В этом видеоролике (на моем канале «Yura Ecrlinf Linnik» на платформах «YouTube», «Rutube», «Яндекс-Дзен») я читаю свой перевод ВТОРОГО из ДЕСЯТИ (или даже ПЯТНАДЦАТИ) фрагментов романа Алис Зенитер, название которого я перевожу как «Искусство творить потери» (Alice Zeniter, «L' Art de perdre»); а в ПРЕДИСЛОВИИ к ЧТЕНИЮ я фантазирую в жанре «альтернативная история» и высказываю предположение о том, что, если бы в начале 1960-х годов президент Франции (Шарль де Голль) проявил бы больше твердости и политической воли, то сейчас АЛЖИР был бы вторым ИЗРАИЛЕМ, только франкоязычным… Но обо всём по порядку: первые 120 (сто двадцать) страниц этого романа (то есть почти ТРЕТЬ книги) я перевел еще в 2018 году и разослал во все русскоязычные издательства. И вдруг сейчас я узнаю, что в 2022 году этот роман вышел в переводе Нины Хотинской в издательстве «Livebook» под названием «Искусство терять». Оправдать подобное поведение издательства «Livebook» можно только в одном случае: если мой перевод – ПЛОХОЙ, настолько плохой, что редакция издательства предпочла заказать перевод всей книги другому переводчику, в то время как в их распоряжении был мой перевод первой ТРЕТИ от общего объема данной книги. Прошу всех, кому это интересно, писать комментарии к данному видеоролику и высказать мнение о том, правильно ли поступило издательство, отвергнув мой перевод. Вы можете сравнить мой перевод с переводом Нины Хотинской и определить, чей перевод лучше. Еще раз подчеркну, что мой перевод существовал еще в 2018 году, и я могу ДОКАЗАТЬ это в СУДЕ, если дело дойдет до судебного разбирательства. Итак, вот текст, который я читаю в данном видеоролике:
АЛИС
ЗЕНИТЕР.
ИСКУССТВО
ТВОРИТЬ
ПОТЕРИ
(фрагмент 2)
Быстрому обогащению Али и его братьев способствовало одно обстоятельство: семьи, делившие с ними земельные участки в этой высокогорной местности, уже просто не могли обрабатывать крохотные разрозненные наделы, оставшиеся им после многолетних изъятий и урезаний. Вся земля была раздроблена до самых жалких клочков. На участках, принадлежавших всей общине или передававшихся от отца к сыну безо всяких документов, колониальные власти установили особые колышки, деревянные или железные, с ярко окрашенными головками: этого требовала французская землемерная система, хотя это только мешало земледелию. Работать крестьянам стало затруднительно, однако продать свои земли французам – это уж вовсе немыслимо: бросить семейную собственность, позволить ей уйти в чужие руки – от такого позора ты не отмоешься всю твою жизнь. Но тяжелые времена заставляют крестьян расширять понятие «семья» и включать в нее своих двоюродных, затем троюродных братьев, затем всех обитателей своей деревни, соседних деревень, расположенных на том же горном склоне, жителей противоположного склона… Короче говоря, всех тех, кто не француз. И вот, многие деревенские жители с радостью соглашаются продать свои наделы Али, да еще благодарят его за то, что он спас их от другой продажи, несравнимо более позорной, из-за которой они могли бы быть изгнаны из общины. «Будь благословен, сынок». Али скупает участки и объединяет их. Он расширяет и удлиняет свои владения. Уже в начале 50-х годов он – картограф, который сам решает, какие территории ему следует очерчивать дальше.
Вместе с братьями они строят два новых дома по обе стороны от их ветхой хижины из глиносоломы. Они переходят из одного дома в другой, дети спят повсюду, а вечерами, когда вся семья собирается в центральной комнате старой хибары, они словно забывают, насколько расширилось их жилище. Они разрастаются, не удаляясь друг от друга. В деревне их приветствуют как местную знать. Их видно издалека: Али и оба его брата теперь превратились в дородных великанов, даже Джамель, которого прежде дразнили «хилым козликом». Теперь все они напоминают титанов, сошедших с гор. Лицо Али стало почти идеально округлым. Как полная луна.
«Если у тебя есть деньги, показывай их», – говорят здесь, в горах, как у подножья, так и ближе к вершинам. Это, конечно, странное требование, ведь оно предполагает, что вы постоянно тратите деньги, чтобы их показывать. Выставляя на всеобщее обозрение свое богатство, вы становитесь беднее. Ни самому Али, ни его братьям никогда бы не пришло в голову откладывать деньги в банк, чтобы они «приносили плоды», или «для грядущих поколений», или даже «на черный день». Пока у вас есть деньги, вы должны их тратить. То есть преображать их в лоснящиеся щеки, в округлый живот, в роскошные яркие ткани, в сверкающие ювелирные украшения, чья массивность и величина завораживают европейцев, которые выставляют их на витринах, но никогда не носят. Сами по себе деньги – ничто. Но они становятся всем, когда превращаются в скопище разных ценных вещей.
В семье Али любят повторять историю, насчитывающую уже много сотен лет и доказывающую мудрость такого отношения к деньгам и безумие французов, что кичатся своей «экономией». Эту притчу рассказывают как некое совсем недавнее событие, ведь в окружении Али бытует представление, что страна легенд начинается, как только вы выходите за порог дома или гасите лампу. Это история Крима, феллаха, то есть бедного крестьянина, умершего в пустыне от голода и жажды рядом с ягнячьей шкурой, до отказа набитой золотыми монетами, которую он случайно обнаружил. Деньги нельзя выпить или съесть, ими невозможно прикрыть свое тело ни от холода, ни от палящего солнца. Так имеют ли они вообще самостоятельную ценность?
Старинный кабильский обычай запрещает измерять щедрость Божию в цифрах. Вы не должны подсчитывать людей, присутствующих на собрании. Грешно считать число яиц, снесенных курицей, или зерен, высыпанных в глиняный кувшин. В некоторых горных местностях вообще не разрешается произносить числа. Однажды, когда французы пришли в деревню составить перепись населения, они были поражены всеобщим молчанием. Сколько у тебя детей? Сколько из них остаются жить в твоем доме? Сколько человек спят в этой комнате? Сколько, сколько, сколько… Нечестивые европейцы никак не могут понять, что такой подсчет означает искусственное ограничение своего будущего, то есть плевок в лицо Бога.
Богатство Али и его братьев – это благословение, что изливается на всех его родственников, даже самых дальних, и – еще шире – на весь круг его друзей. Оно обязывает их проявлять взаимопомощь и быть едиными во многих вопросах, так что очень скоро значительная часть деревни собирается вокруг Али, признавая в нем своего вожака. Но довольны этим далеко не все соседи. Внезапное обогащение Али подрывает превосходство клана Амрушей, о которых говорят, что они были богаты еще в те стародавние времена, когда в горах водились львы. Амруши живут чуть ниже по склону горы. Французы лукаво называют это место «центром» семи мехт, то есть маленьких поселков, тянущихся вереницей по горному скату, словно редкие жемчужины на длинном ожерелье. В действительности же там нет никакого «центра», вокруг которого росли бы гроздья хижин: даже узенькая тропинка, соединяющая их, на поверку оказывается миражом. Каждая мехта образует свой особый крохотный мирок под сенью деревьев, а французская администрация мысленно слила воедино эти маленькие вселенные и назвала этот населенный пункт дуаром, который существует лишь в воображении чиновников. Семейство Амрушей поначалу лишь насмехалось над усилиями Али, Джамеля и Хамзы. Все Амруши единодушно предсказывали, что это ни к чему не приведет: бедный крестьянин не способен стать ловким, сноровистым собственником, он просто не умеет мыслить последовательно; везение или невезение каждого из них написано у них на лбу с самого рождения. Вскоре, однако, Амруши вынуждены были попридержать язык за зубами в виду несомненного успеха, венчающего все предприятия Али. В итоге они со вздохом признали его равным себе (или сделали вид, что признали), ибо щедрость Божия безгранична.
Али кичится своим богатством и тратит деньги напоказ, в том числе, в расчете на Амрушей. Очередной успех каждой семьи является ответом клану-сопернику, равно как и очередное нововведение в хозяйстве. Если одни увеличат свой сарай или амбар, то другие непременно надстроят этаж на каком-нибудь подобном сооружении у себя во дворе. Если одни обзаведутся выжималкой, то другие непременно разорятся на собственную мельницу. Так ли уж необходимы в хозяйстве все эти постройки и агрегаты – вопрос спорный. Но для Али и для Амрушей это неважно, ведь покупая эти новинки, они спорят не с природой и не со стариной, а с кланом-соперником. Не всякое ли богатство измеряется завистью соседей?
Из-за такого соревнования между двумя семьями возникает незримая граница, разделившая всю деревню и всех жителей на приверженцев одного или другого клана. Хотя и без явной вражды или ненависти. На первых порах здесь главенствует вопрос чести и престижа. Гордыня и спесь превыше всего.
*
Когда Али вспоминает свое недавнее прошлое, то ему начинает казаться, что небеса предначертали ему одну из тех судеб, что встречаются крайне редко. И он улыбается, складывая руки на своем полном животе. Да, всё это словно волшебная сказка.
Но, как часто случается в сказках, благоденствие маленького королевства омрачено одним недостатком: у короля нет сына. Вторая жена Али, взятая им после смерти первой, еще не родила ни одного ребенка, хотя они спят вместе уже несколько лет. Две его дочки от первого брака уже подросли, и каждый день их тонкие голоса напоминают Али, что они – не мальчишки. Он больше не может выносить шуток своих братьев, которые уже оба стали отцами и теперь позволяют себе намеки на его мужскую несостоятельность. По правде говоря, и жена уже стала ему противна: когда он ложится с ней и проникает в нее, его поражает сухость ее влагалища, ее женская утроба подобна разоренному саду, сожженному палящими лучами солнца. Наконец, он принимает решение о разводе, ибо таково его право. Она со слезами умоляет о пощаде. Ее родители приходят к нему и так же слезно умоляют. Ее мать клянется, что дочь будет пить чудодейственные снадобья и молиться на гробнице одного древнего чудотворца. Она рассказывает несколько историй о женщинах, которые были бесплодными много лет, а потом вдруг обрели ребенка в своем чреве. И, может быть, уже сейчас внутри ее дочери дремлет крохотный младенец, который пробудится позднее, когда придет пора жатвы, или даже через год, такие случаи бывали… Но Али – неумолим. Он не может смириться с тем, что у Хамзы уже родился сын, а у него самого – еще нет.
Его бывшая жена, еще молодая женщина, возвращается к своим родителям. Она останется у них всю свою жизнь. Древний обычай велит, чтобы теперь Али, а не ее отец, назначил за нее выкуп тому, кто захочет взять ее в жены. Но Али не требует ничего. Он не хочет получить за нее деньги. Он отдаст ее за одну меру ячменной муки. Однако такой случай не представится. Ни один мужчина не захочет взять женщину с бесплодным чревом.
#история #литература #Франция #Алжир