Из цикла Васькины рассказы.
1968 год.
Уборщицу садиковскую боялись все. Подозреваю, что даже заведующая ее побаивалась. Когда она приходила, с трудом протиснувшись в обмёрзший дверной проем, громко хлопнув дверью, бурча себе под нос проклятия, атмосфера в сутулой избе, где был размещен детсад, менялась мгновенно. Начиналась гроза, посверкивали молнии и явственно чувствовался озон в воздухе и… запах серы!
Ну, мне так мерещилось.
Этими звуками она приводила в панику всех шпингалетов, которых ещё не разобрали родители. В панике детсадовская малышня разбегалась по углам бревенчатой избы. Как тараканы. Они, впрочем, столь же шустро разбегались. Сам видел.
Меня тоже паникой накрывало. Я был готов сам напялить зимние ритузы, валенки, завязать треух и самолично и добровольно замотаться в колючую мамкину шаль, и свалить за толстенную дверь в сибирский дикий мороз, чтобы только не слышать приближение звуков: да-да-да- тааа... шлепка мокрой тряпкой по полу, начальные громовые раскаты ворчания про: «понасрут тут, говнюки, ходи за ними убирай…»
В этот раз мне и отступать было некуда, меня в очередной раз предки на десерт оставили, всех уже разобрали, а воспиталка обреталась где-то в районе кухни, пожирая остатки детсадовской трапезы, я один сиротливо торчал на горшке. Был я туда посажен за беЗконечные и идиотские, с позиции воспиталки, вопросы. Обращённые, вобщем и целом в пустоту, но ее они очень задевали.
Ну, я спрашивал, например, что будет, если динозавра скрестить с кенгуру? Интересовался почему нам дают только рыбий жир, а саму рыбу нет?
Воспиталка бесилась и непедагогично тащила меня за шиворот рубашки на горшок: заткнись уже, умник чертов!
Едва заслышав скрип двери, сопровождаемый завываниями вьюги, я метнулся в раздевалку и... Но, это не родители, это вместе с бурей снега в садик вползало чудовище пыхтящее. Уборщица! Тормозя на ходу, как волк в "Ну, погоди!", который, кстати, тогда ещё даже не сняли, я рванул, скользя сандалиями, к шкафчику с отмороженной (судя по полуобморочному её цвету) вишенкой наверху.
Я с самого начала невзлюбил этот садик. Приземистый, бревенчато-щелястый барак, среди акаций и тополей, заваленный снегом по самую крышу зимой… Сибирь же, мороз, степи, один тракт Транссибирский через село проходил, вокруг него вся жизнь и клубилась.
Нелюбовь оказалась взаимной. Местного драчуна я почти сразу укусил за нос и вокруг меня образовалась вакуум. Воспиталка, по-Макаренковски, попытавшаяся вовлечь меня в мирное изучение алфавита, растерялась после моего заявления, что это я учить не собираюсь. И пожаловалась вечером моей матушке.
Матушка пожала плечами и посоветовала сунуть мне в руки "Остров сокровищ", Стивенсона, поскольку это верный способ превратить меня в безмолвное, неагрессивное изваяние, пока книга не закончится.
- Но ведь мы только азбуку начали, им же по пять лет, а Вашему вообще четыре, - растерялась воспиталка, - а он, он уже...
- Да, - грустно сказала матушка, он уже! Он под столом сидел, пока старшего бестолоча мы пытались к школе подготовить, вот и выучил все. Сам. Нахрена ему ваш алфавит сдался?!.. Книгу ему суньте, он тут же заткнется.
- Шибко умный, - ворчали сотрудницы садика, - лезет со своими дурацкими вопросами, так спросит, дурак мелкий, втроем не знаешь что ответить...
Поэтому мне дали этот шкафчик - в самом дальнем и стылом углу, да еще с этой страшной ягодой. В назидание, надо полагать. Чтобы не выпендривался.
Логично.
Залез, значит я прямо в шкафчик, дверцу притянул, втиснулся между шубейкой, валенками, шалью колюче-ненавистной и затаил дыхание.
Пыхтящее чудовище почти сразу двинулось в мою сторону, пришлепывая мокрой тряпкой и приборматывая свое жуткое песнопение - бормотание, казавшееся мне заклинанием людоедов Брунея перед трапезой. И закрыла мой шкафчик на внешнюю щеколду!
На самом деле, ей, было удобнее начать мыть пол с дальнего угла, а дверца показалась неряшливо незапертой, но я ж не знал! Поэтому даже зажмурился и кажется слился цветом с окружающим пространством.
Это, наверное, была первая практика йогического дыхания в моей жизни. Через раз дышал, пока она рядом возилась. Вообще перестал дышать.
Пригревшись, я задремал, а проснувшись, обнаружил, что в садике темно и тихо. Если не считать завывания вьюги в печной трубе и скрипов половиц, будто кто-то невидимый шарился по помещениям.
Все ушли.
А я - остался.
Один, в темном, остывающем садике, без возможности включить свет, ибо все выключатели были размещены нарочно очень высоко. Да и дверь шкафчика снаружи закрыта.
Мой батюшка в этот день дежурил в отделении милиции, матушка подумала, что он забрал меня и, как обычно, в дежурку привел, чтобы после окончания смены, ночью - принести спящего домой. А он подошел к садику и увидев замок на двери, подумал, что она уже меня забрала.
Когда батюшка добрался до дома, тихо, чтобы никого не разбудить, разделся и заполз в кровать, мать сонно уточнила: ты положил его?
- Кого? Ты же забрала?
Минутная пауза.... Дальше – взрыв эмоций! Кому, как не менту было знать статистику пропаж людей в этом большом селе и во всем районе!
Суетливое напяливание чего попало и лихорадочный поток вопросов: куда, кто, где может быть, почему не сказали, кто забрал, как искать…
Отыскать меня оказалось непросто. Звонко хрустел снег, облака пара от дыхания, звенели, распадаясь, почти в темноте – уличное освещение полагалось только центральной улице, год-то какой на дворе! 1968-й! Заведующую садиком подняли с постели, за ней воспитательницу, затем уборщицу - хранительницу ключей - которая заверяла всех, что ни звука, ни души не было, пока она мыла полы. Отделение милиции уже разбежалось по окрестностям, тыкаясь в огромные сугробы и прочесывая все стройки… потерять ребенка начальника было уж слишком.
В итоге, открыв с трудом примёрзшие двери и включив свет, перерыли весь садик... И только потом, кто-то обнаружил маленькую лужицу под шкафчиком и догадался открыть дверцу. Я выпал оттуда как спал – в позе эмбриона.
Ну а чё, холодно же, а в туалет и страшно, и невозможно - дверца шкафа снаружи на щеколду закрыта...
Не помню что было дальше, но с тех пор вечерами меня караулили, чтобы не залез снова в шкаф. А вертушку на двери шкафчика оторвали. Ну, так, на всякий случай.
Василий Киселев
Висбаден, Санкт-Петербург, Москва, 2022 г.
Фото на фоне того самого садика. С. Бердюжье, Тюменская обл.
