... Потом обиженный на фермеров скотник вернулся. Но это было потом, а пока я остался в окружении братьев наших меньших.
Наладить общение с животными оказалось намного проще, чем с людьми. Фауна не рассматривает тебя с нравственной точки зрения и принимает таким, какой ты есть, без всякого театрализованного драматизма. Общаться зверушки готовы не за "донаты", а за просто так. Кроме времени на сон и питание, они всегда открыты к общению - и никаких тебе подвохов и каверз.
Крупнорогатого брата быка и "жир-треста" хряка, лохматого бобика и других располагать к себе необходимости не было. Они с удовольствием пошли на контакт и до самого моего отъезда дружбой не пренебрегали. Отдельное им спасибо за психотерапию в этой сельской социализации.
Не обошлось без неврозов. Всегда найдутся те, кто свою лжицу с длинной ручкой окунет в твой кладезь счастья. И, знаете, черпанет эдак «по самое не хочу». Нашлись такие и на терапевтическом мероприятии в деревенской глуши. Фермерскую мою душу омрачили до самой ее глубины. И кто? Они, эти... Наземные птицы и одомашненные львы...
Гуси и кошаки меня недолюбливали. Возможно, считали шовинистом, видя какие объёмы питания достаются любимчикам - говядине, свинине, псине. Их злобный, колючий взгляд в спину я чувствовал, проходя с ведрами пищи для крупногабаритных животных. Как сейчас вспоминаю - холодок пробирает и электроразряд бежит по позвоночнику. Зависть - она такая.
С людьми было проще - в этом прекрасном месте мое уединение охранял труд. Труд стал и отцом-кормильцем, и братом-помощником, и сном-утешителем. Спасибо тебе, великий и вечный труд.
Фермеры пахали целыми днями на сбыте молочных продуктов и мяса. До поздней дойки я оставался сам с собой, лопатой и тачкой. Будучи в одиночестве, я все же не скучал. Дрессировал коров, читал свиньям стихи и вообще узнал, что быка можно научить подавать кормовое ведро без жестов (взять за рога), просто одними словами. Вскоре он научился отличать ведро от других предметов и за горсть комбикорма, не артачась, подавать его. Свинятки вдруг оказались смышленными и обладающими чувством юмора, часто сбегали из загона. Загнать назад их можно было только в обмен на диликатесные продукты типа сыра и творога. Когда же я грохнулся, в их присутствии, в их же, простите, остатки жизнедеятельности, и расхохотался, они меня дружно поддержали своим безумным громким хрюканьем. Оказалось, что обладать хорошим чувством юмора могут не только интеллектуалы, но и простые люди (свинки) как я. Работать приходилось "нехило", немало, и я, подкачавшись за весну и часть лета, возрос духовно. Понял, что животных я люблю беззаветно, но еще больше люблю литературу, стол для письма и асфальт. Как не было печально, но с фермой пришлось проститься, отправившись назад в каменные джунгли. Навсегда, говорю это с уверенностью, закончить свою сельскую социализацию.
Устроившись в городе, я, привыкший к написанию автобиографии, сел в "калошу". Тогда и возникла идея создания этюдных новелл. Но поначалу никак не писалось. Даже детальный план не помог. Оказалось, что благополучно социализировавшихся после катастрофы людей разыскать весьма сложно. Пришлось обратиться к Емилиану. Тем более, он, будучи соидейником (писать все равно автору), выдал телефон одной семейной пары со словами: "С них и начни".
Я наивно подумал (в шутку, конечно): "И закончи".
И закончил.
...
Продолжение следует.
Автор: Вениамин Д.