ПРОДОЛЖЕНИЕ
Вылазки мюридов на неподконтрольные им территории со смертельным исходом для мирных жителей, заставляли задумываться о собственной судьбе и горцев, оказавшихся под властью теократического имамата. Военная администрация продолжала фиксировать слухи о том, что в горных ущельях растет недовольство, что напрямую связано с поборами в так называемую «казну шариата». Жителей обществ Гумбета и Андии, как более зажиточных, обложили податью с каждого дома, а с тех, кто был победнее денег не собирали, но доходы с земель, ранее принадлежавших мечетям и распределявшихся внутри обществ, имам Шамиль обратил в свою пользу. Подобные нововведения, полностью оформившиеся к 1843 г., не вызвали восторга у значительной части горского населения, так же, как и сбор средств для нового обмундирования муртазеков и др. Это привело к тому, что карахцы, убедившись в потери части лучших своих земель, попытались сбросить с себя власть мюридов, а жители селения Гидатль открыто высказали свое неодобрение.
Кибит-Магоме, одному из двух наибов, получившему от имама Шамиля право казнить неугодных, пришлось срочно восстанавливать спокойствие в своей вотчине. Прибыв во главе преданных мюридов к гидатлинцам, он немедленно собрал всех старшин и кадиев, объясняя им сущность шариата. Его доводы, подкрепленные военной силой, оказались действенными, но мюридам с большим трудом удалось «успокоить и удержать Гидатль в повиновении». Подобные настроения витали и в соседних горных обществах, вызванные беспрестанными денежными сборами, «содержанием муртазеков, неимоверные их требования, несправедливый суд и притеснения наибов». Горный владыка своевременно уловил негативные последствия собственной администрации и прекрасно понимая, насколько большинство горцев бедны и чтобы дать понять, «что входит в их положение, приказал учредить в Короде базар, производившийся там еженедельно по пятницам для общей мены товаров». Открытие менового торга несколько сгладило напряжение, но полностью своей цели не достигло, т.к. поток жалоб и рост недовольства на действия приближенных имама Шамиля не прекращались. В горах стали открыто говорить о тех несправедливостях, которые стали повсеместным явлением и высказывалось желание примириться с Российской администрацией.
Дошло до того, что в крепости Темир-Хан-Шура стало известно, что из селения Чиркат сбежал абрек, уроженец села Гимры, с весьма необычным известием. Он утверждал, что большинство земляков имама Шамиля готовы вернуться в свои дома, но за ними строго наблюдают чиркатские и чиркеевские абреки, препятствуя покинуть их ряды вместе со своими семьями. Командующий войсками в Северном Дагестане генерал барон Ф.К.Клюки-фон-Клугенау не преминул сообщить в середине зимы об этом событии новому главнокомандующему в Тифлис. Однако, по всей видимости генерал А.И.Нейдгардт только что прибывший на Кавказ не уделил должного внимания подобным известиям и особых мер не принимал, вникая в дела малоизвестного ему региона. В отличие от имама Шамиля, который прекрасно знал с детства местный менталитет, его сильные и слабые стороны, поэтому и предпринял упреждающие меры.
Горный владыка хорошо осознавал, что слухи о прибытии турецкого султана смогут не на долго отвлечь внимание горцев от повседневных забот и со временем придется дать вразумительное объяснение, куда исчезли собранные средства на его торжественную встречу. Необходимо было предотвратить возможные обсуждения, а заодно предоставлялась отличная возможность объединить единой целью муртазеков и мюридов, а наибам продемонстрировать всю полноту своей власти. Дело в том, что наибы не получали какого-либо содержания от имама Шамиля, а довольствовались вместе со своими людьми с подвластных им территорий. Как правило горцы, утратившие былое положения в своих обществах, обладали определенным количеством имущества и являлись выразителями оппозиционных настроений. Именно эта категория горского населения и являлась первейшим объектом внимания со стороны новых управленцев, заинтересованных в пополнении собственного благосостояния и укрепления властных полномочий.
Следующим шагом в поднятии авторитета власти имама Шамиля и его ближайших соратников мог стать успешный конный рейд на российские территории и захват солидной добычи. В это время года кочующие караногайцы перегоняли многотысячные стада домашней скотины в низовья Терека, полагаясь на защиту со стороны гарнизона крепости Кизляр и казачьих пикетов, разбросанных в наиболее опасных местах возможных прорывов горской конницы. Сюда же свои взоры обратил наиб Шуаиб-мулла хорошо знакомый с местностью по прежним набегам, а его помощник наиб Челубей-мулла вознамеривался посетить окрестности кумыкских селений Темир-Аул или Генже-Аул, известные своими успехами в животноводстве и в выращивании злаковых культур. Подобная не сложная диспозиция, повторяющаяся из года в год, была хорошо известна противоборствующим сторонам, поэтому каждая принимала соответствующие меры, чтобы упредить неприятеля. Как только вездесущие лазутчики, несмотря на строгие караульные меры доставили сведения о начале сбора конных партий, так в движение пришли и правительственные войска, зимовавшие на Кумыкской плоскости.
Уже 9 февраля 4 пехотные роты с 2 орудиями в сопровождении 135 уральских казаков и 80 всадниками кумыкской милиции переправились на левый берег реки Сулак у селения Султан-Янги-Юрт и заняли позицию между селениями Темир-Аул и Ницам-Аул. Таким образом, командир отряда подполковник Н.И.Евдокимов перекрывал подступы к мирным кумыкским селениям со стороны аварского селения Дылым. Простояв до полудня следующего дня койсубулинский пристав получил сообщение, что наиб Челубей-мулла распустил свою конную партию, а наиб Шуаиб-мулла не рискнул атаковать Российские войска на открытой равнине и вернулся обратно в горные отроги. Это и не входило в их ближайшие намерения, поэтому удостоверившись, что их планы раскрыты, наибы на время отступили, ожидая дальнейшего развития событий. Посчитав свою миссию полностью выполненной, подполковник Н.И.Евдокимов возвратился на правый берег реки Сулак, но вскоре со стороны Миатлинского блокгауза раздались два сигнальных пушечных выстрела, возвещающих о появлении крупных сил мюридов.
Командир отряда во главе имевшейся в его распоряжении всей кавалерии, немедленно отправился в сторону Миатлинской переправы, приказав в этом же направлении выдвинуться пехотной роте, составлявшей гарнизон в соседнем селении Чир-Юрт. Вместе с этим, 2 роты из собранного отряда при одном орудии направились форсированным маршем к селению Чир-Юрт, на случай затяжного сражения с партией мюридов. Одновременно миатлинская рота, поддержанная добровольцами из кумыкского ополчения, перешла на правый берег реки Сулак и заняла сильную позицию напротив селения Зурма-Кент. Отсюда открывался отличный вид на выход из ущелья, по которому спускалась конная партия наиба Шуаиб-муллы в несколько сот человек. Однако заметив перемещение и подход дополнительных подразделений правительственных войск к намечавшемуся месту прорыва на плоскость, мюриды не приняли боя и не торопясь повернули обратно. К тому же, сторонники мюридизма не могли не заметить, готовность жителей кумыкских селений защищать свои семьи и отстаивать имущество от непрошеных гостей. Так, непримиримые противники, не обменявшись не единым выстрелом разошлись по своим расположениям, готовясь к военной кампании 1843 г.
Продолжение следует. Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, будем вместе продвигать честную историю.