Глаза же драконовы мглою покрылись.
Гелиос в гниль превратил его силой своею святою.
Вот почему он Пифоном зовется теперь, а владыку
Мы называем пифийским: на месте на этом сгноила
Острого Гелия сила останки свирепого гада.
(Гомеровы гимны. К Аполлону Пифийскому)
- Как Ида? - спросила Эмма, когда на следующее утро в столовую вошёл Найджел.
- Не знаю, - растроенно буркнул он, занимая свое место. – Я несколько раз заходил в ее кабинет и в спальню, но Иды там не было.
- С ней все в порядке? – испугалась Эмма. Найджел поднял на нее изумленный взгляд, но, видя, что девушка всерьез обеспокоена, умерил пыл.
- Нам нет причин беспокоиться за ее безопасность, если ты про это. Но вчерашний разговор сильно ранил Иду, и она не скоро восстановится. Она была очень привязана к родителям, смерть отца стала для нее тяжелейшим ударом, как и мысли о мучительной смерти матери. И вот теперь ее мать, с позволения сказать, воскрешает, оказывается связанной с Уинтегроувом и умирает вновь. Это выбило бы из колеи кого угодно.
- Найджел, но я... Ида, доброе утро.
Леди Монгрелл невозмутимая, как обычно, вошла в столовую и села во главе стола. Она была очень бледной, а ее волосы были неаккуратно собраны в пучок, но ничто больше не говорило в ней о событиях вчерашнего дня.
- Мы рассказали совету об Эмме и той проблеме, которая у нас возникла, - сухо сообщила она. - Члены совета поддержали нас в решении начать поиски книги смерти, однако просили быть осторожными. Что касается силы Эммы, они полагают, что помимо дара ищейки она получила дар некого иного существа, возможно высшего демона, хотя, как это все признали, такое едва ли возможно. Впрочем, больше Эммы их обеспокоили заигрывания Феликса с темными силами. Тебя просили быть осмотрительнее, а меня призвали пристально за тобой следить, с тем, чтобы ты не переменил сторону.
- Я никогда не свяжусь с отступниками и темными существами, - холодно возразил Феликс.
- Мы так и сказали совету, - поддержал его Найджел. – Старики просто перепугались, вот и все. Как бы то ни было, они просили тебя впредь прибегать к запрещенным чарам только после согласования с ними. Их сильно разозлило использование вина мертвых на Эмме.
- Это они про нас с тобой не знают.
- Ролланд, что будет, когда им все станет известно? Ты ведь не можешь им не сообщать. У тебя клятва или что-то там ещё.
- Все-то ты знаешь. Да, сила воина принуждает меня служить совету преданнее, чем собственным интересам. Однако, я почти не чувствую дара с тех пор, как изменилась моя кровь.
- И что теперь? Ты больше не воин? Ты вообще можешь сражаться?
- Могу. Феликс обновил нашу кровную связь с мечом. Так что не о чем говорить.
- Вы пойдёте вчетвером, - донесся до Эммы обрывок разговора. Она повернулась к Иде. - Когда здесь два демона, я не могу оставить убежище без охраны. В Дельфах вам ничего не угрожает, поэтому я отпускаю вас со спокойным сердцем. И будьте осторожнее с пифией, - поспешно добавила она. - Это мерзкие твари.
Эмма с изумлением посмотрела на Иду. Несмотря на юный возраст, хранительница производила впечатление мудрой и сдержанной хозяйки дома, странно было слышать от неё такие резкие слова.
- У Иды старые счеты с пифиями. Одна из них сказала, что Ида долгие годы идёт путем, ведущим к изгнанию и тьме. По её вине все находящиеся под защитой убежища перестанут существовать, лишатся самих себя и обратят в прах усилия прежних веков.
- Звучит не очень обнадеживающе.
- И не говори. Ида верит, что этого можно избежать, если поступать верно, и во всем слушаться совета, но все знают, пифии не ошибаются. Те, к кому мы обращаемся за помощью, первые провидицы. Им не нужны жрецы для толкования видений и вонючие пары серы. Они обладают особой силой, и я никогда не слышал, чтобы их предсказания не сбывались.
- А тебе они что-нибудь предсказывали?
- А это я оставлю при себе.
- Эмма? - Феликс выжидательно на неё смотрел. Должно быть, погруженная в разговор с Ролландом, она пропустила адресованный ей вопрос. - Я спрашиваю, нужно ли нам зайти в реквизиторскую?
- Нет, - чуть подумав, отозвалась она. - Кроме пифии там никого не будет.
- Это нам на руку, - серьезно кивнула Ида. - На вашем месте, я бы не медлила с отправлением. Конечно, я не ищейка, но у меня самые дурные предчувствия.
- Разумеется.
- Ролланд, я знаю, сейчас не время, но я подумала, может быть, ты научишь меня сражаться? Я не хочу вновь оказаться совершенно беспомощной, как в опере. У вас с Найджелом мечи, У Феликса чары, да и сражается он не плохо, как я видела. Шеймас... Ну, да, он не сражается.
- Поверь мне, Шеймас тоже неплохо дерется. Единственная причина, по которой он прячется за нашими спинами, заключается в том, что его жизнь ценнее жизни любого из нас. Если убьют меня, Найджела или даже мертвеца, это ничего не изменит. Но, если погибнет Шеймас или хотя бы будет ранен, мы застрянем во времени, и последствия будут катастрофическими.
- Мертвец? Я не поняла.
Ролланд усмехнулся и перевёл взгляд на Феликса. Эмма негодующе закатила глаза.
- Почему ты так плохо относишься к Феликсу? Он помог тебе с мечом, пошёл на риск, спасая тебе жизнь.
- Я хорошо отношусь к Скрелтону, в этом и проблема. Рано или поздно, он вернётся туда, откуда пришёл, и его место займёт новый колдун. До него у нас было трое. Не считая последнего, пробывшего с нами несколько дней, все они были мне друзьями. Ты просто не понимаешь, каково это, когда в убежище появляется очередной полуживой колдун и ты осознаешь, что твой друг прямо сейчас где-то умирает, а ты ничего не можешь сделать. Я знаю твои чувства к нему, но откажись от них сейчас, пока ещё не поздно. Все, что им уготовано, разлука и горе. Гораздо правильнее было бы уступить моему очарованию. Я то никуда не собираюсь.
- Неделю назад тебя еле вытащили с того света, - хмыкнула Эмма. Заметив, что на неё смотрит Ида, она поспешно закашляла, пытаясь скрыть неуместный смешок.
- Осторожнее.
- Вы так и не выяснили, что за демон во второй камере? - спросил тем временем у Феликса Найджел.
- Я уже говорил что, мы всю неделю выхаживали Ролланда, а Шеймас тем временем занимался портретом ищейки. Эмма ещё не готова к тому, чтобы вести допрос самостоятельно. Да и совет не одобрил бы, что мы ведем его без хранителя и воина. Так что у вас будет занятие на время нашего отсутствия, - юноша умолк и бросил виноватый взгляд на Иду. - Прости, Идель, я совсем не хотел, чтобы мои слова прозвучали как распоряжение.
- Что ты, мой дорогой, тебе не в чем себя винить. Ты сказал все верно. А сейчас вам и в самом деле нужно поспешить. У меня сердце не на месте.
Думая о предстоящем путешествии в Дельфы, Эмма представляла себе оливовые рощи, белоснежные колонны храмов, лазоревое море. Открыв же глаза, она замерла в изумлении, не в силах оторваться от завораживающего вида. Ни моря, ни оливовой рощи не было и в помине. Со всех сторон их окружали горы, вниз открывался вид на залитую солнцем долину. И горы и долина казались изумрудными, утопая в сочной зелени деревьев. На самом краю горного плато, прямо под ними, располагалось небольшое поселение - несколько домов и белоснежный храм. Но больше гор и храма внимание привлекал открытый амфитеатр. Должно быть здесь пифии и вещали свои видения.
- Вижу, тебе здесь нравится, - улыбнулся Феликс, не сводящий взгляд с восторженного лица Эммы. Она широко улыбнулась.
- Я и представить не могла ничего столь изумительного. Дух захватывает.
- Когда я был здесь впервые, я забыл обо всем на свете, и Найджелу пришлось меня окликать.
- Кажется, за год жизни в убежище ты немало повидал.
- Так и есть, - его взгляд потух, и Эмма тотчас пожалела, что затронула щекотливую тему. Ролланд и Шеймас уже спустились к амфитеатру, и она направилась следом.
- Что это за горы?
- Эти? - Феликс усмехнулся, - Думал, ты сама догадаешься. Это тело мертвого Пифона, превратившееся в прах и поросшее лесом. Во всяком случае, в это верят жрецы и пифии.
- А говорят, что пифии не ошибаются.
- Так и есть. Но они видят не прошлое, а будущее. Не суди их строго, Эмма. Во все времена люди с большей охотой предавали провидцев хуле и наказанию, чем верили их скорбным пророчествам. А ведь многие из них были твоими предшественниками, - поймав её недоуменный взгляд, он пояснил, - ищейками. Твоим людям довелось пострадать не меньше, чем моим.
У скифов пророки пользовались особым почетом, они жили в богатстве, но ровно до того дня, как давали ошибочное пророчество. Тогда их жестоко избивали, связывали по рукам и ногам и бросали обнаженными в тележку с промасленным сеном, с впряженными в неё быками. Сено поджигали, и испуганные быки несли несчастного до тех пор, пока не сгорали сами. Более того, казнили не только провидца, но и всю его семью. Разве что дочерей миловали. К пифиям судьба была милосерднее, но и они натерпелись бед. Прояви к ним снисхождение.
Эмма с улыбкой кивнула в ответ, и они продолжили спуск. Воздух был непривычно свежим, от него кружилась голова. Такого не найдёшь в нашем мире даже вдали от городов и сел. Эмма дышала глубоко и размеренно. В воздухе смешались ароматы незнакомых ей цветов и пихтовый запах кипарисов. Солнце светило так ярко и знойно, что трудно было поверить, что сейчас время поздней осени. Да и осень ли была теперь здесь, вдали от дома? Кто знает, какой сейчас год и день.
Отправляясь на встречу с пифией, Эмма совершенно не думала об одежде, её мысли касались лишь грядущих пророчеств, и лишь теперь она обратила внимание, что все они одеты точно так же, как были в убежище, лишь Ролланд надел поверх футболки кожаную куртку. Не нужно было прибегать к чтению мыслей, чтобы понять, что она скрывает. Предчувствуя предчувствиями, однако, и на утесы Мохер он отправился вооружённым, что, в конечном итоге, и спасло им жизни.
Радуясь нежданному теплу, Эмма сняла кардиган и подставила солнцу плечи. Феликс бросил на неё быстрый взгляд, однако ничего не сказал. Сам он как и всегда, был одет в белоснежную рубашку и пиджак. И даже в них он чувствовал себя неуютно. Привыкнуть к современной обстановке и перенять новую манеру речи оказалось гораздо легче, чем проститься с шейными платками и сюртуком.
- Что-то вы не торопитесь, - заметил Ролланд, когда Эмма и Феликс спустились вниз.
- Эмма любовалась видами.
- Ну, конечно.
- Кто-нибудь знает, с кем из пифий мы встречаемся?
Но никто не успел ответить Феликсу. От стен храма отделилась алая тень и медленно направилась к ним.
- Разумеется, - тихо пробормотал Шеймас.
- Что?
- Кассандра, - пояснил Феликс.
- Пифия, сделавшая предсказание Иде.
- Она никогда не ошибается, это её дар и проклятие. Говорят, что за яркую красоту Аполлон полюбил ее и даровал способность к предвидению, но она отвергла солнцеликого бога, и он обратил дар в проклятие, сделав так, чтобы Кассандре никто не верил. Она предсказывала падение Трои, просила сжечь деревянного коня, невесть как оказавшегося у крепостных стен, но её не послушали. Конец этой истории всем известен. Трою разрушили, а царевна стала пленницей Аякса. Но легенда о ней не до конца правдива. Хранители спасли ее, а много лет спустя колдунам удалось снять с неё проклятие, однако и сейчас её слова чаще подвергают сомнениям, чем верят им.
Кассандра между тем подошла ближе и Эмма, жадно следящая за каждым движением троянской царевны, наконец-то сумела различить черты ее лица. Понятна ей стала обида Аполлона, царевна была чудо как хороша собой. Пышные золотые локоны обрамляли юное прелестное лицо, синие глаза смотрели горделиво, но благожелательно, ее движения были столь плавными, что казалось, что не идет она по каменной дороге, а парит над ней. Алый одежды развивались от легкого движения, звенели золотые браслеты на тонких запястьях, лавровый венец обвивал пышные кудри.
- Здравствуй, царевна, - поклонился ей Шеймас, и Кассандра улыбнулась ему.
«Какая она древняя, - подумала Эмма, - и какая юная».
- Идущий сквозь время, - произнесла она звонким девичьим голоском, - давно не было тебя в Дельфах, - она обежала взглядом всех присутствующих, особенно внимательно задержав его на Эмме. Отчего-то той захотелось тоже, как Шеймасу, приклонить голову, но она не последовала этому зову, боясь показаться глупой. Кассандра улыбнулась, точно зная наверняка ее мысли.
- Хранители говорили мне о вашей просьбе. Что же, увидеть будущее каждого из вас представляется не таким сложным, ибо вы уже ступили на путь, уготованный судьбой.
- Не надо прозревать наше будущее, - несколько нервно произнес Феликс. – Мы пришли сюда ради Эммы, царевна. Ради Эммы и книги смерти.
Кассандра громко рассмеялась.
- Ты напуган, колдун, но пока тебе нечего бояться. Час еще не пришел, хотя и близок. Совсем скоро ты взглянешь в лицо ему, однако пока не умрешь. Гибель твоя придет тогда, когда ты откроешь книгу смерти.
Феликс побледнел. Не произнеся ни слова, он кивнул и отвел взгляд на дальние горы, точно боясь взглянуть кому-либо из присутствующих в глаза.
- Что до тебя, идущий сквозь время, то скоро твоя жизнь переменится. В нее войдет свет, но принесет с собой и великую тьму. Каждому из вас предстоит перешагнуть через черту. Ты станешь последним, но лишь один не вернешься из небытия.
- Хоть на остальных посмотрю, - пожал плечами Шеймас. Между тем Кассандра уже повернулась к Ролланду. Лицо ее приобрело мягкое ласковое выражение.
- Мне незачем смотреть в будущее, чтобы рассказать тебе о нем. Боль уже точит тебя изнутри. Пройдет немного времени, прежде чем она вырвется наружу. Будь готов, воин, твоя жизнь изменится раз и навсегда, ты покинешь привычный мир. Не бойся следовать по непроторенному пути, но опасайся своих порывов. Ты сделаешь немало ошибок, но сердце выведет обратно на потерянную дорогу.
- Сердце. Да что она может знать.
Теперь Кассандра повернулась к Эмме и та ощутила невольный страх. К горлу подступил комок, и Эмма тяжело его сглотнула.
- Ты боишься, - негромко произнесла Кассандра, подходя к ней ближе, - и страхи твои не напрасны. В тебе так много света, но этот свет обращается во мрак. Твои страхи сбудутся. Ты познаешь предательство, увидишь, как тьма нависнет над теми, кто дорог твоему сердцу, и первой же предашь их. И все же твой путь - путь света. Не усомнись в себе, не путай свою душу, с клеймом чужого греха. Не оступись, Эмма Рейн, твое падение погубит всех.
Что касается книги, - голос Кассандры изменился, - то вам суждено отыскать ее. Начните с самих себя, с места, где все началось. Это долгий путь и не раз вы зайдете в тупик. Но все такое, каким должно быть. Все предопределено.
- Где ты вчера была? – спросил Найджел, когда убежище опустело. Иду он нашел в библиотеке, но не за привычным читальным столом, а в небольшом закутке, где прежде была скрыт стеллаж с наиболее опасными свитками. Теперь стеллаж стоял в комнате с зельями, примыкающей к спальне Феликса, а его место пустовало. Впрочем, похоже, хранительница убежища нашла применение освободившейся нише, откинувшись спиной на холодную стену, Ида задумчиво курила. Проглотив рвущиеся наружу комментарии, Найджел забрал из ее рук сигарету и затушил ее.
- Помнишь, как раньше все было просто? – безжизненным голосом спросила его сестра. – Все, что от нас требовалось, быть вежливыми с тройками и воинами и не мешаться под ногами. Твои родители всегда были к нам добры и внимательны, им и в голову не приходило загружать нас делами хранилища. Мы могли путешествовать, куда хотим и когда хотим, веселиться. Я уже не помню, Най, когда я в последний раз веселилась.
- Удел хранителей тяжелый, - он чуть подтолкнул сестру в сторону, и присел рядом. – Ты все еще думаешь о тете Констанс?
Ида, молча, кивнула и на глаза ее навернулись слезы. Так странно непривычно было видеть ее слабой и беззащитной. Как легко забывалось, что ей всего двадцать три, что в первую очередь она девушка, и уже затем хранитель. Найджел коснулся губами ее макушки, как делал это прежде, когда она, будучи маленькой девочкой, доверчиво прижималась к старшему брату в поисках утешения. С тех пор, как его родители забрали племянницу в свою семью, Найджел относился к ней как к младшей сестре и с трудом помнил то время, когда их семьи почти не встречались.
- Вчера вечером, – негромко сказала Ида, - я едва не убила демона, того, что заперт во второй камере. Я была так зла, Най, я с трудом контролировала себя, и чувствовала, как во мне закипает сила. Мне пришлось буквально заставить себя выйти из камеры, я так хотела его убить, что могла думать только об этом. Я не спала всю ночь, ходила по убежищу, гнала себя в самые дальние комнаты и коридоры, лишь бы подальше от лестницы в подвал. Я всю ночь боролась с этим желанием. И я все еще одержима им. Может быть, Кассандра...
- Нет, - жестко перебил ее Найджел. – Она ошиблась, Ида. В этот раз она ошиблась. Я знаю тебя, ты никогда не станешь отступницей. В тебе нет зла.
- А что тогда я чувствую? Может это как вирус? Или как темная сторона силы в Эмме? Может быть, какой-нибудь демон из тех, кого мы уничтожили, проклял меня перед смертью. А мы оба знаем, что им это под силу.
- Поговори об этом с Феликсом. Он поможет тебе.
- Не знаю, - Ида покачала головой и вновь откинулась на стену. На глазах ее блестели слезы. – Может быть, я не подхожу для этой работы? Какой из меня хранитель? Что я делаю здесь? Всего лишь делаю вид, что у меня все под контролем, а в душе радуюсь, что мне не приходится вместе с вами отправляться на вылазки. Если бы ты знал, как мне надоело носить эту чопорную маску. Я устала от всего этого. Устала думать, вернетесь ли вы живыми или нет, гадать, когда очередной колдун вернется в прошлое и погибнет, устала от соседства демонов. Я ведь ужасная трусиха, Най, и демоны это чувствуют. С тех пор, как убили отца, я каждый раз содрогаюсь, думая о пленниках в подвале.
- Я рядом. Да и все мы. Дар не случайно выбрал именно тебя. Ты была рождена, чтобы стать хранителем, и ты чертовски хороший хранитель. Тебе удалось невероятное – ты сделала всех нас семьей. Никому из хранителей это не удавалось. Помнишь старика Майкла Арнберга? Для него колдуны были вроде разменной монеты. Более того, он велел воинам выставлять их наподобие щитов в самую гущу сражения, все равно через пару минут после их смерти появится новый колдун, так почему бы не использовать их в качестве мишеней?
А что касается тети Констанс, мы все узнаем. Если нужно будет, Шеймас перенесет нас в день нападения на убежище, и я лично буду рядом с Констанс до той минуты, пока, - он замялся, подыскивая слово, - пока все не прояснится.
- Не нужно, я не хочу, чтобы и ты погиб. И не хочу, чтобы кто-то вообще рылся в этой истории. Я знаю, возможно, это тоже связано с Уинтегроувом и его планами на Эмму и книгу смерти, но, пока это возможно, никто не будет рыться в прошлом моей матери. Обещай мне, Най. Это не касается дел убежища, чтобы доносить совету. Это дела нашей семьи.
- Обещаю. Но и ты обещай, что в следующий раз, когда ты разозлишься на демона, придешь ко мне, и мы вместе что-нибудь придумаем. Не слишком большое удовольствие искать тебя по всему убежищу.
Ида не успела ответить. Прямо перед ними появились Эмма и юноши. Вид у всех был подавленный.
- Что случилось? – насторожился Найджел. Он поднялся на ноги и помог встать сестре. – Вы что-то узнали о книге смерти?
- Не много, - произнес Шеймас. Остальные молчали, словно набрали воды в рот.
- Да что произошло? – к Иде вернулась прежняя решительность. Она скользнула взглядом по расстроенным лицам. – Что сказала Кассандра?
- Мало понятного и тем более уж приятного. Если коротко – Феликс умрет, но пока что только встретится с худшим из своих страхов, Ролланд всех нас бросит, я, так полагаю, умру, а Эмма всех нас предаст. А, в поисках книги стоит начать оттуда, откуда мы пришли. Впрочем, что-то мне не хочется.
- Шеймас, как будто у нас есть выбор, - тоном учителя, чье терпение уже на исходе, произнес Феликс.
- Нужно об этом сообщить совету, - решительно произнёс Найджел, бросив быстрый взгляд на Иду.
- О чем? - ледяным тоном осведомился Феликс. - Что ты хочешь услышать от них в ответ?
- Дело не в мнении совета, а в безопасности убежища. Если Эмма представляет угрозу.
- То что? - Феликс подался вперёд. Его вид не предвещал ничего хорошего. - Посадишь её в серебряную клетку? Или выставишь прочь?
- Тебя это не касается, колдун. На воинах и хранителях держится убежище, колдуны же...
- Что? Договаривай.
- Они приходят и уходят. И каждый мнит себя вершителем судеб. Столько у них амбиций и самоуверенности. А потом они исчезают, а нам за ними прибирать. Ты здесь гость, и то, ненадолго.
- Найджел! - в ужасе воскликнула Ида, но было поздно. Слова повисли в воздухе, а в следующее мгновение воин, точно подкошенный, рухнул на колени и страшно захрипел. Его рот был широко открыт, точно у рыбы, шея вытянулась, напряглась, грудь точно сжали обручем. Он с ужасом смотрел на Феликса, замершего над ним. Лицо Феликса было бесстрастным, Найджел хрипел и корчился, и Эмма поняла - Феликс не даёт ему вздохнуть. Лицо Найджела стало бордовым, и тут, точно очнувшись от забытья, на Феликса разом бросились Ролланд и Шеймас. Страшная пытка прервалась - Найджел шумно вздохнул и рухнул на пол. Над ним тотчас склонилась Ида.
- Теперь тебе есть о чем сообщить совету, - холодно произнёс колдун. Он высвободился из рук Шеймаса и, развернувшись, направился прочь из библиотеки. Ролланд и Шеймас потрясенно смотрели на Найджела и причитающую над ним Иду.
Эмма же не знала, что и делать. Её потрясло и напугало произошедшее. Феликс пытался её защитить и вот что из этого вышло. Ей не доводилось видеть ничего столь же жуткого. Феликс пытал Найджела, он мог бы его убить, не помешай ему Ролланд и Шеймас. Она с трудом верила в реальность произошедшего.
И все же, несмотря ни на что, она понимала Феликса куда лучше, чем Найджела. Ролланд говорил, что служить совету это призвание воинов и не так легко отвернуться от него, однако он сам ни разу не заговорил про совет и не выразил желания поделиться с ним хоть чем-нибудь из происходящего в убежище. Так отчего Найджел столь одержим идеей служения? И это не говоря уже о том, что он сказал. Напоминать Феликсу о смерти, упрекать в том, что он пытается жить - это можно было ожидать скорее от Ролланда, чем от уравновешенного Найджела. Слова его были жестоки, и отчего-то Эмму они поразили куда больше, чем ответная реакция Феликса.
- Не будь дурой.
- Отстань.
Развернувшись на каблуках, она неторопливо вышла из библиотеки. В любом случае она была там лишней. Эмма не чувствовала себя своей в компании Иды и Найджела, как это было с Феликсом и Ролландом, даже с Шеймасом. Впрочем, кто знает, останется ли это так после пророчества Кассандры.
Феликса она нашла в оружейной. Ноги сами принесли её к комнате и, услышав лязг стали, она поняла, что не ошиблась. Колдун с мрачным видом громил доспехи. Те раскачивались на подставке, но держали удар.
- И чем тебе не угодил нагрудник?
Феликс резко обернулся, выставив перед собой меч, но тут же опустил его, увидев в дверях Эмму.
- Король Генрих был тем еще засранцем.
- Засранцем? – усмехнулась девушка. – Не думала, что джентльмены Прекрасной эпохи так выражаются.
- Боюсь, ваше время сказывается на мне больше, чем мне казалось, - он отложил клинок в сторону и облокотился на стеллаж. – Пришла взывать к моей совести?
- Отнюдь. Конечно, ты переборщил, но Найджелу следовало бы следить за языком.
- Он прав. У трупа нет права голоса.
- Для трупа, мистер Скрелтон, вы слишком много болтаете.
Феликс едва заметно улыбнулся.
- Хочешь, что-то покажу? – неожиданно предложил он. Эмма кивнула. – Я не Шеймас, чтобы перенести нас обоих с такой же легкостью, но, думаю, мне это по силам. Только сперва зайдем в реквизиторскую.
Эмма послушно последовала за ним. Войдя в хранилище, Феликс тут же снял с вешалки тяжелое мужское пальто и набросил его на плечи девушки.
- Не мой фасон, не находишь?
- Главное, что ты не замерзнешь, - серьезно произнес юноша. Пальто спускалось ниже колен Эммы, его рукава были такими длинными, что она с трудом сумела их закатать. – Еще нужны сапоги.
- Я сама, - поспешно сказала она, опасаясь, что и обувь окажется столь же неподходящей, даже несмотря на чары Аманды. Она поспешно натянула на ноги первые попавшиеся на глаза сапоги и обернулась, Феликс тоже набросил поверх пиджака пальто и теперь ожидал ее.
- Готова? – он подошел ближе. – Держись крепче.
Его руки крепко сжали девушку в объятиях, не успела она поднять взгляд на Феликса, как все вокруг изменилось. Они стояли посреди заснеженного поля, обнесенного высокой кованой решеткой. Во всяком случае, так показалось Эмме в первое мгновение. Приглядевшись, она заметила темные камни и неясные очертания статуй, покрытых толстой шапкой снега. Это было кладбище.
- Здесь скользко, - предупредил Феликс. Он осторожно взял Эмму за руку и повел ее за собой. Они шли долго, во всяком случае, так ей показалось. Несмотря на теплое пальто, Эмма дрожала всем телом, пронизывающий ледяной ветер легко забирался сквозь рукава и широкий подол, завывала вьюга. И лишь ее пальцы, сжатые в ладони Феликса, пылали огнем.
Наконец они остановились. Эмма не представляла, как в этом беспроглядном снегу юноша сумел найти нужное надгробие.
Выпустив ее пальцы, Феликс склонился над камнем и расчистил его. Эмма скользнула взглядом по темным буквам и похолодела.
«Феликс Александр Скрелтон, любимый сын. Тысяча восемьсот девяносто седьмой, тысяча девятьсот четырнадцатый год».
- Это место не идет у меня из головы, - тихо произнес он, вновь вставая рядом с ней. – Моя могила. Точнее кенотаф . Трудно чувствовать себя живым, когда в памяти снова и снова видишь это место. Оно не отпускает меня. Найджел прав, мне не стоит привыкать к жизни.
- Привыкать к жизни, - эхом отозвалась Эмма.
- Иногда мне кажется, что я уже умер. Что все, происходящее теперь со мной, всего лишь сон, быть может новый мир, скрытый за занавесью смерти.
- Уверяю тебя, что нет. Это жизнь, Феликс, какой бы странной она ни была. И точно так же, как и любая жизнь, она завершится смертью. И все же ты здесь. У тебя есть это время, что бы ни говорил Найджел. Не знаю, стоит ли верить Кассандре, но пока книга не найдена, ты в безопасности. У тебя есть дни, недели, может годы. Так перестань думать о том, что будет позже. Мы живы здесь и сейчас.
Феликс не ответил, только сильнее сжал ее ладонь. Несколько минут они в молчании смотрели на надгробную плиту, а затем юноша вновь обнял Эмму, и они переместились обратно в убежище.
- Надеюсь, это останется между нами, - негромко произнес он, отряхивая снег с ее волос. Лицо его было таким же бледным, как после пожара в опере. И все же юноша казался гораздо спокойнее, чем прежде, точно и не было безобразной сцены в библиотеке.
- Разве не всем девушкам ты показываешь это место? – усмехнулась Эмма. Феликс хмыкнул. Ладонь его мягко коснулась её лица, а затем он отстранился и, не произнеся ни слова, вышел прочь.