< Начало
10.
Виктор поднял с асфальта прикатившуюся на его глазах жестяную банку. Достал из машины три бумажных платочка и затолкал их на четверть уголками внутрь банки. Саму банку положил на асфальт и расплющил ногой. Затем поднял, подошел с ней к канистре. Осторожно, в то же время тщательно, облил платочки бензином. Поставил канистру на тротуар, подальше от «Лексуса», сам вернулся к машине и достал зажигалку.
Поблизости не было видно ни одного человека. Тротуары опустели. По проезжей части еще продолжали мчаться автомобили, но водители, управляющие ими, не обращали никакого внимания на человека, копающегося около своего автомобиля. Мало ли, чем он занят!
Виктор щелкал зажигалкой. Но, тщетно. Ветер тушил огонек раньше, чем он успевал вырваться на свободу. Щелк. Щелк. Щелк. Он, не переставая давил на рычажок, подставив зажигалку под мокрые платочки.
- Ну, давай же, - умолял Виктор, - зажгись.
Он держал свой металлический факел за круглое баночное донышко в вытянутой перед собой руке, чтобы ненароком не поджечь себя. Щелк. Щелк. Наконец бумага вспыхнула. Огонь заизвивался на ветру маленькой жар-птицей, пытающейся вырваться из цепких рук поймавшего ее человека. Виктор и не собирался удерживать его. Он, не раздумывая, швырнул банку через открытую водительскую дверцу в пропитанный бензином салон автомобиля. Мгновенно пламя заняло всё пространство, от заднего стекла до переднего, и вырвалось наружу. Виктор улыбнулся. Жареная пыль, вряд ли сможет причинить кому-нибудь зло.
- Гори, зараза, - проговорил Виктор сквозь зубы и с полным равнодушием пошел прочь от полыхающего автомобиля.
Он взял дожидающуюся его на тротуаре канистру, уроненную ветром набок. Не оглядываясь, поднялся с ней по лестнице, ведущей в храм знаний и открытий. Распахнул тяжелую деревянную дверь и вошел в здание.
В холле, рядом с турникетом, за высокой деревянной стойкой, напоминающей барную, сидел охранник. Мужчина лет пятидесяти. Не высокий. Коренастый. Скорее всего, бывший офицер, вышедший на пенсию по выслуге. Над стойкой виднелась лишь верхняя часть его головы с Ленинской пролысиной. Откинувшись на спинку стула, он смотрел какой-то фильм на черно-белом экране маленького пузатенького телевизора. Тот разместился на столе, между одним из двух мониторов подключенных к системе видеонаблюдения и телефонным аппаратом. В руке охранник держал кружку с чаем.
Услышав звук открывающихся дверей, охранник нехотя повернул голову к входу. Увидев Виктора, он медленно поднялся на ноги. Лицо побледнело. Охранник, не отрывая взгляда от залитого кровью заведующего кафедрой, поставил кружку на стол. Виктор, как ни в чем не бывало, подошел к турникету.
- Ви… Вы? Виктор Викторович, что с Вами произошло? Может скорую…? – спросил охранник, потянувшись рукой к телефону.
- Не надо! Со мной всё в порядке. В университете есть люди? – перебил его Виктор.
Охранник убрал руку. С ужасом в глазах, он рассматривал кровяное месиво на лице собеседника, и футболку, поменявшую от крови цвет. Не ускользнули от его внимания пострадавшие кисти рук. Если, это «всё в порядке», то, как тогда выглядит «со мной случилась страшная беда»? Резкий запах бензина и канистра в руке Виктора, не добавляли позитива.
- Есть, - ответил охранник. – Работают…
С улицы донесся громкий резкий хлопок, заметно отличающийся от громовых раскатов. Виктор не шелохнулся. Охранник испуганно взглянул на входную дверь, будь-то, через нее мог увидеть, что там так ухнуло. Затем вопросительно уставился на Виктора. Спросил, понизив голос:
- Что это?
- Бензобак у моей машины взорвался, - повседневно ответил Виктор и добавил: - Никого на улицу не выпускать. Все должны оставаться в здании. На улице не безопасно. Если будут возмущаться, отправляй ко мне. Я на кафедре. Ни-ко-го.
- А ректора? – озадаченно уточнил охранник.
- Я что, не ясно выразился?! Никого! – прорычал Виктор. Не отрывая бешеного взгляда от глаз охранника, он указал пальцем на дверь. – Там смертельный вирус! Смерть там! Смерть! И еще, никого не впускай! Они могут принести смерть на себе сюда! Слышишь меня?!
Кадык на горле охранника дернулся. Он сипло проговорил, почти прошептал:
- Я понял, Виктор Викторович. Не волнуйтесь. Никого не выпущу и не впущу. Я всё понял.
Виктор удовлетворенно кивнул, шагнул вперед, положил руку на турникет.
- Пропусти меня, - сказал он твердым, но уже спокойным голосом.
Охранник медлил. Заведующий кафедрой очевидно не в своем уме. Рассудок помутился от болевого шока, наверное. У него только что взлетела на воздух дорогущая машина, а он совершенно спокойно об этом сообщает. И откуда он знает, что это именно она взорвалась? Ответ очевиден. Он сам устроил этот взрыв. А теперь с канистрой, явно не пустой, он намеревается зайти в университет. Вдруг ему взбредет в голову устроить здесь еще один фейерверк?
С другой стороны, Виктор Викторович сильно пострадал от кого-то или чего-то. Вряд ли человек, только что лишившийся половины лица, сможет вести себя адекватно. Значит, вполне резонно предположить, что он действительно располагает достоверной информацией об опасности, подкарауливающей людей на улице. Но, опять же, зачем обливать себя горючей жидкостью?
- Ну! – поторопил Виктор охранника.
Тот нажал кнопку. Загорелась зеленая стрелка. Виктор прошел через турникет. Обернулся.
- Предупреди семью, чтобы не покидали квартиры, если хочешь их увидеть живыми, - сказал он и пошел быстрым шагом по коридору в сторону кафедры биологии.
Охранник озадаченно проводил его взглядом. Затем, поднял трубку телефона. Нажал на «ноль» и остановился. Он не знал, какую цифру выбрать следующей. «Три»? «Один»? «Два»? Все-таки «три». Нет, лучше «один».
Раздались короткие гудки. Охранник опустил трубку на аппарат. Некоторое время в задумчивости смотрел на нее. Наконец, решение было найдено. Он резко поднес трубку к уху и набрал семизначный номер. После трех длинных гудков ему ответили. Он быстро начал говорить:
- Люда, это я. Хорошо, что ты дома. Никуда не ходи сегодня. Сиди в квартире. Так надо. Подождет твой магазин! Возможно, что на улице опасно. Еще точно не знаю. Как узнаю, перезвоню. Да! Позвони Сашке и Светке. Предупреди их. Прямо сейчас позвони! Немедленно! Я буду занят. Потом может оказаться поздно. Пусть даже не высовываются из квартир. Поняла меня? Не знаю! Нет! Всё! Ждите моего звонка.
Охранник положил телефонную трубку. Открыл деревянный ящик, висящий на стене, над его стулом. Достал два т-образных ключа, нанизанных на одно кольцо с биркой и пошел запирать входную дверь.
С улицы донесся рев приближающейся пожарной сирены. Кто-то из очевидцев сообщил о горящем на площади автомобиле.
Тем временем. Виктор приближался к кафедре. Звук его шагов, гулким эхом отражаясь от стен и потолка, разливался по длинным безлюдным коридорам.
За окнами темноту разрывали яркие вспышки молний. Деревья сгибались до земли под напором ветра. Воздух стал видимым от наполнившего его мусора и большого количества поднятой ветром пыли. Дождь по-прежнему не начинался.
Вытащив из левого кармана брюк связку ключей, Виктор увидел, что ошибся с выбором. Ключи от квартиры и подъезда. С каждой минутой, Виктор всё больше сживался с мыслью, что они ему больше не понадобятся. Он небрежно бросил ключи в сторону, как содранную с апельсина корку. Те, со сдержанным всхлипом ударились о стену и упали на пол.
Виктор перехватил канистру в левую руку. Из потревоженной на ладони раны засочилась кровь. Тонкая красная полоска ловко разделила алюминиевый бок канистры надвое. Позади Виктора, на покрашенном коричневой краской дощатом полу, одна за другой, начали появляться едва различимые кровяные метки.
Тремя здоровыми пальцами правой руки, Виктор выудил из кармана вторую связку ключей. Остановился. Путь ему преградила знакомая дверь с надписью на пластиковой белой табличке «Кафедра биологии». Открыв замок, он вошел внутрь.
Прежде всего, Виктор направился в преподавательскую. Лишь с третьей попытки угодил ключом в замочную скважину. Распахнув дверь, он подошел к столу, на котором стоял телефонный аппарат. Поставив канистру прямо на бумаги, лежащие на столе, Виктор поднял трубку телефона. Набрал номер.
Длинные гудки сменились короткими. Виктор повторил вызов. Ему снова никто не ответил. Он еще раз набрал телефонный номер родителей. Результат оказался тем же.
- Дома, просто, никого нет, - бормотал Виктор, успокаивая себя. – Они ушли куда-то. Там же, хорошая погода. Зачем дома сидеть?
Он по очереди позвонил на мобильные телефоны отца, Максима и Насти. Затем еще раз. И еще. На все номера шли вызовы, но, ни один не отозвался знакомым голосом.
- Не взяли телефоны с собой. Ничего страшного в этом нет. Всё нормально. Зачем они нужны, когда идешь купаться? - твердил Виктор, как заклинание, слушая бесконечно длинные жестокие сигналы. Словно острые иглы, они пронзали мозг и впивались в сердце. – Мобильник можно потерять или утопить. Правильно поступили, что выложили дома. Мы же, с Викой тоже не взяли их с собой. Вот и Максим с Настей поступили так же… так же, как Вика… как Вика… Они, как и Вика…
Воображение Виктора нарисовало отцовский деревянный дом на три окна, выходящих на улицу. Рядом с ним уютный дворик, покрытый зеленым травяным ковром. Дощатый тротуар, идущий от калитки до крыльца. А рядом с ним, на рассеянной ветром по всему двору красной пыли, человеческий скелет в синих, изрядно потертых джинсах и белых кроссовках. Вокруг шейных позвонков накинута черная нитка, с вдетым в нее серебряным крестиком, подаренным Максиму родителями на его крещение. Ближе к дому, еще один скелет. Чуть поменьше первого. На тазобедренной кости натянуты светло-серые шорты, выклянченные Настей у мамы около недели назад. На ребрах яркое, разноцветное бикини. В рассыпанных по пыли волосах, с обеих сторон от черепа блестят на солнце золотые сережки. После исчезновения ушей, они остались не у дел.
Виктор мысленно проследовал в дом. Перед глазами появилась кухня. На газовой плите стоит пустая кастрюля. Конфорка под ней зажжена. Вода давно выкипела. С легким пощелкиванием от кастрюли отстреливают кусочки раскаленной эмали. На полу, около раковины, продолговатая насыпь красной пыли.
Из кухни, воображение перенесло Виктора в большую комнату. Здесь, на паласе, рядом с диваном еще одна красная насыпь. В доме ветра нет, поэтому холмики оставались не потревоженными. Аккуратными. Высокими. Чтобы узнать, кому принадлежит красный прах, нужно разрыть кучки. Разрыть и найти хотя бы какой-нибудь отличительный признак рассыпавшегося человека. Но, Виктор и так знал, кто эти люди. Это его родители. Его мама и папа. Кто же еще?
Вначале видение было беззвучным, затем в него вторгся голос. Сперва невнятный, еле слышный. Постепенно он становился всё громче и отчетливее. Говорил мужчина. «Телевизор», - догадался Виктор.
Включенный телевизор стоял на своем обычном месте, в стенке, напротив дивана. По нему шли новости. Диктор Дальнесибирского телевидения рассказывал о последних событиях, произошедших в области. Звук прибавлен почти на полную мощность. У отца Виктора слабый слух и он всегда так смотрел его. Виктор начал различать отдельные слова, а затем и весь произносимый диктором текст.
«…ской области продолжается борьба с вирусом, получившим название «Красный ветер». Симптомы его воздействия на людей обнаружены еще в двух районах, Носовском и Очагском. На борьбу с инфекцией направлены специалисты МЧС, санэпидемнадзора и других служб. На помощь им прибыли подразделения вооруженных сил. Создан штаб по ликвидации опасного вируса. Количество пострадавших уточняется.
Как нас заверили в пресс-службе МЧС: «Опасности проникновения «Красного ветра» на территорию Дальнесибирской области нет». А теперь о спорте. Я передаю слово…».
«Опасности нет», - уверенным голосом говорил диктор рассыпавшимся в прах людям. И они наверняка поверили бы ему, если бы были живы.
Глава 11 >
< Начало