Однажды в глухие безинтернетные времена понадобилось мне разыскать одного человека. Случилось это в далёком 1992 году, когда я жила в родном Харькове.
Я, молодая 18-летняя девица, встречалась с одним милым солдатиком. Ходил он ко мне, ходил, а потом внезапно перестал. А у меня уже случилась первая любовь! Я сначала подождала несколько дней, порыдав в подушку, потом эту же подушку немножко поколотила, причитая о вселенской несправедливости и тяжелой женской доле, а потом задумалась. Смею напомнить моим читателям, что в 92-м году мало кто слышал про модель Кюблер-Росс, но 2 из 5 стадий принятия неизбежного, "отрицание" и "гнев", я проскочила бодрой козочкой, сосредоточившись на «торге» - смирилась с происходящим и желала исправить ситуацию. А поскольку солдат всё еще не появлялся, было принято единственно верное, как мне казалось, решение – поговорить. Причем лично!
Здесь надо сделать небольшое лирическое отступление. Сам солдатик был родом из славного города Днепропетровска, а в Харькове проходил срочную службу, где-то в районе то ли Холодной Горы, то ли Новой Баварии, откуда периодически уходил в самоволку на дискотеку в Дом Офицеров, где мы с ним и познакомились. Так что общих друзей у нас не было. Никаких. Вообще. Призвав на помощь зачатки своей логики, я пришла к выводу, что на танцы, и это же очевидно, ходит не одна-единственная разыскиваемая мною солдатская единица. Поэтому дождавшись ближайшей субботы, в полной боевой готовности новоявленная Мата Соловушка Хари, покачивая бёдрами как неприличная женщина, отправилась ловить на живца хоть кого-нибудь, кто мог бы просветить, где же конкретно находится это лежбище молодых и красивых в военной форме.
Примерно к утру задание было выполнено: под натиском неземной красоты в ходе энергичных танцев под «It s my life» мальчишка-срочник как на духу выложил направление, где искать.
Дальше было дело техники. Не откладывая в долгий ящик, прямо воскресным днём поехала Соловушка на троллейбусе куда-то в сторону Григоровского бора. Там, напротив начинающейся лесополосы, друг за другом шли корпуса учебных частей. В теории моя задача была простой и понятной – захожу на КПП, вся из себя такая трепетная лань, называю фамилию солдата и вежливо прошу пригласить.
На практике всё оказалось несколько сложнее. В первом КПП со мной не стали разговаривать, во втором сказали «Ждите!», а спустя 1,5 часа и небольшого «эль скандаль» с моей стороны, признали, что данный военнослужащий здесь не числится. И только в третьем месте повезло.
Парня знали, но сообщили, что именно эту «учебку» расформировывают и всех переводят в Полтаву. Мой разыскиваемый, собственно, уже там.
На следующее утро, отложив все свои дела, я села в рейсовый автобус и поехала в Полтаву. От Харькова примерно 140 километров, так что близенько. В Полтаве решила применить проверенную тактику ловли на живца и пару часов просто бродила по улицам, выискивая взглядом людей в военной форме. Женская логика есть материя, в принципе, плохо предсказуемая, но, на удивление, действенная. Я рассудила, что Полтава - город относительно небольшой и все военные друг о друге должны знать. Да, в 18 лет я была наивной до невозможности, хотя и везучей в такой же степени, ибо где-то в районе между Городским советом и Школой Искусств встретила двух офицеров, которым очень коротенько, но красочно обрисовала ситуацию и спросила, куда же именно могли привести солдат-срочников из Харькова. Военные подумали, почесали затылки, и дали-таки адрес нужной части. Поехала туда. На КПП, включив на максимум своё обаяние и всё еще воображая себя ланью трепетной, назвала фамилию и попросила пригласить.
«- Видите ли, девушка, - говорят, - был такой из Харькова. Но сейчас часть солдат уехала в город Лебедин. И ваш туда же.»
Резвым галопом уже не лани, но скаковой лошади мчусь обратно на автовокзал, дожидаюсь рейса Полтава-Лебедин, еду. Лебедин - это уже Сумская область, удалённость от Полтавы ещё на 140 километров. Городишко маленький, военная часть там одна, её я без труда нашла, просто спросив в кассе автовокзала. Прихожу на КПП, в очередной раз рассказываю свою историю, называю фамилию, прошу позвать.
«- А его нет, - говорят. - Он тут на днях наряд получил вне очереди, отправлен на гауптвахту в соседнюю Ахтырку».
Дело начинает принимать несколько странный оборот. Мне уже не нужен сам солдат как таковой, мне уже важно просто довести начатое до конца. Во мне просыпается гончая, идущая по следу: спина прямая, грудь широкая, глаза горят, язык на плече. Как говорится, вижу цель – не вижу препятствий.
До Ахтырки километров 50, туда каждые полчаса идёт проходящая электричка. И хотя на улице уже начинаются сумерки, я принимаю отчаянно-волевое решение ехать. Мне же надо поговорить! Я уже триста километров проскакала/ ни черта не жрамши с самого утра/ чтоб ты провалился со своей гауптвахтой/ делать мне больше нечего, искать тебя тут, гад.
Военная часть в Ахтырке тоже была одна, на КПП я уже ничего не рассказывала, даже не улыбалась, а просто назвала фамилию. Взамен получила адрес, иду к нему. В пункте назначения обнаруживаю что-то типа стройки, рядом с ней вагончик, в котором с важным видом сидит бравый усатый дядька с погонами.
«- Здрасте! – говорю. – Я тут солдатика одного ищу, знаете ли!»
«- Кем приходитесь?» - спрашивает дядька.
«- Невеста!» - гордо отвечаю, распрямив плечи и становясь в позицию балетной нимфы.
Дядька с любопытством оглядел меня с головы до ног, хмыкнул себе в усы и заявил: «- Ждите!».
Минут через 15 явился разыскиваемый.
Передать словами его взгляд при виде меня не берусь вообще! Сказать, что он охренел в ноль, это просто промолчать. Но честь мундира держать надо, что-то там пролепетал, вымученно промямлил «Здравствуй, любимая!» и нас отпустили пообщаться на пару часов в какую-то гостиницу недалеко от стройки.
Дома я была далеко за полночь, но с чувством глубокого удовлетворения, хотя никакого разговора, ради которого и затевалась вся эта история, не состоялось.
А через некоторое время в почтовом ящике меня ждало письмо, где мой военнослужащий радостно сообщал, что его снова переводят, он уезжает отдавать остаток долга Родине куда-то за Урал, искать его больше не надо, мы слишком разные, и желал мне всего наилучшего, хорошего мужа и много детей.
И меня вроде как должна была, по всем законам жанра, накрыть депрессия, но я её благополучно миновала, приняв неизбежное и согласившись с мадам Кюблер-Росс: даже смертельно больной человек никогда не теряет надежды.
Такие дела.
P.S. Вот в этом месте можно было бы хриплым голосом процитировать Глеба Жеглова: "Может, с тех пор у меня и страсть к сыскному делу?", но нет. Просто вспомнила забавный случай из серии "Кто ищет, тот всегда найдет". А у вас были похожие забавные истории?