Мы все наслышаны о репрессиях в СССР. Собственно, это главный аргумент антисоветчиков, рассуждающих о том, какое это счастье, что Советский Союз распался и какая гадость эта ваша советская история. При этом, согласитесь, никто из нас (за исключением горстки историков, которые этой тематикой занимаются профессионально) даже приблизительно не знает, каковы были реальные масштабы этих репрессий, хотя, наверное, все слышали расхожую фразу о том, что в СССР половина населения сидела, а вторая половина охраняла первую. Но это любимый журналистами и публицистами штамп. Для карикатуры такой образ подходит, но зачем нам карикатуры на наше прошлое? И не стоит ли, как минимум, для сравнения, взглянуть на картину, нарисованную по всем канонам академического рисунка?
Такую картину нашего прошлого нарисовал в своих работах доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН, учёный секретарь Центра военной истории России Виктор Николаевич Земсков (1946–2015).
Я понимаю, что научные труды абсолютному большинству людей читать некогда (увы!), поэтому делаю для вас выжимку из одной его статьи, опубликованной в солидном журнале (Земсков В. Н. О масштабах политических репрессий в СССР (против спекуляций, извращений и мистификаций) // Былые годы. 2012. № 4(26). С. 6–17). Даю и прямую ссылку на неё, вдруг вы захотите прочитать её в оригинале. В частности, это стоит сделать, если вам интересны ссылки на конкретные источники информации, которые здесь, ради экономии места, я опускаю.
Научная и общественно-политическая проблема, которую решает В. Н. Земсков, описана им так:
К концу 1980-х гг. перед исторической наукой встала острая необходимость доступа к секретным фондам силовых ведомств – бывшим и настоящим. В литературе, по радио и телевидению постоянно назывались разные цифры и оценки общего масштаба репрессий, как правило, ничем не подтвержденные. Но профессиональные историки ничего не могли противопоставить им, так как не имели соответствующего документального подтверждения. ... По своему стилю и тональности основная масса публикаций периода горбачевской перестройки (да и позднее тоже) носила резко разоблачительный характер, находясь в русле развёрнутой тогда пропагандистской антисталинской кампании (особенно это характерно для многочисленных публицистических статей и заметок в газетах, журнале «Огонёк» и т. п.). Скудность конкретно-исторического материала в этих публикациях с лихвой перекрывалась многократно преувеличенной «самодельной статистикой» жертв репрессий, поражавшей читательскую аудиторию своим гигантизмом.
Далее автор рассказывает, каким образом он сам получил доступ к информации о количестве репрессированных.
В начале 1989 г. по решению Президиума Академии наук СССР была создана комиссия Отделения истории АН СССР во главе с членом-корреспондентом АН Ю. А. Поляковым по определению потерь населения. Будучи в составе этой комиссии, автор данной работы в числе первых историков получил доступ к ранее не выдававшейся исследователям статистической отчётности ОГПУ–НКВД–МВД–МГБ. Комиссия Отделения истории действовала в конце 1980-х – начале 1990-х гг., и уже тогда была опубликована серия статей по статистике репрессий, заключённых, спецпоселенцев, перемещённых лиц и т. д. В дальнейшем эта работа была продолжена.
А далее начинается конкретика и разъяснения к ней. Читаем.
Согласно сводной статистике, имеющейся в Отделе регистрации и архивных фондов бывшего КГБ СССР (ныне – ФСБ РФ), за весь советский период (1918–1990 гг.) по обвинениям в государственных преступлениях и некоторым другим статьям уголовного законодательства аналогичного свойства были осуждены 3 853 900 чел., из них 827 995 чел. приговорены к смертной казни. Несколько иной информацией располагал I спецотдел бывшего МВД СССР (ныне – МВД РФ). По статистике этого спецотдела, в период с 1 января 1921 г. по 1 июля 1953 г. по обвинениям в совершении контрреволюционных и других особо опасных государственных преступлений было осуждено 4 060 306 чел., из них 799 455 – к высшей мере.
Несмотря на различие в терминологии, в обоих вышеприведённых источниках речь идёт об одних и тех же людях, которых ныне обычно называют осуждёнными по политическим мотивам или жертвами политических репрессий. Подавляющее их большинство было осуждено по знаменитой 58-й статье. В статистических выкладках двух указанных ведомств присутствует довольно существенное расхождение, которое объясняется отнюдь не неполнотой сведений бывшего КГБ СССР, а тем, что сотрудники I спецотдела МВД СССР более широко трактовали понятие «политические преступники» и в составленной ими статистике присутствовала значительная «уголовная примесь». В частности, многие уголовники, совершившие крупные хищения государственного и колхозного имущества, учитывались I спецотделом как опасные государственные преступники и по его статистике входили в общее число «контрреволюционеров».
Для наглядности историк приводит следующую таблицу.
И далее В. Н. Земсков отмечает важную вещь:
Эта статистика введена в научный оборот уже более 20 лет и используется в трудах профессиональных историков. Но дальше этого круга она почти не выходит, так как в публицистике, в средствах массовой информации она довольно дружно отвергается, и там предпочитают озвучивать на многомиллионную аудиторию сведения заведомо ложного характера, как правило, многократно преувеличенные и документами опровергаемые. Говорится о десятках миллионов жертв политических репрессий, иногда даже сотнях миллионов. Иначе как статистическим шарлатанством это нельзя назвать.
В. Н. Земсков не ограничивается этими безадресными упрёками в адрес статистических шарлатанов, но и называет их поимённо. Первым в списке идёт небезызвестный публицист Рой Медведев, с лёгкой руки которого в массовое сознание была вброшена цифра в 40 миллионов человек, репрессированных за период с 1927 по 1953 гг. (включая раскулаченных, депортированных, умерших от голода в 1933 г. и др.).
Однако и эта фантастическая цифра далее начала расти как на дрожжах, превратившись уже в 50–60 миллионов человек. Её, например, приводил журналист А. Мильчаков в 1990 г. в публикации в «Вечерней Москве». Там он оспаривал слова председателя КГБ СССР В. А. Крючкова, который, опираясь на статистику собственного ведомства, пытался объяснить согражданам, что циркулирующие в прессе цифры завышены на порядок.
В качестве аргументов в ход пошли и некие неназванные документы, коих никто не видел, помимо одного человека – О. Г. Шатуновской, бывшей во времена Н. С. Хрущева членом Комитета партийного контроля при ЦК КПСС и комиссии по расследованию убийства С. М. Кирова и политических судебных процессов 1930-х гг.
В 1990 г. в «Аргументах и фактах» были опубликованы её воспоминания, где она, ссылаясь на некий документ КГБ СССР, впоследствии якобы таинственно исчезнувший, отмечала: «С 1 января 1935 г. по 22 июня 1941 г. было арестовано 19 млн 840 тыс. “врагов народа”. Из них 7 млн было расстреляно. Большинство остальных погибло в лагерях».
В. Н. Земскову оставалось только гадать, выдумала она эти цифры (она сама была репрессирована и можно предположить существование личных мотивов в распространении этой (дез)информации) или была кем-то введена в заблуждение.
Детальное изучение статистической отчётности о смертности заключённых даёт иную картину. За 1930–1953 гг. в местах лишения свободы (лагеря, колонии и тюрьмы) умерло около 1,8 млн заключённых, из них почти 1,2 млн – в лагерях и свыше 0,6 млн – в колониях и тюрьмах. Эти подсчеты не оценочные, а основаны на документах. И здесь возникает непростой вопрос: какова доля политических среди этих 1,8 млн умерших заключенных (политических и уголовных)? Ответа на этот вопрос в документах нет. Представляется, что политические составляли примерно одну треть, т. е. порядка 600 тыс. чел. Этот вывод базируется на том факте, что осуждённые за уголовные преступления обычно составляли примерно 2/3 заключённых.
Понятно, что и цифра в 1,8 млн заключённых, умерших при отбывании заключения, выглядит колоссальной. Что, их там убивали, сознательно стремились уничтожить?
Земсков пишет:
Наивысший уровень смертности имел место в 1942–1943 гг.: за эти два года в лагерях, колониях и тюрьмах умерла 661 тыс. заключённых, что в основном являлось следствием значительного урезания норм питания в связи с чрезвычайной военной обстановкой. В дальнейшем масштабы смертности стали неуклонно снижаться и составили в 1951–1952 гг. 45,3 тыс. чел., или в 14,6 раз меньше, чем в 1942–1943 гг. При этом хотелось бы обратить внимание на один любопытный нюанс: по имеющимся данным за 1954 г., среди свободного населения СССР на каждую 1000 чел. умерли в среднем 8,9 чел., а в лагерях и колониях ГУЛАГа на каждую 1000 заключённых – только 6,5 чел.
И в самом деле, любопытный нюанс.
Далее:
Общее число заключённых (суммарно политических и уголовных) во всех местах лишения свободы (лагеря, колонии, тюрьмы) редко превышало 2,5 млн. Обычно оно колебалось в разные периоды, как правило, в пределах от 1,5 млн до 2,5 млн чел. Наивысшее количество заключённых за всю советскую историю зафиксировано на 1 января 1950 г. – 2 760 095 чел., из них 1 416 300 чел. – в лагерях, 1 145 051 чел. – в колониях и 198 744 – в тюрьмах.
Вклинюсь со своим комментарием. Для справки, вот вам количество заключённых в разных странах в наши дни. Источник см. здесь.
Хотя по другим данным, численность заключённых в США в 2022 г. превышает 1,8 млн человек. В иные годы она превышала показатель в 2 млн.
Читаем далее:
Поэтому нельзя всерьёз воспринимать, к примеру, заявления известного публициста А. В. Антонова-Овсеенко, уверявшего в 1991 г. читателей «Литературной газеты», что после войны в лагерях и колониях ГУЛАГа содержалось 16 млн заключённых. На указанную им дату в лагерях и колониях ГУЛАГа содержалось не 16 млн., а 1,6 млн заключённых. Следует всё-таки обращать внимание на запятую между цифрами.
К чему же может привести это жонглирование недостоверными цифрами?
За счёт 10-кратного преувеличения реальных масштабов жертв «Большого террора» в СССР в 1937–1938 гг. (с почти 0,7 млн до 7 млн.) отодвигается на второй план совершённое нацистами во главе с Гитлером и Гиммлером самое чудовищное гуманитарное преступление ХХ века – Холокост (уничтожение 6 млн евреев). Гитлер, Гиммлер и другие лидеры Третьего рейха уже не выглядят главными гуманитарными преступниками ХХ в. (каковыми они в действительности и были), так как на первый план выдвигается советское руководство во главе со Сталиным. И достигается эта поразительная «рокировка» посредством откровенного статистического мошенничества, в результате чего жертв политических репрессий в СССР в 1937–1938 гг. (приговорённых к расстрелу) становится на 1 млн больше, чем жертв Холокоста (на самом деле их было примерно на 5,3 млн меньше).
Именно под углом зрения указанной «рокировки» обработано западное общественное мнение. Здесь особенно «постарался» уже упоминавшийся публицист А. В. Антонов-Овсеенко, который в своей книге «Портрет тирана», изданной в 1980 г. в США на английском языке, уверял, что в 1935–1940 гг. в СССР по обвинениям политического характера якобы было расстреляно 7 млн человек. На фоне этой фальшивой статистики «Большого террора» в СССР масштабы Холокоста блёкнут.
Так сколько же граждан СССР стали жертвами политических репрессий (то есть сколько было расстрелянных, погибших в лагерях и ссылках)? Историк приходит к следующему выводу:
По нашим подсчётам, строго опирающимся на документы, получается не более 2,6 млн при достаточно расширенном толковании понятия «жертвы политического террора и репрессий». В это число входят более 800 тыс. приговорённых к высшей мере по политическим мотивам, порядка 600 тыс. политических заключённых, умерших в местах лишения свободы, и около 1,2 млн скончавшихся в местах высылки (включая «кулацкую ссылку»), а также при транспортировке туда (депортированные народы и др.).
При этом особое внимание следует обратить на следующую оговорку:
В приведённую нами статистику репрессированных по политическим мотивам входят как невинно пострадавшие, так и получившие по заслугам (полицаи, каратели, зондеркомандовцы и т. п.). Определение соотношения между ними (и по численности, и по удельному весу) нуждается ещё в своём исследовании и уточнении.
Итак, приведённые здесь цифры нельзя считать окончательными, но надо понимать, что подсчитать их с точностью до одного человека невозможно. Это как с военными потерями в годы Великой Отечественной войны. О сложностях с такими подсчётами вы можете прочитать в другой моей статье на этом канале. (Кстати, сейчас мы посмотрим на данные статистики несколько иначе, так как будем учитывать, что среди умерших в годы ВОВ были и сотни тысяч заключённых, умиравших от голода из-за скудного пайка. И вина в их смерти лежит не на советском руководстве, как это принято считать, а на агрессорах, напавших на нашу страну, что привело к колоссальным лишениям для всего советского народа.)
Тем не менее сам порядок цифр, а также некоторые нюансы (как с заключёнными, умиравшими из-за лишений военного времени, с которыми столкнулась вся страна или с невозможностью чётко отделить жертв судебного произвола от виновных в реальных преступлениях) заставляют иначе взглянуть на нашу советскую историю и для начала отвергнуть как вздор антисоветскую агитку, согласно которой «половина населения сидела, а вторая половина охраняла первую».
(Самое «смешное», что к этому клише ближе США, где по разным оценкам (например, здесь и здесь) эпизоды с арестами в своей биографии имеют от 70 до 100 млн американцев. И весьма поучительно, что арест, даже если обвинение потом было снято, очень портит жизнь рядовому американцу – в частности, возникают сложности с приёмом на работу. Это тоже вполне можно назвать репрессивной машиной.)