Что вы о ней знаете? Что приходит на ум, когда оно звучит? Был период в моей жизни, когда я считал, что забота- это некий трудовой фон или будничное наполнение у врача. Да, я понимал и потому всегда отодвигал на второй план коллегиальную заботу, сразу избавив себя от надежд стать частью коллектива какого-нибудь американского сериала про врачей. Сделал я это умом, конечно, но не сердцем и потому порядком натерпелся от самого себя. Я считал, что врач обязан заботиться о пациентах, вне зависимости от любых условий, ведь забота- это его профессиональный долг. Отвечая на свой же вопрос, я бы описал заботу- как понимание, снисходительность, партнерство и сотрудничество к человеку нуждающемуся, слабому, падшему или недостаточному, а на ранних курсах университета именно так я разделял врача и пациента.
Говорят, то, что ты требуешь от себя, того и требуешь от других. Язык всякого диалога всегда содержит в себе манеры речи человека в чем-либо недостаточного или нуждающегося, ибо позволить себе не в силах и потому другим сие не суждено. Человек, не понимающий этого, будет иметь настоящую трудность нести бремя врача.
А теперь, усвоив простую истину, сыграем в игру, которой стоит уделять внимание каждый день каждому мыслящему человеку. Мы примерим на себя халат врача, а затем повседневную одежду пациента. Очень важно верно себя определять в том или ином месте. В больнице врач является врачом, дома он кто угодно, но не врач, а заболев, он становится пациентом, будь он трижды доктор всех возможных наук. Критическая разница этих ролей в психологии отношения к вещам – каждый должен быть на своем месте и мне прекрасно известно, что все те, кто отчаянно пытаются сыграть не свою роль (врач остается врачом, даже заболев и сидя напротив лечащего его врача), хотят облегчить чужой труд , пригодиться и помочь (а порой защитить себя от безалаберности коллеги, что, к сожалению, тоже встречается). Это медвежья услуга до тех пор, пока о помощи вас не попросили. Мы обсудим помощь в другой раз.
Итак, я – пациент. Моя философия проста- я уверен, что могу умереть. Даже когда меня продуло под кондиционером, мое тело ломит и болит, а я становлюсь ближе к смерти. Это то, что объединяет онкобольного с четвёртой стадией рака и простывшего ребёнка- интуитивно разные проценты летального исхода, которые мы совершенно не специально так воспринимаем. Это наблюдение и не более, опирающееся на пирамиду Маслоу, где здоровье и безопасность находятся в фундаменте всех человеческих потребностей, а угрожать здоровью и безопасности может и природный катаклизм, и военные действия. Я считаю, что я могу умереть, хоть и чуть-чуть, а остальное меня не волнует. Ведь кроме моей жизни, я резко осознаю, что ничего более не имею. И сразу очевидно мне, что долгая очередь (может уточнить очередь где) из других смертельно испуганных, пренебрежительное отношение врача, отсутствие эффекта от препаратов — это неуважение ко мне, я ведь могу умереть больше других, ведь за себя я могу ручаться, а другие как-нибудь сами А еще препаратов много, их надо пить в разное время, может, ну его? Вероятность все же мала, а может и нет желания спасать тело. Оно всегда справлялось само и сейчас справится. Я всегда убегал от смерти и сбегу сейчас. И вот здорово, я ничего не пил, не ходил к врачу, и мой храм выстоял. Он, конечно, должен был, об ином и речи быть не могло, обычная простуда, да и врачей на самом деле незачем такой мелочью грузить. Приду в следующий раз, когда станет совсем плохо, пусть занимаются только серьезными случаями вместо рутины, а лучше всех переиграю и обойду все очереди и талоны, вызвав скорую помощь, ведь я вообще-то могу умереть и помощь мне нужна очень скорая и неотложная, я ждать не могу и вообще устал все это терпеть.
Давайте подведем итог такого погружения: болезнь подвергает опасности фундаментальную потребность человека в безопасности и физическом удовлетворении. В таких ситуациях в животном мире зверь способен разорвать другого и биться насмерть. Он зажат в угол, ибо ничего, кроме телесной физики и безопасности этой физики у него нет. Это короткий момент осознания ключевой ценности своего бытия, потому некоторые люди после болезней, помноженных на коэффициент тяжести, приходят к инсайтам об изменении образа жизни или пересмотре взгляда на окружающий мир. Пациент всегда защищает свое право на существование перед болезнью, сражается сам с собой, и, подключая врача или всю систему здравоохранения, рассчитывает на поддержку и помощь. Врач в свою очередь зарабатывает деньги, своим трудом оказывая эту помощь, так что пациент пришел по адресу. Врач для пациента- нарицательное имя спасения, товарищества или даже короткой дружбы. Врач для пациента- это образ, а не человек. Это важно понимать и к этому мы еще вернемся.
Итак, я- врач. Здесь возможна разная философия, но конкретно моя заключается в том, что я зарабатываю на жизнь оказанием помощи пациентам. Мне платят деньги за работу, регламентированную стандартами и протоколами оказания медицинской помощи, а также клиническими рекомендациями. Чем моложе врач, тем он более устремлен воспринимать себя спасителем для умирающего пациента. Это обычный юношеский максимализм, он же эгоизм молодых, иначе как понимать человека, который оценивает других как падших и нуждающихся в нем. Чем старше врач, тем он суше и черствее, пройдя путь от разговоров с умирающим до вызова полиции для защиты от напавшего с ножом пациента. Нет веры, нет чувства всевластия, только работа с разными людьми уже потому, что либо вечный огонь, либо долг многолетнему труду удерживает на старом месте супротив всякого унижения. И тем не менее всех врачей всех возрастов объединяет фундаментальная мысль, на мой взгляд. Выбрав однажды среди профессий по возведению зданий, полетов в космос, наведению ракет или продаже телевизоров, врач решил, что его душа связана с восстановлением. Сложно к этому вернуться порой, но даже за словами о потребности помогать людям, сказанным в далекие школьные годы, стоит желание возвратить или восстановить однажды разрушенное и мне в голову не приходит ни одна профессия, ежедневный и основной быт которой связан с восстановлением чего-либо. Да, есть строители или политические деятели, но восстановление -это лишь часть их труда, ОДИН ИЗ форматов работы. Суть же работы врача кроется в восстановлении здоровья, и именно с него начинается чередование форматов для этого процесса.
И вот мы наблюдаем картину, на которой изображен пациент, который умирает, исходя из тонкого чувства собственного подсознания, хотя температура у него 37,2. Напротив него сидит усталый врач, который смотрит уже на десятого такого же «умирающего» за последние два часа, и уже подбирает в уме варианты, которые могли бы воскресить его лучше старого доброго парацетамола и больничного на пяток дней. Пациент в глазах врача- разрушенное тело и дух, которое нужно восстановить. Врач в глазах пациента- кудесник, который какими-то таблетками творит чудеса и пусть только попробует не сотворить именно с ним, он же тоже умирает.
Таков он, конфликт интересов. И врач, и пациент в силу своих обстоятельств не видят из-под забрала всего поля боя и незачем их за то судить.
Но статья ведь о заботе и потому, я хотел бы подвести именно к ней.
Она возможна только в том случае, когда пациент пытается понять врача, а врач пытается понять пациента. Вся это игра выше нужна была затем, чтобы показать разницу мышления и её хотя бы частичное понимание и знание самых поверхностных мотивов поведения чудодейственным образом дарит хотя бы украдкой смирение.
Познание своего визави, попытка переключить фокус с эгоистичного созерцания собственных проблем на возможные мысли другого человека, есть забота, которая закладывает фундамент взаимопонимания и спокойствия. Так выглядит забота человека о человеке. С этого начинается путь к восстановлению