Бывший премьер-министр Финляндии Эско Ахо в своей недавно опубликованной книге отвечает на критику, связанную с его работой в Сбербанке, пишет Iltalehti. Он объясняет, на что была направлена его деятельность, и рассказывает, как личное знакомство с Германом Грефом повлияло на его решение войти в состав правления Сбера.
Мика Коскинен (Mika Koskinen)
Эско Ахо: "Я убежден, что интеграция была стоящей идеей, хоть она и потерпела неудачу"
Бывший премьер-министр Финляндии Эско Ахо (Esko Aho) покинул наблюдательный совет Сбербанка после того, как Россия начала спецоперацию на Украине.
Ахо вошел в состав правления Сбербанка в 2016 году, то есть после того, как в 2014 году Крым стал частью России, и она стала поддерживать сепаратистов на востоке Украины в их стремлении отделиться от страны.
Ахо сильно критиковали за его российские связи. В своей новой книге "1992 — Действия Финляндии в тени чужаков" (1992 — Suomen valinnat aavekissojen varjossa) он активно отстаивает свою деятельность в России.
По словам Ахо, в конечном итоге самым важным было вовсе не своевременное понимание того, что в итоге станет с путинской Россией.
Эско Ахо считает, что все осознавали риски, хотя представления об их масштабах, безусловно, различались.
"Главный вопрос заключается в том, что следовало делать в отношении России, чтобы эти риски не материализовались. Я убежден, что интеграция была стоящей идеей, хоть она и потерпела неудачу. Изоляция России и разрыв всех связей не замедлили, а, наоборот, быстрее превратили бы страну в угрозу европейской системе безопасности", — считает Ахо.
"Сбербанк вовсе не был путинским банком"
Эско Ахо вспоминает, что ему впервые пришлось об этом задуматься весной 2016 года, когда генеральный директор Сбербанка Герман Греф предложил ему позицию в наблюдательном совете Сбербанка.
"Я старался не забывать уроки Гайдара (Егор Гайдар, экс-премьер России) и учел все риски. Я счел разумным начать работать на этом реформистском островке России", — пишет Ахо.
"Сбербанк вовсе не был путинским банком. Одна его половина принадлежала Центральному банку России, вторая половина — практически целиком западным инвесторам. Компании, которая числилась на биржах Лондона и Франкфурта, необходимо было следовать западным правилам", — продолжает он.
По признанию Эско Ахо, одной из причин, почему он согласился на должность, был сам Герман Греф.
"Греф хотел сделать банк эффективным, технологичным и современным с точки зрения принципов работы. О его стараниях свидетельствует тот факт, что даже после истории с Крымом он ежегодно вывозил все руководство банка на западное побережье США — чтобы ознакомиться с перспективами технологического развития".
Ахо рассказывает, что еще до прихода в правление Сбербанка хотел, чтобы Греф посетил Финляндию. Греф принял предложение. В рамках визита было запланировано посещение трех школ столичного региона.
"Меня поразило, с каким энтузиазмом генеральный директор крупного банка изучал особенности образования и школьных зданий", — вспоминает Ахо.
В следующий раз к школьной теме вернулись в Москве.
"Я получил от него неожиданное приглашение приехать посмотреть на новую школу. Я тогда подумал, что вместо покупки яхты или строительства загородного дворца в южной Европе он решил вложить состояние своей семьи в эту школу. Это была совсем иная цель".
"Огромные залы были оборудованы столами и компьютерами. Школа была рассчитана примерно на тысячу учащихся, управляла школой группа из десяти человек. Речь шла о школе программистов, которая была создана по модели Ксавье Ньеля (Xavier Niel). В Финляндию этот концепт принес Илкка Паананен (Ilkka Paananen). Однако финская школа отстала не только по размерам, но и по графику реализации.
В конце своих размышлений в защиту Сбербанка Ахо задается вопросом: что современная Россия предлагает молодому поколению?
"Изоляция от остального мира — вряд ли то, чего ждет от своего будущего образованный молодой россиянин. В прессе пишут, что страну решило покинуть огромное количество молодых специалистов в области цифровой экономики. Для будущего России довольно трагично, что талантливая молодежь лишилась возможности изменить страну — и поэтому единственным вариантом для многих стал переезд в другие страны", — рассуждает Ахо.