Они были совсем другими, не похожими на тех, первых. И их было много - человек тридцать. Добрую половину представляли озорные лица мальчишек.
"Какое счастье! - подумала я.- Парни - лучшее украшение любого женского коллектива". Живые глаза с хитринкой, вихрастые головы, улыбки до ушей и море цветов - всё это меня встречало на первой линейке первого сентября. Девчонки держались поодаль, как стайка воробышков, то и дело прихорашиваясь и поправляя свои белые банты.
"А они очень смешные. И очень смышлёные. Ещё активные. Это сразу бросается в глаза. И всегда с открытым ртом. Возможно, от удивления", - такие заметки делала я про себя, бросая на них свой взгляд украдкой.
Просто на тот момент я не знала, что рот будет открыт всегда и по одной простой причине - они всегда разговаривают. Хором. Постоянно. Друг с другом. Со всеми разом. С самим собой. С проходящими мимо. С пустотой. Со Вселенной. Перекричать их невозможно. Бессмысленное занятие, как потом оказалось. Их руки также никогда не знали покоя - фантики от конфет, ручки, карандаши, ножницы, бутерброды, листочек в клетку, вырванный из тетради, - от их постоянного шебуршания мои уши шевелились, как у Чебурашки.
Ещё они всегда что- то требовали - с криками, с истериками, поначалу даже катанием по полу и притоптыванием ногами, с пеной у рта, позже чуть ли не с баннерами в руках. Причина могла быть серьёзная, а иногда просто так, без причины, но в каждом случае это было выражение своей позиции этому миру.
Оказалось, что у них отличное чувство юмора! Такое было облегчение это обнаружить. Неоднократно в нерешаемых, казалось бы, ситуациях я прибегала к смеху. Именно он спасал, показывая направление из тупика.
За 7 лет работы с ними какие только животрепещущие темы ни выплывали на поверхность: от обыкновенного фашизма до брокерских операций на Уолл-стрит.
В 5 классе они запустили свою радиостанцию. Вместо вечерних домашних заданий парочка новоиспечённых диджеев вещала новости класса в прямом эфире: новости дня, обсуждения новеньких учеников, музыкальный чат. Принимали заявки радиослушателей в чате. Задавались вопросом, слушает ли их классный руководитель. Классный руководитель, естественно, была самым верным их поклонником, но абсолютно немым. Притаившись, как мышь, я не пропускала их вечерние эфиры, стараясь ничем не выдать своё присутствие. Радиопередача просуществовала недолго - от силы пару недель. Во- первых, время на часовые эфиры заимствовалось из времени, отведённого на выполнение домашних заданий, во- вторых, им самим стало скучно.
Первый поджог произошёл примерно в это же время: зажигалка, принесённая в кармашке брюк, обязательно должна была сработать. Так и случилось. Не катастрофа, конечно: всего- навсего подпалили волосы. Когда я с грозным видом появилась на горизонте, жертва, обнимая за шею своего агрессора, кричала :
- Он ни в чём не виноват! Мы друзья! Он самый лучший мой друг !
Стокгольмский синдром? Что же, случай не такой уж и редкий.
Синдром синдромом, оно всё так, но первый тревожный звонок возмущенной матери агрессора раздался поздно вечером - ну, не смогла я удержаться от комментариев данной ситуации и несколько эмоционально выразила участникам свой взгляд на жизнь :
- Какое вы (естественно с маленькой буквы в) имеете право оскорблять моего сына?
Терпеливо разъяснила ситуацию. Ура! Кажется, меня услышали. Распрощались уже спокойно, пожелав друг другу доброго вечера и хороших снов.
Спустя пару месяцев мама агрессора вырастает на пороге моего кабинета:
- Я Вам (уже с уважительной буквы В) даю все полномочия касаемо моего разгильдяя. Если Вы считаете нужным - можете даже выпороть его.
Такой вот неожиданный поворот.
Они всё время что- то придумывают, пристают с вопросами, выясняют отношения. То со мной, то между собой.
Вот бежит Даша в слезах.
- Что случилось?
- Я достала в столовой бутерброд, который мама положила с собой в школу, а Егор подошёл, выхватил его и запихнул целиком себе в рот. Это не первый бутерброд, который он съел.
Станислав периодически высказывает мне своё недовольство. Не выдерживаю:
- Ты вообще кто такой, чтобы мне читать нотации?
- Я - царь.
Мне остаётся только развести руками, что я и делаю.
Весна того же года. Собираюсь с группой учащихся в город Ним, в рамках школьного обмена. В группе человек 10 моих пятиклашек. Автобус в аэропорт отправляется от школы посреди рабочего дня. Не очень удобно, но есть возможность попрощаться с детьми из своего класса, с теми, кто не участвует в обмене. Заглядываю во время урока математики: такие лапочки - вскочили с мест, некоторые обняли меня, сказали, что будут скучать, пообещали хорошо учиться и вести себя тоже хорошо на уроках и на переменах. Попрощались очень трогательно. Обожаю их. Приехали в Пулково с группой, прошли все контроли, получаем видео от тех, кто остался на математике. По факту: урок сорван, учительница, молодая девчонка после ВУЗа, опять в слезах, учебники девочек вылетели из окна кабинета математики, что на четвёртом этаже, на улицу и не вернулись.
Как- то я совсем не была готова к такому.
Наконец - то на борту самолёта с серебристым крылом. Все проблемы буду решать по возвращении домой. А сейчас путешествие в мою любимую Францию. Летим через Марсель. Ясное дело, что все волнуются, а мои больше всех переживают. Минут за 20 до посадки, самолёт делает крутой вираж над городом. Приземлились, багаж получен, французская сторона нас встретила. Загрузились в автобус, выехали на автостраду. Включаю мобильный телефон. В ту же минуту начинаю себя за это проклинать - звонки, смс- ски без перебоя звякают. Во "входящих" лишь родители детей. Нехотя встаю с кресла, иду по салону автобуса к своим, очень хочется понять, что случилось с родителями. Мои ангелочки, уютно свернувшись в креслицах, с довольными улыбками на мордашках, строчат письма под диктовку "предводителя" (самой младшенькой в классе, но самой шустрой) примерно следующего содержания:
"Мама. Наш самолёт чуть не разбился. Вся жизнь пронеслась перед глазами."
Сразу всё встаёт на свои места. Следующее письмо все также пишут под диктовку, но уже мою.
Ту поездку во Францию я ещё долго вспоминала. Голос я сорвала впервые - мои в 5 классе умели слушать только себя. А здесь другая страна, дети маленькие, по- французски только начинают говорить, хоть и изучают со 2 класса язык, но организационных моментов полно. Приходилось постоянно повышать голос:
- Автомагистраль. В экскурсионном автобусе ехать пару часов. До посадки посетите WC. Технические остановки исключены. Не пейте много.
Можно убиться, повторяя эти слова, как заклинание. Бесполезно. Не успели сесть в автобус, из конца салона раздаётся:
- Я хочу в туалет!
Через 10 минут:
- Я очень хочу!
Спустя ещё четверть часа:
- Спросите у водителя, очень нужно.
Проходит час:
- Фсёёё... Больше не могу.
На остановке по приезде подбегает ребёнок, с двухлитровой бутылкой в руках с гордостью выпаливает:
- Я всё! Я всё сначала выпил, а потом... Правда здорово я придумал?
И ждёт похвалы. Сейчас это очень смешно вспоминать. Тогда было не особо.
Много чего было ещё в пятом классе. Но мы понемногу учились. Я у них. Они у меня. Наступили долгожданные летние каникулы. Все уехали отдыхать на три месяца, чтобы снова встретиться осенью, но уже в шестом классе.
Продолжение следует.