Кирилл встретил меня с поезда уже ночью.
Середина сентября, на улице прохладно. Пять часов пути, шум вокзала, тряска, люди в поезде — я вымоталась с непривычки. Тогда я ещё не знала, что постоянная усталость будет моим верным спутником больше года.
⠀
Егор почти все 3 месяца жил у родителей мужа. Бабушка работала в школе (она завуч и учитель математики) и разрывалась между работой и постоянно болеющим внуком, поэтому главным нянем был дед. Никто не спал добром уже три месяца, потому что у Егора все это время не стихал кашель, иногда поднималась температура, да и укладывание на ночь выглядело странно и даже дико. Егор не хотел ложиться на диван горизонтально, поэтому бабушка брала его на руки, он обхватывал ее ногами и руками, прижимался, и она, сидя на диване, его легонько качала. Потом он прокашливался, вошкался, снова прижимался. Периодически она его спящего сгружала на диван, чтобы распрямить свою затёкшую спину и хоть немножко вздремнуть. Но это все до следующего приступа кашля.
Да, не только я ждала каждую ночь рассвета, который побеждал тьму и сменял изнурительную ночь на новый день, полный надежд. Родители всю ночь караулили сон внука, а Кирилл после тяжёлого рабочего дня ночами перевозил вещи из съемной квартиры в наше первое собственное жилище: грузил, выгружал, постоянно катался в строительные магазины, сверлил, убирал - готовил семейное гнездо к нашему возвращению.
Ехать до дома от вокзала 2 часа, в пути мы разговаривали, радовались моему освобождению из больницы (про выздоровление речь ещё не шла), строили планы. Уже на подъезде Кир серьезно так говорит: «У меня просьба. Не критикуй их, пожалуйста. Они правда делают для Егора все, что могут, и как могут. Мы все знаем твои недосягаемые стандарты материнства. Здесь сейчас все не так. Но это, правда, максимум из того, что они могут».
Я растерялась.
⠀
Это сложно объяснить, но я попробую.
⠀
В больнице было 3 месяца АДА. Мне было очень больно. Чудовищно больно. До мыслей о суициде. И в этот момент мне было АБСОЛЮТНО все равно: учат ли Егора есть ложкой, чистят ли ему зубы, продолжают ли практику с горшочком, говорят ли с ним по английски. Мне было важно только: он жив и ему не больно, он сыт, ему тепло, вокруг не бомбят. Всё! Чувство только одно - благодарность. Какая уж тут критика!
⠀
Я уже писала пост про то, как сильно Егор болел все это время. Какой ужас пережили бабушка с дедом, потому что это НИЧЕМ НЕ ЛЕЧИЛОСЬ. Поседели, похудели, иссякли. Когда я переступила порог, в нос ударил запах лекарств, а уши уловили групповой вздох облегчения, казалось, что выдохнули даже стены.
⠀
Мы приехали ночью, я заглянула одним здоровым глазком в комнату Егора. Спит. Легли на диван, и я, наконец-то провалилась в сон. Глубокий, исцеляющий, в обнимку с любимым мужем.
⠀
Утром зашлепали по полу лапы. В комнату зашёл Егор. Хорошенький, подросший, лохматый и весь в зелёнке. Запрыгнул к нам под одеяло и сначала прижался ко мне: «Мама». Потом раз - и к папе перекатился. Прижался к нему спиной, на меня косится смущённо, с интересом: «Мама». И опять ко мне. И всё. Больше мы не разлипались. Два прижатых друг к другу истощенных бледных тёплых тельца. Две слипшиеся пельмешки, которые больше не хотят разлук - только вместе. У меня бинты на голове, у него - зелёнка. Мы скучали друг по другу, и даже слишком.
⠀
Да, потом выяснилось, что ему не чистили зубы. Совсем. Ну просто бабушка и дедушка забыли, а я ни разу не спросила - не до того было. Зубы были полностью покрыты коричневым налетом, но это ерунда по сравнению с жутким сопротивлением, которое у него появилось. Ни подкуп, ни шантаж, ни угрозы не помогали. Мне приходилось сидеть с ним на полу в ванной по два часа и уговаривать, уговаривать, уговаривать. Два часа - это буквально! Если сложить утро и вечер, то итого четыре часа в день, чтобы почистить зубы. Да, торопиться мне было некуда, времени вагон, терпения тоже. В итоге сработала хитрость: «Егор, доктор Машинкова боится монстров, которые живут на неочищенных зубах. Поэтому мультик не включится, если ты не почистишь зубки». Да, это шантаж, но кто ж так не поступал со своими детьми. В итоге налет отчистили за пару месяцев, зубы не успели отвалиться.
К горшку и ложке тоже со временем приучились.
Английский не забыл.
С дедом с тех пор они самые лучшие друзья. С бабулей - тоже. Но она нас покинула полгода назад. Мы все ещё не оправились от этой потери. Писать об этом очень сложно.
После моей выписки Егор совсем не болел больше года. Вообще. Ничем.