Важнейшим вопросом в послевоенной Европе, было определение курса, по которому будет развиваться Германия, разделенная на две части. Доставленные из Москвы, в зону советской оккупации немецкие коммунисты, готовы были немедленно начать строить социализм (благо тяготы и лишения этого бесполезного занятия их не касались), но создание ГДР затянулось до октября 1949 года.
Это можно объяснить тем, что, начав в июне 1948-го блокаду западного Берлина, товарищ Сталин рассчитывал подчинить себе всю Германию и не хотел, чтобы население раньше времени узнало все прелести социалистического уклада. Поэтому, в декабре того же года, когда итоги противостояния двух систем на берлинской земле еще не были ясны, Вождь предупредил немецких товарищей:
- Путь к народной демократии еще преждевременен. Надо подождать. В Германии обстановка сложная, надо идти к социализму не прямо, а зигзагами. В этом своеобразие задачи.
Ставленники Кремля, лидером среди которых был Вальтер Ульбрихт, уже привыкли, что Хозяин никогда не опускается до конкретики, оставляя за собой право, в случае неудачи, обвинить исполнителей в нечетком исполнении полученных инструкций. Задавать гиганту мысли уточняющие вопросы, не пришло бы в голову даже самому бестактному человеку, поэтому угол «зигзагов» и меру «своеобразия» надо было определять самостоятельно.
Кроме того, новые руководители СЕПГ опасались, что Отец народов бросит их на произвол судьбы, а это грозило потерей привилегий, к которым борцы за народное счастье уже успели привыкнуть. Чтобы избежать горькой участи, они взяли на вооружение опыт старших товарищей, денно и нощно напоминая Вождю о его величии, личной лояльности и преданности общему делу.
Глава ССНМ (Союз свободной немецкой молодежи) Эрих Хонеккер часто устраивал демонстрации, на которых молодые люди в синих рубашках бережно таскали портреты усатого Человека, мудро взирающего на бесконечные очереди в продовольственные магазины. Его супруга – будущий министр образования Маргот Хонеккер – зажигательно выступала во Дворце Молодежи на проспекте имени Сталина:
- Дорогой Иосиф Виссарионович, мы заверяем Вас, что не жалея сил, станем защищать Советский Союз, нашу родину и мир от преступных действий американских и немецких империалистов. Слава великому Советскому Союзу! Слава лучшему другу немецкого народа, другу всей молодежи великому Сталину!
Правда, «лучший друг» был крайне недоверчивым человеком и предпочитал получать информацию о своих побратимах из разных источников. В частности, органы госбезопасности сообщали ему совсем неутешительные сведения, указывающие, что в западной части разделенной страны продолжается бурный рост экономики. В связи с этим Восточную Германию ежемесячно покидают более пяти тысяч человек, не желающих ждать беспросветного завтра. Единственными людьми, кто не жалел о выбранном пути, были номенклатурные работники, сосредоточившие в своих руках все материальные блага. Но разве такие мелочи могут иметь значение, когда речь заходит о трогательных проявлениях любви и искреннего уважения к собственной персоне?
Наконец, видимо, решив, что почва для решающего броска подготовлена, в июле 1952 года, генеральный секретарь СЕПГ объявил о начале ускоренного строительства социализма у себя на родине. Восточные немцы быстро поняли практическое значение слов «индустриализация», «коллективизация», «раскулачивание» и др. поэтому поток перебежчиков в первые месяцы 53-го вырос с 5 до 120 тысяч человек.
При таких темпах миграции, нетрудно было подсчитать, как скоро последний восточный немец, уходя, погасил бы рубильник над обезлюдевшей страной. К счастью, 5 марта, товарищ Сталин, сам того не желая, прервал дружбу с прогрессивной частью германского народа.
Спустя еще три месяца, Вальтер Ульбрихт посетил Советский Союз и был крайне разочарован увиденным. Здесь больше никто никого не хвалил, вечные поиски врагов народа тоже прекратились, а об усопшем и вовсе не хотели вспоминать. От таких перемен ему стало не по себе. Еще больше напугало то, что в адрес самого лидера СЕПГ прозвучали прямые обвинения в узурпации власти, диктаторских замашках и - страшно сказать - в создании культа личности. Инициатором бессовестного поклепа выступил секретарь ЦК Фред Эльснер, поддержанный некоторыми товарищами, пригретыми в свое время на груди Вальтера. Претензии были настолько серьезны, что любой другой чиновник, на его месте, в лучшем случае, скатился бы на уровень председателя горкома, где-нибудь на окраине Берлина.
Однако у товарища Ульбрихта было завидное преимущество перед остальными руководителями соцстран – в далеком 1922 году, будучи на IV конгрессе Коминтерна, он лично видел самого товарища Ленина. Это обстоятельство сыграло роль индульгенции, склонив чашу весов в его пользу.
В итоге оступившегося соратника пожурили, «поставили на вид» и велели «устранить перегибы» - вернуть крестьянам земли, раздать карточки людям, лишенным продуктового пайка по политическим мотивам, отменить повышение цен и т.д. Больше всех горячился товарищ Берия, активно призывая полностью отказаться от коллективизации, развивать в первую очередь легкую, а не тяжелую промышленность и дать свободу частному предпринимательству. Словом, обеспечить условия для нормального развития общества, в сложившихся условиях. По признанию самого Ульбрихта (сделанного им через три недели) у него уже тогда возникли большие сомнения в порядочности и чистоте помыслов этого гражданина.
Но это будет позже. А пока тов. Ульбрихт вернулся в Берлин, повинился перед членами ЦК и отчасти разрядил обстановку, сделав для народа целый ряд послаблений. Однако еще в мае ему предоставили подробный отчет, из которого следовало, что страну ждет экономический коллапс, если срочно не принять меры. Видимо, вспомнив друга и наставника, Ульбрихт мгновенно нашел выход из положения, подняв нормы выработки на 10%. Общее повышение планировалось завершить к 30 июня (день рождение Ульбрихта).
Однако уже 16 июня 1953 года около ста строительных рабочих начали манифестацию, скандируя: «В одну шеренгу с нами, мы не желаем быть рабами». В течение нескольких часов, число протестующих перевалило за десятки тысяч, и начался настоящий бунт. Восстание усмирили только с помощью советских танков. При этом погибло 125 человек, 48 зачинщиков расстреляли по приговору суда, несколько тысяч получили длительные сроки заключения.
Для самого Ульбрихта эти события неминуемо означали позорную отставку. И тут, очень невовремя для Германии, произошло чудо – 26 июня арестовали Лаврентия Берия. Одно из обвинений гласило, что он всячески препятствовал строительству социализма в ГДР, а посему преданный партии товарищ Ульбрихт чуть не пал жертвой подлого шпиона и провокатора. В результате, напуганные угрозой потери Восточной Германии советские вожди, принялись щедро спонсировать братский режим, не меняя кадровый состав его руководства. Такое положение не менялось вплоть до падения берлинской стены, с той лишь разницей, что в 1971 году, место убежденного сталиниста Вальтера Ульбрихта занял догматик Эрих Хонеккер.
ПРОДВИЖЕНИЕ СТАТЕЙ ЗАВИСИТ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ОТ КОЛИЧЕСТВА "ЛАЙКОВ" И ЧИСЛА ПОДПИСЧИКОВ.
Эрих Хонеккер: "Нам плевать, как живут люди в СССР"
Николае Чаушеску - невыученный урок от товарища Сталина