Лучшие умы человечества долго думали, по какому принципу лучше выбрать наследника османского престола и пришли к выводу, что оптимальным вариантом будет истинный ариец мусульманин, рожденный от истинной мусульманки Махидевран султан. Таким образом был подведен теоретический базис под основу в виде шехзаде Мустафы.
Базис, конечно, так себе потому что из-под него отчетливо видно, что Мустафу поддерживают не за его немыслимые заслуги и таланты, а только потому что не Хюррем его родила.
Ну, хоть таким образом свершилось то, чего так долго ждали угнетенные слои общества, особенно, если учесть, что этим слоям никто не давал права выбирать правителя Османского государства.
Доверчивый шехзаде повелся на эти басни. Мустафа и теткам верил, что они любят его самого за необычный разрез глаз, а не из вражды к Хюррем.
Муфтий и Пири Рейс топили за чистоту нации, активно нарываясь на неприятности.
Трудно сказать, чем Хюррем не угодила Барбароссе. Может не разрешала ему далеко заплывать? Остальные примкнули к заговору из любви к искусству.
Если одни люди берутся поддерживать другого человека, мешать этому благому делу никто не собирается. Нравится – поддерживайте хоть под руки, хоть еще под какое место, только в политику не лезьте потому что это совсем не ваше дело.
Но лихие османские парни все решили по-своему и бравым шагом отправились вершить великие дела. Предстояло всего-то свергнуть Рустема пашу с лавки Великого визиря и избавиться от Хюррем, которую уже много лет никто не мог с места сдвинуть.
После этого отряд тимуровцев, возглавляемый Пири Рейсом, собирался расставить по вакантным местам каких-то своих людей, потом решат, каких, а шехзаде сделать правителем. Ерундовое дело, учитывая наличие живого и здорового султана Сулеймана. Взвейтесь, соколы, орлами и вперед, на мины.
Сам Мустафа делал вид что ничего не знает ни о каких сторонниках. Проказник шехзаде дико обиделся за покушение на свою светлость и, не предупредив подельников, тоже объявил джихад Хюррем и Рустему.
Вместо откопанного топора войны, шехзаде отправил султанше скорпиона в коробке, чем до смерти напугал впечатлительную женщину. У Хюррем и так наступили возрастные изменения организма, а тут ядовитые насекомые в постели прыгают.
Рустем тоже не обрадовался отрезанной башке своего слуги и приготовился к отражению нападения. Но на этом атаки со стороны Мустафы закончились, не успев начаться.
Объявляя войну, неплохо бы иметь хоть какой-то план мероприятий. Ни у Мустафы, ни у его опричников плана не было, хорошо хоть знали с кем воевать собрались, и на том спасибо.
Повелитель турнул Рустема из столицы за то, что у янычар отказался макароны кушать. Этот факт очень обрадовал Барбароссу, не подозревавшего о том, что ему тоже могут сделать больно и обидно. Все же так невинно было, и вдруг пропадет его любимая дочь, а его самого почему-то просят пойти погулять в отставку.
Как это понимать? Хайретдин паша никак не мог предположить, что и на него тоже может кто-то напасть, какая неожиданность, кто бы мог подумать.
Хорошо, что в стране еще остался один благородный рыцарь, спасавший похищенных мальчиков и девочек и возвращавший их родителям.
Естественно, Мустафа помчался спасать Михринису, бегал по лесам за разбойниками пока не добежал до столицы. Заметим, его пытались остановить, и объясняли, что не стоит покидать санжак, но разве такое возможно? Проще бронепоезд тормознуть на полном ходу, чем надежду династии.
Но и этого Мустафе показалось мало. Он решил, что Михриниса не найдет дорогу на папин кораблик и лично повел ее туда. Естественно, что у одра болящего паши он встретил сначала свою группу поддержки, а позже и повелителя, весьма удивленного таким изысканным обществом.
Вот что бывает, когда люди начинают спецоперации, не имея плана и не согласовывая свои действия. Спалились все сразу, оптом.
Барбаросса потом будет горестно цокать я зыком и размышлять, как такое могла случиться. Он выдаст миру великолепную мысль о том, что теперь надо думать, что делать дальше.
Думать вообще-то надо заранее чтобы потом не охать от неожиданности и не спрашивать окружающих, как такое могло получиться.
Мустафа тоже покажет себя в виде кладезя премудрости, рассуждая о том, что чувства ослепили его и лишили разума. Шехзаде явно льстил себе потому что лишиться можно лишь того, что имеешь, а у него разума с детства не наблюдалось.
За все эти художества Мустафе придется лично командовать казнью янычарского аги. Но и это не остановит ни самого шехзаде, ни его сподвижников. В новом составе смертников они продолжат свои действия по борьбе с Хюррем плоть до казни самого Мустафы.