Если мы скажем, что любовь все преодолеет - то почти не погрешим против истины. Но когда дело касается таких травмированных детей, как Настя, возникает вопрос: а что есть - эта самая любовь? Как она должна проявляться?
Поведение Риты говорило не о любви к девочке, а о любви к СЕБЕ. Потому что, если бы она хотела помочь ребенку - в первую очередь, она бы не самолюбованием занималась, а признала, что как родитель и воспитатель она пока еще пустое место. И несмотря на все свои дипломы и регалии продолжила бы учиться быть мамой - на этот раз на практике.
Быть мамой - не значит, ублажать ребенка, выполнять все его хотелки. Это значит, научить его обходиться без нас, стать самостоятельной личностью, которая займет свое место среди людей. Но и воспитывать, и воспитываться - тяжкий труд, особенно для детей. И там, где малышне не хватает воли - ее должны проявить взрослые. Рита же посчитала, что с ее стороны достаточно ребенка вкусно кормить, обеспечить игрушками и красивой кроваткой, «воздавать и защищать» - а все остальное сделается само. А когда ее методы не сработали - сама повела себя как ребенок, так и не осознав своей ответственности за случившееся, просто малодушно свалила ее на маленькую девочку, объявив ее психом, даже не показав для начала врачам.
Любовь - это не обращение друг к другу "мамочка" и "доченька", от которого распускала сопли Рита. Это терпение, готовность идти с ребенком до конца, умение, несмотря на жалость к нему, держать его поведение в рамках, а если нужно - то даже причинить боль, которая заставит его осознать ту же боль, которую он причиняет другим. Да, отзеркаливание - довольно эффективная мера воспитания, хотя и весьма болезненная для воспитанника.
Думаете, медсестре не жаль плачущего малыша, когда приходится делать ему укол? Конечно, жаль, особенно в первый год работы. Но очень быстро она понимает: такая жалость приведет ребенка к гибели, поэтому нормальные, но неуместные для ситуации чувства, запирает на замок. Точно так же мы не думаем о том, что делаем больно и даже наносим травмы ребенку, бегущему прямо под несущийся по дороге грузовик, когда резко отдергиваем его в сторону.
Воспитывать приемного ребенка ОЧЕНЬ сложно. Сложно не «терпеть и понимать», не «кормить и ублажать». Сложно — задать строгие границы, и невзирая на любовь и жалость, и прочую муть, диктуемую окружением, четко их отстаивать. Не бояться наказывать, если ребенок пытается их самовольно двигать и тем более — рушить. Это сложно — наказывать, любя. Но нужно.
И конечно, сложно не вестись на манипуляции. Трудно понять, что если вы с первого взгляда испытали к ребенку благосклонность - это еще ни разу не любовь. Невозможно быть мамой тому, с кем на данный момент у вас ничего общего. Нет ни девяти месяцев полного единения, ни первого года жизни, когда вы являетесь для малыша всем миром и даже больше. Весь накопленный опыт он приобрел БЕЗ вас. И поэтому совершенно не обязан разделять ваши чувства к нему. И даже если он назвал вас мамой, да еще чуть ли не в день знакомства - это совершенно не означает, что он тоже проникся к вам любовью. Для него слово "мама" означает лишь то, что вот эта глупая тетка сейчас размякнет, и делай с ней что хошь.
Ну не способен еще ребенок, нормальной заботы в жизни не видевший, оценить и осознать то, что вы хотите ему дать! Общепринятое понимание любви он воспринимает исключительно как человеческую слабость, которой подвержены лишь лохи. В тот момент, когда он так о вас подумает — вы в его сознание опуститесь на самый низкий, неуважаемый уровень.
Налейте изголодавшемуся блокаднику бадью наваристого борща — и после первой же тарелки на ваших руках окажется труп. Хотя казалось бы - чем еще лечить истощенного человека, как не едой, да пожирнее? Но для его организма, забывшего, что такое нормальная еда, она окажется ядом, а не спасением. Так и для ребенка с расстройством привязанности попытки "напитать любовью" лишь усугубят его травму, а в перспективе его психика пострадает уже необратимо. Потому что эти методы окончательно закрепят в нем привычку к деструктивному поведению, а значит они для него - такой же яд, как борщ для доходяги. Конечно, есть шанс, что однажды психика ребенка все же справится с этим ядом, и он оценит то, чем ради него пожертвовали приемные родители. Но предварительно он отнимет половину жизни и них, у других, до кого дотянется. После чего его душу будет разъедать новый яд — чувство вины за то, что своим поведением погубил любивших его людей.
Хотя считается, что лечить нужно не болезнь, а ее причину, в случае угрозы жизни убираются сначала именно опасные симптомы: сначала бьем человека мощным разрядом тока, чтоб запустить сердце и лишь потом даем вкусные витаминки, чтобы устранить причину сердечного заболевания или гоним его гулять в парк.
Так и с ребенком: в самом начале ему надо тупо прививать правила поведения в обществе. Строго и неумолимо. Не нужно читать мораль на тему, что хорошо и что плохо. Нужно лишь задавать требования и обеспечить контроль их выполнения, не поддаваясь жалобам на горестное детство или осуждение окружающих на используемые методы воспитания. Все сопли и слюни надо оставить в том времени, где вы впервые увидели мультик про мамонтенка. Воздействовать на ребенка нужно любыми, доступными его сознанию методами, не боясь обвинения в жестокости. Жестоко - допустить, что он задушит котенка, размозжит камнем голову щенку или скормит ему любимую мамину канарейку. Что будет вымогать деньги у малышни, а тех, кто откажется - будет тихонько п..дить в темном углу, угрожая убийством, если посмеет пожаловаться. Опасаться нанести ему психологическую травму - глупо. То, что травмирует обычного домашнего ребенка, для детдомовца — нормальная и понятная форма внушения. То есть изначально в ребенке надо формировать правила поведения на уровне рефлекса. Зачем они нужны — он осознает несколькими годами позже. Мы ведь годовалому малышу не объясняем, почему нужно ходить на горшок, а не в штанишки. Просто прививаем привычку. Понятие о грязи и вони и прочих неприятных аспектах пачкания одежды придут потом.
Самое сложное - однажды переступив через себя и применив силовое воздействие - не дать этому явлению войти в привычку.
Есть такая китайская сказка: в округе поселился Дракон, в угоду которому его слуги обирали все население до полной нищеты. Многие пытались бороться с Драконом, но все терпели поражение. И только один из героев сумел раскрыть тайну странной неуязвимости чудовища: даже если Дракона удавалось победить - борьба с ним заставляла воина самого стать Драконом.
Поэтому надо уметь вовремя переключаться из режима строгача в режим ласковой и доброй мамы и потихоньку приучать к нему ребенка. Долгое время ребенок режим «доброты» будет воспринимать как вашу слабость и снова попытается на ней сыграть. И тут, не давая себе воли, нужно быстро снова включить «строгача». Со временем ребенок начнет понимать, что режим доброты — это не слабость, а форма поощрения за хорошее поведение. А еще через несколько лет начнет воспринимать этот режим именно как проявление любви, а не слабости или глупости.
Приемных родителей вас эти эмоциональные «качели» будут выматывать, факт. Но выматывать куда меньше, чем сжатые зубы и ненависть, пришедшая на смену былой любви, когда приемный родитель не выдерживает и везет ребенка обратно в детдом.
Если приемный ребенок имеет многолетний травматичный опыт - то ждать положительную ответную реакцию как на режим «любви», так и на режим строгача в первые год-два — глупо. Чем старше ребенок, тем сложнее ему дается это принятие новых правил и желание впустить в себя новые чувства. Поэтому режим строгача придется держать долго. Именно поэтому, чем старше ребенок, чем больше у него сил и понимания своих прав — тем сложнее его реабилитировать к нормальной жизни. Но пока мы живы - всегда есть надежда, что наши усилия не пропали даром. И даже если, став взрослым, выросший ребенок ведет не такой образ жизни, как нам бы хотелось - нажитый в семье опыт навсегда останется с ним, и поможет однажды выйти на правильный путь, если ваш сын или дочь того захотят.
