Теперь о второй группе препаратов, сделавших революцию в психиатрии в середине ХХ века. Это антидепрессанты. Началась их история с двух препаратов, которые были синтезированы даже раньше, чем аминазин, но работать с ними вплотную начали только после отчётов об эффектах первого нейролептика.
Первый из них — это ипрониазид. Его, вместе с изониазидом, разработали для лечения туберкулёза. И начали испытывать, понятное дело, в условиях отделений для туберкулёзников. Где сама атмосфера была, скажем так, далёкой от оптимизма: о том, что болезнь по тем временам чаще всего даёт exitus letalis, пациенты были прекрасно осведомлены. Вопрос был лишь в том, кто сколько протянет. И вдруг на фоне лечения в этих отделениях появляются группы товарищей, которые на фоне прочих пребывают в ничем не оправданной, на первый взгляд, эйфории. Доктора даже заподозрили, что пациенты где-то раздобыли кокаин и втихаря им балуются, но нет, кокаина не нашли. Зато выяснили, что именно ипрониазид так интересно влияет на настроение. И это их состояние - не столько эйфория, сколько возврат к хорошему и даже повышенному настроению. Тогда-то и возникла мысль прислать посылку с ипрониазидом в какой-нибудь дурдом, чтобы и психиатры им побаловались.
Ведь чем тогда лечили депрессию (вернее, пытались, но без сколь-либо внятных и продолжительных результатов)? Кокаином — до момента, когда от него отказались; хлоралгидратом, амитал-натрием,
опием и морфием.
Три последних чаще применялись при суицидальном поведении и при меланхолическом раптусе, когда пациент всячески стремился убиться — так, чтобы унять, успокоить, оглушить. Использовали некоторое время и амфетамин — но отказались от него по тем же причинам, что и от кокаина. Применяли экстракт зверобоя и раувольфии — с переменным успехом и при неглубоких депрессиях. Ах да, шоковая терапия, вроде коразоловых приступов, инсулинотерапии и электрошока, оказалась в таких случаях самой действенной, но одновременно и с массой побочных эффектов.
Да и многим из докторов самим было морально тяжело эти методы применять. И физически тоже: всё-таки и подготовка, и проведение той же электросудорожной терапии — это вам не укольчик сделать. А если отделение коек на 70, и оно переполнено? А если такое отделение не одно?
Примерно в это же время, в 1948 году, в лабораториях швейцарской компании Ciba-Geigy (которая сейчас Novartis)
был синтезирован второй препарат — имипрамин (ныне он больше известен, как мелипрамин). И — вот ведь совпадение — он тоже изначально и не задумывался, как антидепрессант, что вполне понятно: никто ещё не знал ни слова такого, ни того, что так вообще было можно. А предполагали, что это производное иминодибензила будет полезным, как успокоительное при психозах: формула оказалась отдалённо похожа на хлорпромазин.
Оба поступили в распоряжение психиатров для клинических испытаний. Правда, почему-то психиатры поначалу не спешили с началом экспериментов, и только когда в медицинской прессе появились первые восторженные отчёты об эффектах хлорпромазина, вспомнили и про эти два вещества. Может, лавры Айда, Деле и Деникера лишили их сна, может, ещё по какой причине так вышло. Кстати, Жан Деле в клинике Сент Анн таки взялся и за ипрониазид — и вскоре после доклада об эффектах хлорпромазина написал и об антидепрессивном эффекте нового препарата.
А имипрамином занялся Роланд Кун в своей швейцарской клинике. В период с 1954 по 1957 в этой клинике прошли курс лечения имипрамином более 500 пациентов. А в 1958 году Кун опубликовал отчёт, где чётко описал эффект лекарства.
По его данным, имипрамин оказался особенно эффективным у больных типичной «простой» эндогенной депрессией с тоской, заторможенностью, суточными колебаниями настроения, причем даже в случаях крайне тяжелой меланхолии. Чем типичнее и «чище» была депрессивная симптоматика, чем меньше в ней было экзогенных проявлений, тем лучшими оказывались результаты лечения имипрамином. Наличие бреда, галлюцинаций резко ухудшало прогноз терапии. У больных шизофренией с депрессивной симптоматикой лечение, как правило, было малоэффективным. В тех же случаях, когда такие симптомы, как навязчивости, возникали у больных эндогенной депрессией и лишь маскировали ее основные проявления, имипрамин оказывал положительный терапевтический эффект. Сильная тревога и страх и структуре депрессивного синдрома были неблагоприятным признаком, однако при нерезкой тревоге имипрамин проявлял противотревожное действие. Обычно первые признаки улучшения наступали в период от 3-4 дней до 4 недель после начала терапии. Несвоевременное прекращение лечения приводило к возобновлению депрессивной симптоматики даже в тех случаях когда достигнутый до этого терапевтический эффект был значительным. Оптимальные суточные дозы имипрамина составляли 150 мг внутримышечно и до 300 мг внутрь. В отдельных случаях препарат вводили внутривенно. У имипрамина был также обнаружен снижающий уровень боли эффект, выявленный затем и у других антидепрессантов. Побочные эффекты в первую очередь заключались в сухости слизистой рта, тахикардии, потливости и т. п. Было отмечено, что при биполярном течении аффективного психоза имипрамин способен вызвать возникновение мании.
Как видите, очень подробный и добросовестный отчёт. Так, с отрывом в 5 лет, следом за нейролептиками в волшебном чемоданчике психиатров появились и антидепрессанты.
***
P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.
P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.