались куры, на свою беду забредшие сюда.
Вечером все собирались около маленького телевизора «Рекорд» и смотрели телеспектакли, фигурное катание, КВНы, фильм «Ставка больше, чем жизнь» и другие фильмы. Засыпали под звон трамваев, доносящийся издалека стук электрички и шум пролетающего самолёта…