Ксюха проснулась поздно. Было тихо, только настенные часы громко отщелкивали секунды. На столе лежала записка, прижатая будильником: «У меня утренняя смена, приду часа в три, холодильник мой у окна слева, ешь, что найдешь, когда приду сварю борщ».
Ксюха пошла умываться, решив по пути в ванную, что обед она сварит сама, чего-чего, а готовить она научилась рано, и все домочадцы были довольны её стряпней. Умывшись и, за неимением своей щетки, почистив зубы пальцем с чьей-то пастой, она вышла на кухню. Заглянув в холодильник, Ксюха обнаружила на тарелке кусок свинины, уже почти оттаявший. В нижнем ящике нашлись и капуста и свёкла и помидоры и зелень, вот только картошки, лука и моркови она не нашла. Задумавшись, где ей взять кастрюлю, Ксения не заметила, как на кухню вышел Степан Яковлевич.
-Добрый день, Ксюша , как почивать изволили? - Ксения чуть не свалилась со стула от неожиданности.
-Здравствуйте, Степан Яковлевич, извините, я задумалась и вас не заметила.
-О чем же ты так задумалась красна девица?- Степан Яковлевич говорил по старинке и это её не коробило, а даже нравилось.
-Да вот думаю , где кастрюли тёти Зины и есть ли у неё картошка с луком?
-Вот шкафчик Зинаиды Ивановны, там ты найдешь все, что тебе понадобится, а вот в этой тумбочке внизу ящик с овощами.
-Спасибо, Степан Яковлевич, вы мне очень помогли.
-Не за что , моя красавица, рад был быть полезным - он поклонился, шаркнул ногой и удалился в свою комнату.
Ксюха достала большую кастрюлю с крышкой, помыла мясо и поставила его на огонь. Пока мясо варилось она почистила и пошинковала овощи, спассеровала морковку, лук и болгарский перец, заложила всё это вместе с капустой и свеклой в кастрюлю и добавила томат-пасту. Когда с работы пришла Зинаида Ивановна, в квартире одуряюще вкусно пахло борщом и ещё гренками с чесноком, которые успела пожарить Ксюха.
-Боже мой, какие запахи - простонала из коридора Зинаида Ивановна, это кто-же автор такой вкуснятины?
-Теперь моя очередь вас радовать, правда за ваш же счёт.
-Не надо считаться, разбогатеешь, надеюсь не забудешь меня?
-Не забуду , теть Зин, даже не сомневайся ,так хорошо, как у вас мне еще нигде не было.
-Мне тоже с тобой хорошо, на старости лет Бог послал мне дочку, своих -то детей у меня нет, как сделала в молодости аборт, так больше ничего не получилось, а как я о них мечтала, как завидовала всем мамашам с колясками, как плакала по ночам от бессилья и от невозможности повернуть всё назад - я бы оставила ребенка наперекор всем обстоятельствам, но увы, чудес не бывает.
Они стояли посреди кухни обнявшись, и лили слёзы над остывающим борщом. С того дня началась настоящая дружба между пожилой женщиной и молодой девчонкой из глубинки. Ксюха, как могла помогала Зинаиде Ивановне по дому, готовила обед, когда та была на работе, ходила в магазин и прачечную. Вечерами они вместе смотрели телевизор или разговаривали по душам. Вспоминая свою молодость Зинаида Ивановна светлела лицом:
-Весело мы жили в наше время, не то что нынешняя молодежь, дружба была настоящая, не искали в ней никакой выгоды, а кто приятен душе с тем и водились. Подруга у меня была закадычная Зойка, мы с ней из одной миски ели и под одним одеялом спали, все секреты друг другу доверяли, ни на миг не расставались – и в школе и после нее - все рядышком. Я как-то на сенокосе ногу косой поранила, так она приврала, что руку ушибла, чтобы без меня не ездить на поле и нас поставили учетчицами в одну бригаду.
-Так учетчицам писать же нужно.
-А она левую руку замотала, писать то можно, а косить уже не получится, так мы с ней опять вместе оказались.
-А женихов делить не приходилось?
-Ты как в воду смотришь, я только тебе про один случай хотела рассказать. Появился в нашей бригаде новый звеньевой, из соседнего района прислали на подмогу. Пора тогда горячая была, хлеба уродились отменные, а убирать не кому, вот наш председатель и кликнул клич о помощи, многие отозвались, спасибо им, а то погнила бы пшеница на корню, так вот я отвлеклась, увидали мы Матвея одновременно, он шел со стороны правления к нашим стогам. Сердце мое так и захолонуло, забилось, как птичка в клетке, смотрю и Зойка притихла и на него смотрит. Ну, думаю, влипли девочки, по самые макушки. А он идет, твердо так ступает и смотрит уверенно и без смущения, как будто не первый раз здесь находится. И смотрит - то больше в Зойкину сторону. Подошел, познакомились, стали о работе говорить, а я места себе не нахожу, чувствую влюбляюсь в него все сильнее. Вечером, на посиделках, он Зойку на каждый танец приглашал, а я, глотая слезы, ушла на сеновал, да так и проплакала всю ночь пока не забылась под утро. А утром Зойка, увидев мои заплывшие глаза, все поняла и дала Матвею от ворот поворот. Вот это настоящая дружба.
-Значит не особо то он был ей и нужен.
-Что ты? Она потемнела вся, я уж ее уговаривала не обращать на меня внимания, как- нибудь переболела бы, ведь сердцу не прикажешь, а она сказала, что дружба ей дороже, вот так Матвей и переметнулся к Ларке Сычевой, видать не шибко сильно горевал по Зое.
-Да, молодец ваша Зойка, а где она сейчас?
-Мы вместе с ней приехали покорять Москву и поступили в железнодорожное училище, я стала кассиром, а она проводницей на поездах дальнего следования, там Зоя и встретила своего мужа Янека и теперь живет с ним в Польше. Мы изредка встречаемся, когда она приезжает в Москву, она счастлива и я очень рада за нее.
-А ты счастлива, теть Зин?
-Сейчас да, у меня есть ты и мне теперь не так одиноко, а раньше, если бы не Степан Яковлевич и не Любовь Сергеевна, я, наверное, сошла бы с ума.
- А почему Степан Яковлевич совсем один живет?
-Не всегда он один жил, была у него и жена и детки, да очень трагически сложилась его судьба.
-Расскажи, теть Зина, очень интересно!
- Не знаю, понравится ли это Степану Яковлевичу?
-А мы ему ничего не скажем, правда, правда, я не проболтаюсь!
-Ну ладно, слушай. Мне эту комнату дали, когда я уже лет десять прожила в общежитии от железнодорожного ведомства и отдельному жилью обрадовалась, как девчонка. Не беда, что соседей много и санузел общий, но какое это счастье - прийти с работы и уединиться в своей комнате, делая все, что тебе заблагорассудиться, а не оглядываться на соседок по комнате. Отношения с соседями сразу установились ровные, чему я была очень рада. Любовь Сергеевна жила на тот момент с мужем и свекровью и носила первенца – Павла. Семьей они были дружной и неконфликтной и со свекровью Любой, как ни странно, ладила. Правда человеком она была больным и примерно через год после того, как я вселилась, умерла, но успела дождаться внука и даже потетешкаться с ним.
Григорий, муж Любы, работал геологом и дома появлялся только раза три в году, да и то ненадолго- помоется, побреется, на диване пару дней поваляется и снова в экспедицию. Любаша поначалу обижалась на него, мол, что это за семья такая – я здесь, а ты неизвестно где, но потихоньку попривыкла, тем более, что Гриша привозил неплохие деньги в дом. Люба даже стала шутить:» Меньше народа, больше кислорода», комнатки наши были не особо большими и отсутствие мужа сразу пространственно ощущалось. Вообщем, Павлика растила одна Люба, я, конечно помогала, чем могла, но основной груз забот лег на ее плечи.
Вырос наш мальчик замечательным человеком, закончил юридический институт, уехал в Смоленск по распределению, да так там и остался. Женился, двух сыновей народил и вот Любаша теперь живет на два города, то тут, то там.
-А муж ее жив?
-Да мы и сами незнаем.
-Как это?
-Да очень просто, когда Павлик учился в классе шестом, Григорий из очередной экспедиции не вернулся, а прислал денежный перевод и записку:» Люба прости, люблю другую женщину, у нас с ней растет сын». Я помню Люба тогда горько усмехнулась: «Можно подумать, что здесь у него растет не сын, а чертополох придорожный». Больше мы эту тему не обсуждали, Павлик не особенно и заметил отсутствие отца, так, спросил один раз, получил в ответ обтекаемые объяснения и успокоился.
Денежные переводы Григорий исправно присылал каждый месяц до восемнадцатилетия, а потом, как в воду канул, больше мы о нем ничего не слышали.
- А что же Павел, когда вырос, не пытался его разыскать?
-Нет, ему это было не нужно. Собственно, он практически не общался с отцом, он ему был не ближе соседского дяди Миши, папы его друга Кольки. Тот, хотя бы иногда, делал друзьям замечания и раздавал подзатыльники. Я же говорила, Павлик рос беспроблемным мальчиком и в мужском авторитете не нуждался.
- А Любовь Сергеевна больше не пыталась выйти замуж?
-Ухаживал за ней один хлыщ, мне он сразу не понравился, весь какой-то липкий, слащавый, кота мне напоминал, все пытался Павлику угодить – машинки разные дарил, конструкторы, ну Люба и расстаяла, какой-же матери не понравится, когда к ее ребенку такой интерес проявляют. Так бы и охомутал ее, если бы соседка со второго этажа ей глаза не открыла, что-ж ты, говорит, злостного алиментщика приваживаешь, он своих четверых детей бросил и носа домой не кажет, а ты с ним под ручку, при всем честном народе разгуливаешь! Разозлилась Люба, такой тарарам этому прохвосту устроила, летел наш Ромео с лестницы, только свист стоял, но игрушки, Павлику подаренные, успел с собой прихватить. Вот ведь шкода какая! После этого случая мы с Любой зареклись с мужиками связываться, так и кукуем в одиночестве.
-А ты, тетя Зина, была замужем?
- А мне, деточка, не повезло даже замуж сходить, хотя и платье с туфлями было куплено и ресторан заказан.
-Что-то я не пойму, разлюбила что - ли?
-Да нет, любила я его крепко, беременная была, да и он любил тоже, я же не слепая.
-Ну и что же вам помешало?
- Не что, а кто, родители у него шибко высокопоставленные были. Мы же втихаря свадьбу- то затеяли, думали – поженимся, ребеночек родится, мы им и откроемся, кто же от внучка откажется! Не успели, кто- то на нас донес и отец сыну такой ультиматум поставил, что тот сразу раскис и, даже не попрощавшись со мной, укатил за границу. А со мной встретилась его мамаша и, кривя губы, сунула мне конверт с деньгами на аборт. Вот и вся любовь.
Ксения обняла всхлипывающую Зинаиду Ивановну за плечи и тихо прошептала:» Я бы всех этих мужиков, про которых вы мне рассказали ,поставила бы к стенке и, не раздумывая, полоснула б из автомата, чтоб одно мокрое место от них осталось!»
-Какая ты кровожадная, не ожидала от тебя такой прыти. Слушай, ведь я собиралась про Степана Яковлевича тебе рассказать, а сама в такие дебри залезла.
-Ничего, и до него доберемся, пойдем чайку глотнем, а потом продолжим вечер воспоминаний.
Они переместились на кухню, поставили чайник на плиту. Зинаида Ивановна вздохнула:
-Надо бы электрический купить, побыстрее б нагревался.
-Денег не хватает, да?
-Сначала тебе зимние сапоги надо купить, потом уж на чайник копить буду.
-Ты, тетя Зина, не обижайся, но я, не спросив тебя, нашла работу.
-Какая работа, тебе ж учиться надо!
-Восемь классов у меня есть, остальные доучусь в вечерней школе, а по утрам буду убираться у Семочкиных с третьего этажа, мне сама Кира Львовна предложила.
-Ну смотри, как тебе лучше будет, я тебе перечить не собираюсь, главное без образования не остаться.
Ксюха заварила чай, наложила в мисочку пряников и баранок и они уселись чаевничать. Пили чай долго, подливая в чашки кипяток с заваркой, пока не откинулись в изнеможении на спинки стульев.
-Ну все, хватит, пойдем в свою комнату, а то Степан Яковлевич, наверно, тоже хочет чайку глотнуть.
Зайдя в свою комнату, Ксения первым делом сказала:
-Ну теперь я жду рассказа о Степане Яковлевиче, он, наверное, интересным мужчиной был в молодости.
-Каким он был в молодости я не знаю, застала я его уже в зрелых годах, но и тогда он был очень даже ничего себе кавалер. Единственное что его портило, так это какой-то потухший взгляд. Я расспрашивала Любу про него, но она и сама ничего о его жизни не знала. Так мы и жили в неведении, только здоровались по утрам, а на более тесное общение он не шел, ну а мы с Любой и не настаивали, у нас своих хлопот было предостаточно. Но однажды вечером, когда мы копошились на кухне, лепя пельмени, он присел к нам за стол, поставил бутылку красного вина и сказал глухим голосом:
- Давайте, девочки помянем моих деток.
Мы обалдело уставились на него:
-Что случилось, Степан Яковлевич, про каких деток вы говорите?
И тут его прорвало, видимо устал он держать все в себе и сейчас начал выливать на нас поток информации. Из его рассказа мы поняли следующее:
Степан Яковлевич с детства был увлечен зоологией, все что летало, порхало и стрекотало вызывало в нем живейший интерес. На все сэкономленные деньги, которые давали ему родители на карманные расходы он покупал засушенных бабочек в рамках и с любовью расставлял их на специально выделенной для этого полке. Как -то раз он возвращался с очередной покупкой, но был остановлен местной шпаной:
-Чего несешь, очкарик? – грубо схватил его за плечо заводила компании - ну ка, покаж!
-Вам это не интересно- прижимая к себе коробочку, пытался отодвинуться Степа.
-А это уже мне решать, интересно или нет. Хулиган выхватил покупку из рук Степы, раскрыл коробку и заржал:
-Вот это да, тут у нас насекомое дохлое, ты его на обед съешь?
-Отдай сейчас-же!
- А ты отбери!
И он стал кидать коробочку в руки других ребят. Степа сначала пытался отнять свою драгоценную бабочку, а потом, видя, что все напрасно, сел на корточки и заплакал. Долго еще глумились над ним пацаны, а когда все стихло Степа увидел рядом с собой девочку из соседнего подъезда, она держала в руках растерзанную коробку и пыталась приладить оторванное крылышко на место:
-Пойдем ко мне домой, мне папа подарил специальный клей, он все что хочешь приклеит. Не плач, мы починим твою бабочку, она еще лучше станет!
Так он и познакомился со своей будущей женой. Благодаря Степиной одержимости, Нина тоже увлеклась бабочками и теперь они вместе выискивали на барахолках и блошиных рынках интересные экземпляры и без устали делились впечатлениями. После окончания школы вопрос о выборе института даже не вставал, оба благополучно поступили в Тимирязевскую академию и стали учиться вместе. Пара была не разлей вода, представить их порознь было просто невозможно, их даже прозвали птички-неразлучники. Пролетели годы учебы, распределились они в один маленький городок в Казахстане, честно отработали положенное время и вернулись в Москву. У них уже была годовалая Танечка и от института, куда Степана взяли аспирантом, им выделили маленькую комнатушку. Жизнь налаживалась, Степан работал, Нина вела хозяйство, растила дочь и ждала второго ребенка. Когда родился Женька, дела Степана пошли в гору, его назначили заведующим кафедрой, да и от учеников не было отбоя, все-таки в своей области Степан действительно был специалистом. Из пятнадцатиметровой комнатушки семья переехала в четырехкомнатные хоромы, жить бы да радоваться, но судьба, видно решила, что переборщила с благами и стала их потихоньку отбирать. Как-то вечером, во время ужина Нина завела разговор:
-Послушай, Степан, дети подросли, Танюша в школе, Женька в саду, мне хочется выйти на работу.
-Тебе денег не хватает? Зачем тебе работать?
-Ну причем тут сразу деньги? Скучно мне дома стало, хочется какого-то разнообразия.
-Так ведь Таню из школы встречать все равно надо, кто же это будет делать?
-А я бы на полставки с удовольствием устроилась, тогда бы все и успевала сделать.
-Ну не знаю, попробую поговорить в отделе кадров, но что из этого получится предположить не могу.
-Спасибо, Степ, ты хотя бы спроси, а там будь, что будет.
Нину, конечно-же, с удовольствием взяли на полставки лаборанткой и у нее началась новая жизнь. Сначала ничего не предвещало беды, по утрам, как обычно, Нина готовила на всех завтрак, кормила семью и отправляла детей со Степаном кого в школу, кого в сад. Потом все чаще стала просить мужа приготовить завтрак, а сама в это время наводила марафет в ванной. Дальше – больше, несколько раз Нина вовремя не забрала Таню из школы и Степану пришлось отпроситься с работы.
-Что происходит? Если твоя работа мешает привычному распорядку, надо ее бросать!
-Не работу надо бросать, а тебя я бросаю, Степа, все, финита ля комедия!
-Я не понял, это что, первоапрельская шутка такая?
-Нет, не шутка, я полюбила другого человека и мы с детьми уходим от тебя.
- А о детях ты подумала, как они будут без отца.
-Ой не смеши меня, они виделись с тобой только по утрам, да и то не всегда, как - нибудь привыкнут, да и потом, я не собираюсь ограничивать ваше общение, встречайся с ними, когда появится желание.
Вот так рухнул счастливый мир Степана Яковлевича, но это, как оказалось в последствии, были только цветочки.
Они развелись быстро, помогли связи ее нового избранника. Ничего не смысля в юридических делах и подписывая какие-то бумаги, он и предположить не мог, что одним махом лишается и детей и квартиры. Только когда ему принесли ключи от комнаты в коммуналке и попросили в недельный срок освободить площадь, у Степана Яковлевича спала пелена с глаз и он все понял. Но, увы, было уже поздно что-то менять. Бывшая жена с детьми и новым мужем уехали жить за границу, а Степан Яковлевич перебрался на новое место жительства. Никаких вестей не получал от бывшей семьи, убитый горем профессор, пока один из сослуживцев, не побывав на симпозиуме в Германии, не привез ему письмо от Нины:
«Здравствуй Степан! Прости, что так жестоко обошлась с тобой, но у меня не было другого выбора! Дальше влачить такое существование я не могла, а ты никогда не согласился бы переехать в другую страну, уж я- то тебя знаю. Поверь, все что я сделала, делалось только ради детей, ради их будущего. Сейчас я с уверенностью смотрю в это будущее, а раньше не могла представить, что нас ждет дальше. Пойми и прости, если сможешь. Не ищи нас, так будет лучше для всех.»
Степан Яковлевич смирился, стал жить отшельником, ни с кем не общаясь. Он мечтал, что когда дети подрастут, они найдут возможность встретиться с ним и тогда он скажет, как любил и ждал их все эти годы. Но тут пришло страшное письмо от нового мужа Нины:» Степан Яковлевич, я не знал вас раньше, но должен сообщить вам это известие. Нина и дети погибли, их накрыла лавина на горнолыжном курорте, примите мои соболезнования.»
Он думал, что не выживет. Не хватало воздуха, грудь болела так, что казалось, будто бы в нее воткнули раскаленный прут. Провалявшись неделю в постели он все-таки нашел в себе силы жить дальше и выползя из своей комнаты, излил душу соседкам.
-Вот так мы и сблизились, стали чаще общаться, Степан Яковлевич оказался прекрасным собеседником, он очень хорошо разбирается в литературе и музыке, так что нам всегда есть о чем поговорить.
-Бедный Степан Яковлевич, как мне его жалко, буду к нему повнимательнее.
-Ты только не переборщи, а то он поймет, что я тебе все рассказала, а это не хорошо без его согласия делать.
-Что ж я, дурнее паровоза, не понимаю? Все будет чики - чики!
-Ну смотри, не подведи, очень уж он чувствительный у нас.
-Хорошо, хорошо, я все поняла.
Продолжение следует...
#роман #любовь #яндексдзен #дружба #интересныеистории
Дорогие друзья, спасибо Вам большое за Ваши лайки и комментарии)