Рабочий понедельник в Тбилиси подходил к концу и народу в центре значительно прибавилось – как местных, так и туристов. Местным тоже надо где-то отдыхать и проводить досуг. Парк Рике, холм Сололаки подходят для этих целей, хотя судя по карте в городе есть еще немало парков и зон отдыха.
На старой площади собирались танцоры и певцы – каждый вечер здесь происходит театрализованное представление, собирающее немало зрителей. Сам я не очень люблю тематические столпотворения, поэтому прошел мимо не дожидаясь безусловно яркого зрелища. А тем кто будет на старой площади разумеется рекомендую!
Я до сих пор был под впечатлением увиденного на холме Сололаки, и продолжал внутренне плыть в лодке спокойствия, которое явилось ко мне в церкви. Как в мире все просто устроено и как сложно одновременно! Пережив столько порабощений, воскрешений грузинский народ наконец дошел до того момента своей истории, когда можно сказать, что все беды и лишения были не зря.
Проходя мимо площади Свободы, я увидел старых знакомых по керченской лестнице на Митридат – двух железных грифонов. Удивительно что и в Керчи и в Тбилиси есть ключевые возвышенности-горы и они даже начинаются на одну букву - Митридат и Мтацминда. Мощные черные полульвы полуптицы взирали на проспект Руставели готовые в любую минуту взлететь и защитить свой город.
Как я узнал позже – изначально они были украшением первого тифлисского театра (вообще грифонов было четыре – уцелело два), который был построен при князе Воронцове – наместнике Тифлиса (князь внес огромный вклад в облик Тбилиси, который мы знаем сегодня).
В 1874 году театр сгорел, и уцелевшие грифоны спустя несколько перемещений по различным городским точкам приземлились здесь. Вероятно, это не последнее их пристанище – у каждой городской легенды своя метафизическая история неподвластная ничьему влиянию. Какой из грифонов в этот раз был добрым, а какой злым мне понять не удалось.
Несмотря на усталость я продолжил свои странствия по городу, углубившись в дальние улицы района Мтацминды (напомню, что Мтацминда - это и жилой район и Святая гора). Каждый двор, каждый дом здесь дышит историей и вызывает восхищение.
Гористый рельеф не дает ногам расслабиться и постоянно держит в тонусе. Имейте это в виду при перемещениях между районами!
В Тбилиси набирает обороты модный в различных мегаполисах мира сервис по аренде электросамокатов. С учетом сложного рельефа местности это отличный выход для пеших исследователей, хотя еще не вся инфраструктура соответствует проезду на двухколесных друзьях. Самокаты здесь валяются где попало – брошенные, одинокие. Столкнувшись с лестницей или другим «несамокатным» препятствием – его просто бросали. И затем уже сотрудники сервиса собирали их вновь в одном месте.
Шел я куда глаза глядят – по наитию и внутреннему компасу, который повел меня сначала через небольшой сквер, где отдыхали жители после рабочего дня со своими детьми. Вглядываясь в лица людей, я пытался понять превалирующую здесь национальность – грузины, русские или кто-то еще? Но портрет среднего жителя города пока не вырисовывался – сложно было понять эти люди туристы или постоянно проживающие здесь. Речь я слышал разную – грузинскую, русскую, украинскую.
Обстановка в мире складывалась непросто: интернациональность людей подтверждала это. Никто не будет уезжать из своей страны, если в ней хорошо живется. Перед тем как ехать в Грузию я слышал, что местные не слишком рады приезду русских. Пока это не подтвердилось, и я встречал только обратные примеры.
Впереди меня неожиданно возвысилось красивое здание похожее на помпезный вход в католический костел, но подойдя ближе я выяснил, что это - фуникулер.
Вагон на канатной тяге доставлял туристов на гору Мтацминда – Святую гору. Говорят, что каждый грузин перед тем как подняться на нее должен говеть и готовиться от одного дня и больше, но у меня не было столько времени – говеть я буду всего одну ночь.
Я шел по самой крайней улице района Мтацминда – слева от меня начинался склон горы и лес. В одном месте я обнаружил что-то вроде капища: на ступенях была разлита кровь и разбросаны ошметки свежего мяса. Рядом стояли изуродованные скульптуры.
Картина была малоприятной: возможно имело место ритуальное убийство. Вокруг меня не было ни души, но я все-таки чувствовал на себе чей-то взгляд. Тут я и вспомнил, что нахожусь на окраине города в чужой стране, на границе вечера и ночи. «Стоит более осмотрительно выбирать места для вечерних прогулок гражданин» - пронеслось в моей голове. Лодка спокойствия внутри меня попала в водоворот, который теперь нес ее в неизвестном направлении.
Я резко обернулся – пусто. Пот выступил у меня на лбу и тут я услышал женский смех – он исходил откуда-то сверху – со склона горы. Возможно, это был не смех, а плач и я обязан был найти его источник. Хватаясь за кусты и тонкие стволы чахлых растений я стал подниматься по достаточно крутому склону Святой горы. Не знаю, что стало причиной этой «игры в сыщика» – возможно тому виной была предвечерняя духота и цвет разлитой красной жидкости похожей на кровь. Наконец я увидел виновницу смеха – девушка беззаботно сидела на небольшой поляне и говорила с кем-то по телефону. Грузинская речь была путана и для меня непонятна. Я огляделся – зачем я здесь? Глядя на невидимого собеседника, я вновь, как и во время скитаний под стенами Нарикалы, выказывал физиономию непонимания. Возможно, я продолжал сходить с ума.
Должен признаться это было странное место для разговоров – но и я был уже не в самой выгодной роли и мог испугать девушку неожиданным появлением. Пришлось ретироваться и отдать судьбу девушки на волю духа Святой горы.
По пути я видел островок русской церковной архитектурной школы. Это была Церковь Михаила Тверского. Чего только не встретишь в Тбилиси!
Усталость от прекрасной моей прошлой ночи давала о себе знать – пора было идти к Тине на постой.
Сидя на крыльце гостевого дома, я встретил трех девушек, которые жили тут же у Тины. Но поговорить с ними по душам не пришлось – они оказались француженками и совсем не понимали, что я им говорил, как и я их. Хотя резкое непонимание обозначилось после моего объяснения, что я из России. А может мне просто показалось.