©, Оля Тихонова, 2022 Рубрикатор
Пятый год я веду блог. Мой блог — в первую очередь о личном, о внутренних переживаниях, наблюдениях, размышлениях, о смешных и грустных ситуациях, о жизни и работе.
Сегодня будет статья-размышление.
Недавно читательница предъявила мне в комментарии: «В вашей статье мало полезной инфы». Я даже на секунду задумалась: ко мне ли претензия? Перечитала комментарий. Действительно, ко мне.
Странно, конечно, в статье о событиях двухмесячной давности искать какую-то АКТУАЛЬНУЮ информацию. Ещё более странно требовать наличия в статье о моих личных переживаниях «полезную инфу» ДЛЯ СЕБЯ — конкретной читательницы, впервые посетившей мой канал.
Впрочем, я привыкла, что комментаторы часто чего-то требуют, ещё чаще учат меня жить, спорят (бузят), а иногда вообще... страшно ругаются и даже угрожают: «Я слежу за тобой».
Такова уж судьба блогера — так модно я называюсь, хотя это название мне как корове седло. Мне больше нравится «публицист» — это разновидность писателя, произведения которого устаревают спустя несколько недель (и даже дней) после выхода. Правда, некоторым публицистам везёт больше и их проза остаётся актуальной в течение десятилетий (например, проза Герцена). Но так было в те времена, когда жизнь менялась медленнее, а описываемые события были масштабнее. Мои же события — мелкие (в рамках отдельно взятой жизни), такие мелкие, что даже некоторым читательницам в них «мало полезной инфы».
Так произошло с предыдущей статьёй о проблемах детского мата в моей рисовальной группе. Спустя неделю выхода статьи «из-под пера» информация в ней частично устарела и мне пришлось возвращать опубликованную статью для редактирования, дописывая абзац о том, что проблема решена.
Утром в газете, вечером в куплете.
Сегодня (спустя уже две недели), я хочу поделиться новыми размышлениями по поводу...
В годы учёбы в педвузе мне часто приходилось выполнять упражнение (на оценку!) под названием «Найди решение педагогической ситуации». Мы занимались этим на педагогике, психологии, методике преподавания и даже в школе вожатых. И всегда предлагаемые решения были заранее заготовлены педагогами, а от нас требовалось их угадать. Но эти «условно правильные решения» выглядели решениями «для сферической курицы в вакууме». Даже студентам (если не всем, то мыслящим точно!) было понятно, что эти решения на живых детях в реальной ситуации не сработают. Собственно убедиться в этом факте не составило труда: первая же вожатская смена (после первого курса института) быстро отрезвила от иллюзии о возможности теоретически-книжного изучения ребёнка и детского коллектива.
Педагогика (как и живопись) — не наука!
Хотя и та, и другая используют в своей практике научные данные (из области психологии и физиологии, цветоведения и перспективы).
Педагогика (как и живопись) — искусство!
Искусство — значит ремесло. Ремесло — значит ежедневная практика.
Со студенческих пор я ежедневно практиковала: в лагере, в вузе, в школе, на мероприятиях... И, честно признаться, устала. Устала от необходимости учить, наставлять, организовывать, понимать, контролировать и проч., проч., проч. Давние читатели моего блога за пять лет многое узнали об этой практике и о моих педагогических воззрениях (чёрт, текст как из учебника по педагогике, всегда ненавидела эти учебники!). На моём канале более двадцати статей на темы образования и воспитания, новым подписчика рекомендую начать с этой (особенно интересны комментарии к ней).
Бить нельзя воспитывать! Где поставить запятую?
Поступая в училище, я меньше всего хотела брать на себя роль педагога и отчаянно игнорировала слова любимого преподавателя по методике Игоря Рафаэлевича Гражданинова (земля ему пухом!) о том, что «любое общение взрослого с ребенком является педагогическим воздействием, но только педагог способен осознанно ставить цели и выбирать критерии оценки результатов воздействия».
И вот тут я перечитала черновик статьи (статья уже почти готова к публикации) и поняла, что собранного материала-то на научную статью в толстый журнал. Целый педагогический кейс в раздел «Найди решение педагогической ситуации».
Эх, было бы время, написала бы! Но цветоведение само себя не нарисует, а текст надо сокращать.
Впрочем, и сокращённый его вряд ли кто до конца дочитает. Кому она нужна вся эта педагогика?!
Как говорится, «далее вымарано цензурой». Оставшиеся куски...
1.
Самый строгий цензор, самый суровый критик, самый подозрительный контролёр для меня — я сама (знающие меня люди не дадут соврать).
Оказавшись в невероятно редкой педситуации — в роли студента в детском коллективе (уж теперь так приходится говорить, хотя некоторым детям давно исполнилось 18) — без статуса педагога, без единого рычага управления, я полагала, что от меня не потребуется ничего, что описывалось бы в педагогических терминах.
Хотя я крепко помнила: «любое общение взрослого с ребенком является...».
Но педагога с двадцатилетним стажем из себя никак не выдавить ни по капле, ни по поллитре. И я, естественно (и автоматически), с первой секунды начала практиковать «целенаправленное, планомерное и систематическое восприятие педагогических явлений, в процессе которого исследователь получает конкретный фактический материал». Человеческим языком: я наблюдала и анализировала.
2.
Вообще, включенное наблюдение и рефлексия — ключевые навыки педагога. Если первый дрессируется преподавателями педвузов в процессе обучения и закрепляется в ходе педпрактики еще на третьем курсе, то второй, к сожалению, педвузами целенаправленно не формируется. Педагогическая рефлексия — это, в первую очередь, навык ежедневного профессионального анализа ситуаций, своих и чужих действий, своих и чужих чувств. Если мы выпускаем из вузов педагогов без навыка ежедневного профессионального анализа, то мы заведомо обрекаем их на невозможность самостоятельно преодолевать трудности, идя путём педагогического поиска.
Вспомнила, как принимала девочку после педколледжа на работу в игровую комнату на должность воспитателя. В первый рабочий день она пришла с учебником по педагогике. Держалась за него как за спасательный круг.
Свой навык я развивала самостоятельно в среде. В годы учёбы в вузе мне страшно повезло. Отчасти с педагогами, но в большей степени со средой единомышленников: мы много говорили о педагогической работе, много анализировали, ещё больше практиковали. На работу в школы многие (и я) вышли уже на четвертом курсе. А до этого были лагеря, школы и слёты вожатых, педагогические конференции...
Короче не жизнь — сплошной праздник!
3.
Необычность ролевой модели, в которой я оказалась, создала для меня трудности и, вместе с тем, подарила неоценимый опыт (особенно редкий для человека моей специальности). С самого начала в силу обстоятельств, но осознанно, я находилась в слабой позиции:
- дети с моего разрешения обращаются ко мне на ты (не все, некоторые не смогли преодолеть барьер ты/вы, но, что интересно, это не мешало им материться в моём присутствии и грубить),
- я не ограничиваю никаких тем для разговоров и, практически, любых действий (принципиально выступаю только против мата в мастерской, да, закрываю окно, когда они сидят или лежат на полу — попы отморозят на кафеле).
Я наблюдала, размышляла и консультировалась со специалистами (благо специалист, как вы знаете, у меня под боком). Я сравнивала детей с которыми я работала 20-15-10 лет назад и сегодняшних, искала общее и различия. Я много слушала.
Особенность подросткового возраста в том, что ребенку не интересен другой человек, как личность. Он интересен ему как зеркало, в котором он видит своё отражение. Именно поэтому подростки много говорят о себе, но мало слушают других и о других.
Все эти наблюдения я сначала было описала в статье, а потом, перечитав, вырезала. Статья получалась безразмерной.
Но я сохраню все записи для какой-нибудь статьи в профессиональный журнал. Вдруг «звёзды сойдутся» и я напишу статью о мотивации современных детей, о качестве коммуникации и проблематике формирования коллектива в современных условиях. Может кому-нибудь это будет так же интересно как и мне.
Хотя скорее всего куски моей «в будущем написанной статьи» станут кочевать нечитанными из реферата в реферат нерадивых студентов.
В какой-то момент меня захватил процесс педагогического поиска, но рисование пересилило (чему я сказочно рада). Обнаружив, что среда начала маргинализироваться, и дальнейшее бездействие опасно, пришлось прибегнуть к ресурсам администрации.
4.
Большой вывод
По моему мнению, в процессе профессиональной подготовки художника (в воспитательном его аспекте, который 100% прописан в уставных документах) важнейшим является осознание ответственности за создание культурного продукта, идущего в массы. Хоть это предложение и звучит несколько формально (канцелярски), это не умаляет его содержательной значимости. Осознание ответственности должно формироваться в будущих художниках на уровне ценности. Если мы считаем, что художник транслирует себя через свои произведения, то, соответственно, он транслирует собственные ценности. Именно поэтому так важно в процессе профессионального образования формировать ценностную базу студента: «Училище — храм», «Чистота речи — норма», «Внешний вид — отражение внутреннего мира», «Искусству служат» и т.п. Именно такие нормы, возможно, считающиеся банальными, формируют здоровую творческую личность.
В противном случае мы получаем такие культурные феномены как Моргенштерн, Инста Самка, Фейс и проч. подобные.
А если принять во внимание, что сегодняшние первокурсники через четыре года окажутся в качестве педагогов в студиях и художественных школах, и уже они должны будут формировать у новых поколений детей представления о нормах и ценностях, то каждому станет понятно, что воспитательный аспект так же важен как постановка руки или тренировка глаза.
Вот такие размышления по поводу воспитания. Может эта статья проживёт дольше, чем две недели?
Каждый читатель имеет право быть несогласным с мнением автора. Рубрикатор (перечень всех статей канала, разбитых по темам)