Сериал качества в целом художественного (видимо, из-за актёров и видов), но страдает длиннотами совсем ненужными, паузами какими-то претенциозными, а также немотивированным показом (чуть ли не смакованием) гипертрофированного насилия. К тому же хватало пошлости и похабной брани; первое, увы, обыденно, второе все же удивительно. Чтоб в фильме с претензией на кинематографизм или просто в телеформате персонажи ругались как сапожники, такого не было и быть не должно. Всю эту чернуху-порнуху смотреть и гадко и отвратно, чего я и не делал, - промотки решали дело.
Нек. задавились вопросом, мол, чей ребенок? По-моему, ответ очевиден: кто там решал, кого трогать, а кого нет? Паралитик-неврастеник или матерый волчара кровавый? Кстати, роль запоминающаяся. Не у русофобского поганца, а у сыгравшего незадачливого отпрыска. Его "алё, пап" напомнило "алё, Люсь", а интонации - одноглазую бандитку в Убить Билла, кот. млела, слушая банальную похвалу ее жуткого босса. Очевидно, он был когда-то неплохо воспитан, - это выдают манеры и вежливость. Вероятно, влияние его матери. А вот нынешний мат и банда - несомненно его отца.
Сериал смотрел параллельно и вслед за амер. версией. Не понравилась, наш лучше. Тот непомерно затянут и соплив. Кстати, насчет наш. Нек. не покидают ощущения, что показаны как бы амер. события в российском антураже. И, надо сказать, ощущение небеспочвенно. Много фантастичного, но минус ли это? Скорее да. Фильм как бы реалистичный, но реализм тут конечно прихрамывает. Главное - парень должен был после аварии сказать отцу то, что сказал в тюрьме. Но тогда "кина" бы не было. Но вот здесь как раз всплывает еще один не(?)реалистичный момент, но уже психологического свойства.
Дело в том, что просмотрев посл. серию, оборачиваясь назад, думаешь: «Как же так? Ну, положим, он так все рассчитал (конечно не заранее, а спонтанно), исполнил хладнокровно, ясно, что сознательно и без раскаяния. Но чего ж ты дергался все время, трепал нерву отцу и окружающим?! Почему в больницу поперся; завершить начатое, киллер хренов? Или просто любопытно стало? Вполне возможно и так». Столько нелепостей, недомолвок. А вот тут и вспомнится Достоевский. Конечно, не обладая таким острым умом, как отчисленный студент юрфака Императорского университета, и совсем не имея в виду проверить себя и свою природу, породу, и не в силах предсказать соб. заболевание после преступления*, а желая отмстить негодяю, герой фильма считал, что поступает правильно, его и осудить-то не хочется, но с ним произошло то же, что и с героем романа Достоевского. Заболел не так тяжко, ну так и преступление не так тяжко, как у того. Но нервозность эта стала неконтролируемой и к тому же преступления пошли одно за другим, как лавина. Его это мучило, а отца его, похоже, нет. И единственным выходом стало признание, правда оно не было искренним и чистосердечным. Таким, каким оно было в разговоре с отцом. А вот тот мужество признаться в себе не нашел, мотивируя это защитой сына, мотивируя все этой защитой. Фактически цель оправдывает средства, как настоящий иезуит. Непонятно, как он будет жить со всем этим, это уже человек способный на все. Его желание избавить сына от бед превратилось в фанатизм, одержимость. Поначалу понятное желание уберечь ребенка от расправы превращается в манипуляцию другими людьми и жертву их как пешками на шахматной доске. Персонаж, именовавшийся «честью», обратился в полное бесчестье. Результат – унижение перед бандитами, потеря друзей, посадка сына. Полный крах, личностный прежде всего. Может ли он воспрять? Трудно, но можно. Сможет ли? Вопрос.
Духовно верное наблюдение, потому что переступление границы – грех, нарушение заповеди Божией, ведет к искажению природы человека, помрачению образа Божия в человеке. Отсюда внутренние нестроения и психические болезни.