– Здравствуйте, мама, – неловко промямлил Иван Васильевич, и быстрее зашел в квартиру, чтобы не увидели соседи.
Тамара Дмитриевна оценивающе оглядела зятя сверху вниз, затем снизу вверх, а потом посмотрела ему в глаза. И столько было в этом взгляде порицания, осуждения и презрения, что Ивану Васильевичу стало хуже, чем грешнику в адском пламени. Он виновато опустил глаза, кусал губы, переминался с ноги на ногу и хотел было что-то сказать в своё оправдание, как вдруг совершенно неожиданно получил весьма ощутимый удар кулаком в нижнюю челюсть.
Список рассказов
Рассказ "Частная жизнь"
В этот удар хрупкая Тамара Дмитриевна вложила всю многолетнюю боль и обиду за дочь.
Иван Васильевич не удержался на ногах и упал, а потом стал на колени, взял руки своей тёщи, поцеловал их и прижался к ним щекой. На глаза зятя навернулись слёзы раскаяния.
– Спасибо, мама, – сказал он, превозмогая острую боль в челюсти при каждом слове. – Спасибо за мою спокойную семейную жизнь все эти годы.
Она молча смотрела на него минут пять, потом выдернула руки.
– Скоро дети проснутся, – сказала тёща и пошла на кухню готовить завтрак.
Иван Васильевич бросился в душ. Он с остервенением тёр себя мочалкой, смывая горячей водой отвратительный запах коровьих лепешек. Боль в челюсти не унималась, но не это тревожило мужчину. Впервые за все годы брака он испытал такой стыд перед этой маленькой женщиной, которая всеми правдами и неправдами столько лет выгораживала его.
«Какой же я всё-таки подлец. Но больше этого никогда не будет. Нет, не будет», – пообещал он сам себе.
Как приятно одевать свежую одежду на чистое тело! Ивану Васильевичу показалось, что он никогда не испытывал такого наслаждения. После того как он вышел из ванной комнаты, Тамара Дмитриевна молча собрала вещи, в которых зять вернулся домой и выкинула всё в мусоропровод.
В желудке Ивана Васильевича было пусто и плохо, там урчало и сосало. Он сильно хотел есть. На столе стояли теплые блинчики, темный тягучий мёд искрился в прозрачной чашечке, на плите вовсю кипел чайник. Зять с удовольствием свернул блинчик, окунул его в сладкий мёд и только хотел укусить, как почувствовал жуткую острую боль в нижней челюсти и понял, что ни укусить, ни прожевать он сейчас ничего не сможет. Потрогав своё лицо, он обнаружил, что нижняя часть его начала отекать. Говорить становилось больнее и тяжелее. Иван Васильевич подошёл к зеркалу и ахнул: слева внизу лицо стало больше.
«Какой кошмар, – подумал он. – Мне надо срочно к врачу».
Молча он вышел из дома и направился в поликлинику. Кушать хотелось страшно. Ни один, даже самый слабый, съедобный запах не проплывал мимо его носа. Мужчина чувствовал, как рот всякий раз наполняется слюной, а живот скручивает от боли.
«Когда же закончатся мои мучения?» – думал он, сидя в очереди к врачу.
– Ого, батенька, так у вас вывих челюсти. Однако, однако… – говорил врач, ощупывая лицо Ивана Васильевича. – А здесь хороший отёк и покраснение. Судя по всему, будет у вас большой красивый синяк. Да здорово вас ударили. Справку о побоях выписывать будем?
Иван Васильевич отрицательно помотал головой.
– Ну не хотите, как хотите. А сейчас чуток потерпеть придётся, – сказал врач, и ловким болезненным движением поставил челюсть на место. – Не советую принимать пищу в течении двух часов, а еще лучше, пока отек не спадет. Также нежелательно много разговаривать в ближайшие день-два. Сильно не зевайте, не кричите. Вообще, рот лучше открывать пореже. И учтите, что при неосторожном движении такое теперь может повторяться.
Иван Васильевич покинул кабинет, держась рукой за левую щеку. На него было больно смотреть, до такой степени несчастным он выглядел.
На работе он старался не разговаривать. Молча положил на стол директора отчет. По направлению, которое курировала Даша, нареканий не было.
– Молодец, хорошо поработал, – сказал Иван Иванович, изучая замечания. – А с лицом-то чего?
Иван Васильевич махнул рукой.
– Ну, ну. Говорить не можешь? Да? – Иван Иванович наклонился к Ивану Васильевичу и тихо спросил: – Что, чей-то муж накостылял, да?
Директор знал о любвеобильном характере своего подчиненного.
– Смотри, Иван, – продолжил он, – доиграешься. Ольга твоя – женщина приятная, долго одна ходить не будет.
Вернувшись домой, Иван Васильевич сказал жене, что поскользнулся на лестнице в гостинице и налетел на перила.
– Да, – подтвердила тёща, – Еще и рубашку порвал, пришлось на тряпки извести. Кстати, Ваня тебе и детям там сюрприз привез. Что ж ты сидишь-то? Мне показал, а от жены прячешь.
Иван открыл свой чемодан и увидел нежно-голубой шелковый платочек под цвет Олечкиных глаз и пачку с вафлями для детишек.
– Видишь, не забывает, – сказала тёща.
Иван Васильевич сгорал от стыда, а Оля обняла мужа.
– Какой же ты у меня хороший, – улыбнулась она и поцеловала его.
А Даша рано утром, проводив мужа в поле, решила избавиться от вещей своего несостоявшегося любовника. Она пошла в огород и наклонилась к кусту смородины.
– Какие добротные ботинки! – вздохнула женщина. – И выкинуть жалко, и не отдать некому. Каждый спросит, где я их взяла, к тому же ношеные. Размер-то не Степана.
Женщина взяла брюки и почувствовав тяжесть, поняла, что в кармане что-то лежит. Она опустила руку и вытащила хороший мужской кошелёк.
– Раз твоего хозяина нет, значит не грех туда и заглянуть, – сказала Дарья, повертев его в руках.
В кошельке лежали деньги, как раз половина месячной Дашиной зарплаты. А ещё фотография приятной женщины с двумя детишками.
– Вот подлец, такую женщину обидеть захотел, – вздохнула Даша. – Хорошо, что так всё вышло. А деньги... я их себе оставлю. Он про них не спросит, а лишнее платье мне никак не помешает. Всё ж таки натерпелась я вчера страху.
Брюки Даша спалила все в той же бане, а ботинки пришлось выкинуть, да так далеко, чтобы муж не заметил.
После случая этого Дарья неделю ходила задумчивая, а как Степан вернулся такой скандал ему закатила, такую бучу подняла, что бедный муж не знал, как её утихомирить.
– Решай сам, – кричала жена, – не поедешь со мной к врачу, с каждым мужиком нашей деревни крутить буду и найду такого, кто мне ребенка сотворит. А если мама твоя мне ещё раз слово плохое скажет, больше молчать не буду. Так ей и передай. Всё выскажу, что за эти 10 лет накопилось, да ещё и от себя прибавлю.
– Дашенька, угомонись, – Степан вспотел от напряжения и страха. – Схожу я к врачу, не переживай.
– Ну уж нет, дорогой мой! Пойдешь под моим присмотром, чтоб не заюлил да не отвертелся. Ещё и маму твою прихватим, чтобы все слышали, что врач нам скажет. Хватит с меня! Столько лет я терпела, когда пакости всякие про меня говорили, пора докопаться до истины.
Список рассказов
Рассказ "Частная жизнь". Часть 12
Начало / Часть 11 / Часть 13