Она появилась в нашей школе в середине года, после каникул. Это было в шестом классе. В.Астафьев в повести "Царь-рыба" называет красивую девушку приглазненькой .
Так вот Лена была очень приглазненькой - она неотвратимо притягивала взгляды. Выправка перворазрядницы по спортивной гимнастике, дымчатые светлые завитки на затылке, точёные черты, прекрасные серые глаза, притенённые густыми тёмно-золотыми ресницами... И, конечно, прекрасные результаты в учёбе. Чувствовалась порода...
То, что одноклассницы встретили её в штыки, а мальчишки на "ура", казалось мне закономерным - ну ещё бы, такая яркая девчонка! Всегда женщины таким завидуют, а мужчины - влюбляются...
Мало было красоты и талантов, так ещё и бабушка её была портнихой экстра-класса . Поэтому Лена ходила в школу в ошеломительных одёжках, перешитых из роскошных маминых "обносков". Теперь такие вещи назвали бы дизайнерскими. Оговорюсь сразу, что в нашей школе в 60-е годы носить форму было необязательно, и мы этим послаблением охотно пользовались.
Меня идеи Ленкиной бабушки вдохновляли на самостоятельные дизайнерские "изыскания", но я модничала в "луках" собственного производства... Ну, кто как может...
Обоснованность девчачьих "штыков" вскоре стала проявляться: Лена, сама в учёбе далеко не из последних, оказалась страшно ревнивой к чужим успехам. Подбегала на перемене с вопросом: "Как ты это решила в контрольной?" Объяснишь простодушно, а она схватит твою тетрадь и бежит к учительскому столу с громкой претензией: "Вот, у неё так же, как и у меня, а вы ей пятёрку поставили! А почему у меня четвёрка?"
В седьмом классе это было уже стыдно... Неловко было на это смотреть...
Потом и другие поводы для ревности пошли: не дай Бог заметит, что к какой-нибудь девчонке мальчишка с пристрастием относится - сразу же этой "сопернице" где-нибудь в уголке шепнет, что этот пацан ещё недавно за ней, за Ленкой, "бегал", как тогда это называлось. Так она его отшила, вот теперь он назло Елене прекрасной и делает вид, что в другую влюбился.
У нас всех, глядя на это, глаза от удивления ширились: "Ей-то какое до всего этого дело? Ведь Ленке никто и не нужен - хоть и рассказывала она с восторгом, как вокруг неё все пацаны " в штабеля укладываются", но никого из лежащих в этих штабелях она своим вниманием не осчастливила. Однако своими многочисленными победами очень гордилась и любила живописать страдания отвергнутых поклонников. А они, и в самом деле, были...
Странным нам казалась такая зависть - ведь у самой всего в избытке - и красоты, и талантов - а всё как будто мало, будто хочется у других любую кроху отнять...
В школьные годы Ленкин "моральный облик" вопросов не вызывал, а вот после поступления в институт всё резко изменилось. В первые же дни учёбы наша Лена стала бешено популярной в своём вузе - её интервью вместе с фотографией поместили в студенческой газете.
И она стала не только иметь успех, но и широко им пользоваться. То есть пошла по рукам, настолько этот самый успех вскружил ей голову...
- Зачем ей это - не понимаю!- возмущалась при мне её единственная подруга. - Ну, нашла бы себе самого перспективного парня да и жила с ним! А зачем со всеми подряд?
Подруга эта, кстати, весьма счастлива потом была в браке с отвергнутым Ленкиным воздыхателям... Жалела, жалела его, вытирала ему слёзы и сопли, а потом и замуж за него вышла.
Всё это было известно нам, бывшим одноклассникам, и мы уже мало чему удивлялись, но известие о том, что Ленку отчислили из института за аморалку, нас всё же шокировало. Это каких же вершин в этой самой аморалке надо достигнуть, чтобы добиться такого результата?! В семидесятые годы не все студенты и студентки вели высоконравственный образ жизни, особенно много возможностей для этого было в общежитиях, но отчисляли за это крайне редко, тут нужны были особые "заслуги"...
Оказалось, что наша Елена стала увлекаться женатыми преподавателями, и жена одного из них и постаралась устроить так, чтобы её больше не было в этом учебном заведении.
После этого она пошла работать на завод, вышла замуж, родила дочь. Как-то мы ехали с ней в одном автобусе с завода, и она убеждала меня в том, что она - нет-нет, совсем не с работы едет, а просто в папином гараже была, то есть для завода она птица слишком высокого полёта ...
С тех пор я её не видела почти сорок пять лет, хоть и жили мы в одном городе. Слышала только от одной общей знакомой, что Лена пьёт, изменяет мужу - в общем ни в чём не изменилась...
И вот несколько лет назад в трамвае мой взгляд упал на дремлющую у окна старуху. Волосы, выбивавшиеся у неё из-под облезлой шапки, были точь-в-точь как у Ленки... Та же прядь, те же завитки...
- Надо же! - рассеянно подумала я. - Ещё у кого-то точно такие же волосы!
Переведя взгляд на лицо, я остолбенела. В этой тощей ободранной синюшке-алкоголичке я узнала Ленку! Она чуть приоткрыла глаза и, видимо, узнав меня, отвернулась к окну. Ещё бы! Моей фактуре трудно не позавидовать - почти 90 кг! Не какие-нибудь ничтожные 50, как у неё...
Шутки шутками, но если тогда, когда мы учились в школе, мы могли бы заглянуть в будущее, никто не поверил бы, что такое может произойти! И я бы не поверила... А ведь так бывает, просто мы этого тогда не знали...
Занозой в мозгу торчит у меня эта история... Ведь какие демоны гордыни и честолюбия раздирали эту девчонку ещё с юности, она же таким чудовищным способом доказывала всему миру, что она лучше всех! Как дорого может обходиться такое заблуждение - в Ленкином случае ценой ему стала её загубленная жизнь...