Матвея очень ждали. Детей в семье рождалось много, да все умирали. Уж как обрадовались супруги мальчонке - души в нём не чаяли, хотя баловства не допускали. Отец занимался земледелием, любил брать Матвея с собой, показывал и рассказывал про крестьянский уклад. Мама приучала ходить в церковь, молиться, соблюдать посты. В христианские праздники рано есть Матвею не давали, приучали к терпению и покорности.
-Подожди, когда солнце взойдёт на эту дощечку, - говорила ему мама, показывая на половицу в избе, тогда и можно будет поесть.
Матвей сидел, ждал терпеливо.
Деревенские мальчишки ругались "позорными" словами, и Матвей научился. Мать услыхала, схватила сына, положила голову на порог, взяла топор и замахнувшись, пригрозила: "если ты только раз посмеешь ругаться, я на этом самом месте отрублю тебе голову",
Матвей перепугался, умолял отпустить живым и с этих пор никогда не произносил матерных слов.
Детство без изысков, но счастливое, милое, среди любящих людей.
Годы пошли тяжёлые, неурожайные. У крепостных накопились недоимки. Нечем было платить оброк и отцу Матвея. Тут и староста, любитель выпить, намекал отцу на взятку. Да где ж её взять, взятку-то? Повздорили они. Нарочно или случайно, староста толкнул отца, да так,что тот, ударившись о перекладь в недостроенных сенях, едва сумел подняться. С тех пор отец всё болел - кашлял да стонал. Дела шли совсем плохо, староста всё больше раздражался. Нажаловался управляющему, а тот приказал высечь отца розгами. После такого позора отец слёг и через три месяца помер. Перед смертью позвал младшего брата Николая и попросил: " Не оставь моего сироту. Воспитай до совершенного возраста. Не бросишь и Господь тебе за это поможет".
Так, перешёл Матвей с матерью жить к дяде, у которого и своих-то было пятеро. Недоимку в 82 рубля повесили на дядю. И снова неурожаи...
Сидят ребятишки за столом, еду жду. А ничего не дают.
-Что же вы нам есть не даёте? - спрашивают у матерей.
-Милые, дать-то нечего, - плачут те у печки, - мука вся вышла.
Пошёл Матвей к сусеку, а он пуст. Стал рукой сметать пыль на дне, набрал две горсти (прям как в сказке про колобка, когда баба по сусекам поскребла и испекла колобок). Собрали остатки толчёного семени, смешали с этой мукой и испекли лепёшку. Разделили на шесть частей и дали детям. И этим были сыты весь день. А дальше есть-то нечего! Пришлось дяде одолжить у соседей косушку водки и идти на поклон к старосте. Выпив, подобрев, тот выдал две меры ржи. Дядя взял в долг куль муки и так до нового урожая, впроголодь, они и жили.
Скоро престольный праздник, а в доме ни гроша. Грех для крестьянина. Где взять? А тут проезжие на ночлег запросились - уплатили рубль двадцать. Потом ещё проезжие попросили овса продать. Вот так, с Божией помощью и молитвами накопили на праздник.
Десять лет минуло. Жили близко от многих рек: Волги, Оки, Клязьмы, Цны и Мокши. Взрослые нанимались в бурлаки, тянуть суда лямкой. Матвея не брали - очень уж мал росточком был, да и слабенький. Потому сделали его коноводом, погонщиком лошадей, таскавших барку. Работа с четырёх утра до десяти вечера, часто без обеда. Пища самая простая: жидкая каша и искрошенный хлеб со слитой с каши водой. Вот таких два блюда, тюря и каша. Бурлакам за обедом положена была порция водки. Скудный заработок (2 рубля в неделю на ассигнации) Матвей отдавал дяде. Вот так и недоимки заплатили, и деньжат скопили аж 70 рубликов.
Восемнадцать минуло Матвею - срок жениться. На селе много невест, только ни одна за Матвея не шла.
-Беден, мал и тощ. Жену не прокормит. - Был у всех ответ.
И только в дальнем селе Реброво решили отдать за Матвея девушку. То ли за бедностью её, то ли по незнанию о слабости жениха. За жениха на стол выложили 17 рублей ассигнациями. Жених с невестою увиделись только в церкви. До тех пор не положено. Всё по обычаю. Матвею на свадьбу мать вручила сапоги. В роду у Матвея были только одни сапоги. Их ещё прадед Лукоян покупал. Жил он тогда при барском дворе. Когда отец Матвея женился, Лукоян торжественно вручил их сыну. До этого сапоги всё время лежали запертые в коробе, как самая ценная вещь. А так, все ходили в лаптях. В церковь в лаптях, на покос в лаптях, да и на посиделки... Даже священники сами себе плели лапти. Долгими зимними вечерами приходил к ним на посиделки дед Архип, местный пастух. За интересными рассказами плёл лапти на всю семью. Наплетёт новых лаптей, и ходят все на праздник в обновках, щеголяют. И больше ими дорожили, чем теперь дорожат сапогами.
Вскоре и Матвею повезло, взяли бурлачить.
-Плохо работаешь, а всё оттого, что не желаешь выпить. Выпей - сил прибавится! - Подзадоривали его бурлаки.
Матвей хлебнул из стакана, обжёг весь рот, в горле запершило. Выплюнул водку и с той поры никогда её больше не пробовал. А было ему в ту пору 20 годков!
Что же делать? Бурлак никакой, лошадёнка одна, а заработать хочется!
Рискнул: нанял работников с лошадьми и провёл барку от Нижнего до Владимира. Получилось! Дальше - больше. Скупал своих лошадей и принимал работников. Стал успешным подрядчиком. Дела шли прекрасно!
Мать Матвея стала прихварывать, потом и вовсе слегла.
-Молись Богу, поминай родителей, а паче всего - живи честно. Не пей чаю и кофею, не ешь картофелю, не кури табаку, пуще же всего не пей водки. А если не сохранишь эту мою заповедь, не будет на тебе моего благословения". - дала она напутствие Матвею перед смертью. Было это в 1859 году.
Узнав, что от Москвы до Нижнего будет строиться железная дорога и мост через Клязьму, Матвей подрядился возить камни для котлована на барках. Дело-то выгодное, да только инженер не чист на руку - требовал с каждой барки на чай по пять рублей. От дела нечестного Матвей отказался, помня наказ матери. На то его работники подрядились и по осени,посчитав барыши, хвалились селянам: "по полторы тыщи заработали!"
На что Матвей сказал: "неправильно нажито, как пришло, так и уйдёт".
Так и вышло: прожили, прогуляли денежки, и ничего не осталось. А Матвею Бог послал и честную, и выгодную работу: возить товар для Морозовских фабрик.
Однажды, в конторе, у Матвея спросили фамилию. А фамилии-то и нет! Матвей жил у дяди Николая, стало быть и зваться ему Николаевым. Эх, жаль грамоте не обучен. Но Матвей смышлёный - в конторе научился писать имя и фамилию. Вскоре Морозов отдал Матвею Николаеву все заказы. Постепенно, из бедняков, семья Матвея становилась зажиточной. По итогам года Матвей заработал шесть тысяч рублей! Он по прежнему весь заработок отдавал дяде. Дядя глава, так заведено.
У Матвея деток много народилось. Пришло время отделяться от дяди. Оборотистый малый, он и заработал, и дом построил. Были и милости, и испытания: то река раньше замёрзнет, оставив барки в пути; то пароход затонет, налетев на огромный пень; то мокшан сядет на мель... Убытки большие, но Матвей не унывает, не падает духом.
-Бог даст, Бог и отнять может. Сегодня богат, заутро убог. - Об этом Матвей твёрдо помнил.
Железные дороги развивались, барками пользовались всё меньше. Купил Матвей Егорович пароходы. На Клязьме пароходов до этого не было, так что дело оказалось прибыльным. И пассажиров, и товара для перевозки хватало.
Теперь Матвей Егорович из достатков своих мог уделить кое-что и на доброе дело.
На заседании земского собрания 1 октября 1902 года принято было выделить 200 рублей на постройку часовни близ станции Гороховец Московско-Нижегородской железной дороги в память о пребывании на станции императора Николая II. Гласный Матвей Егорович Николаев выразил желание пожертвовать икону в часовню...
Спасибо!
Понравилось? Ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал Губерния!
#Бог пост крепостной крестьянин