"Олег осмотрел зал, чуть щурясь от света сценических ламп, улыбнулся лучшей своей улыбкой, как делал это прежде, и запел. Приняли ансамбль хорошо… народ ведь добрый, и больше даже не столько ценит чистоту и профессионализм, сколько возможность вспомнить прежние времена..."
Глава 42.
Жизнь для Любы давно уже была наполнена новым смыслом, новыми заботами, и прошлое позабылось, будто не с нею и было. Изредка вспоминалось, конечно… как жила она в первом браке, как старалась сделать его счастливым.
Егорка подрос, и уже по мере сил помогал маме с младшим братишкой. Ванюшка родился не таким спокойным, как первенец Сергея и Любаши, но и у молодых родителей уже был опыт, да и старшее поколение не оставалось в стороне. Дед Иван, гордый и несказанно довольный решением молодых назвать второго сына в его честь, даже будто бы помолодел. И это признавал даже Сергей, как кардиолог со стажем:
- Я поражаюсь иногда непредсказуемости человеческого организма! Ивана Савельевича надо изучать на государственном уровне, - смеялся Сергей, - Шли с ним сегодня из леса, так я за ним еле успевал! Запыхался весь! А он с корзиной грибов шагает, хоть бы хны!
Сергей Чернов управлялся с немаленькой Богородской больницей, сменив на посту главврача Аркадия Степановича, иногда проводил несложные хирургические операции – то порез зашить неловкому косарю, то ещё что-то. Но для самого же себя неожиданным он нашёл то, что кардиолог в сельской больнице – это возможность и надежда для многих людей, живущих и работающих здесь, «на земле».
На приём приходили вроде бы и с пустяковыми проблемами, но при малейшем подозрении теперь и жителей Богородского, и близлежащих сёл и деревень направляли к кардиологу, и именно такой подход позволил не только вовремя диагностировать проблемы, но даже и спасти несколько жизней.
Люба теперь не должна была отчитываться или ощущать вину ни за ночные дежурства, ни за выезды на подмену в какой-нибудь соседний медпункт, муж её понимал и поддерживал. Бывала она и в Калиновке, где хочешь-не хочешь, а слышала о семье своего бывшего мужа, да и о нём самом.
Говорили, что у Вики обнаружились серьёзные проблемы, с которыми её даже несколько раз госпитализировали в город. Местные говорили – «в дурдоме лежала», но Люба знала, что это означает.
- Я тоже думаю, это у неё от нервов случилось, - соглашалась с Любой Наташа, - Муж предал, развод, да и дома, как я думаю, ей некому поддержку оказать. Я слышала раз, как мать на Вику кричала, что та семью опозорила…. Тут запросто можно на нервной почве сорваться!
А однажды Люба увидела, как из кабинета мужа выходит сама Галина Смирнова собственной персоной. Увидев Любу, Галина Николаевна отвернулась и бочком проскользнула по коридору на выход. Люба её даже узнала не сразу, потому что в сухонькой и чуть сгорбленной женщине было сложно узнать ту самую «госпожу Смирнову»…
- Серёж, а что это? Неужто бывшая моя родственница снизошла до нас, провинциальных специалистов? – спросила Люба у мужа в обед, - Она же всё в городе лечиться собиралась.
- Сердечко прихватило, с такой жалобой пришла, - покачал головой Сергей, - Я её на обследование отправил, нужно проверить всё же. Жаловалась, что дети непутёвые сначала мужа до могилы довели, а теперь вот и её хотят со свету сжить. Я думаю, проблемы у неё серьёзные, нужно будет в город направлять. Гипертония еще… сама понимаешь.
Люба удивилась, какие же дети, которые такие непутёвые… Старшая дочь Марина давно уже живёт где-то далеко и глаз к матери не кажет, Вика хоть и рядом, но они с матерью вроде бы всегда ладили, имея схожие характеры. А Олег… кто знает, где его носила судьба по просторам Родины.
Махнув рукой, Люба выбросила из головы все думы о прошлом, ей было чем заняться и без этого. Но прошлое всё же нет-нет, да настигало её, словно эхом доносившимися новостями.
Однажды, когда в предновогодние дни в Богородском Доме Культуры шёл традиционный концерт, где вручали грамоты работникам колхоза и других предприятий, Люба сидела рядом с мужем, неимоверно гордая его успехами. Даже своя, полученная из рук председателя профсоюза грамота её не так радовала, как речь о Сергее. Председатель рассказал, что именно благодаря стараниям Сергея Николаевича Чернова в больнице появилось новое оборудование, которое главврач «выбил» в Москве.
Когда начался новогодний концерт, Люба и Ксюша шептались о своём, стараясь не привлекать внимания и не мешать артистам.
- Мне очень нравится твой янтарь, очень тебе к лицу! – Ксюша кивнула на серёжки и кулон, - Всё же молодец Серёга у тебя! Мой-то, глядя на него, тоже решил так сказать «подтянуться», - тут она показала Любе новое колечко на пальце, с синим красивым камушком.
- А теперь на нашей сцене выступит…, - раздался со сцены приятный голос конферансье, - Наш, родной местный ансамбль! Который когда-то становился лауреатом столичного конкурса! И сегодня мы с вами увидим их в прежнем составе!
Люба с Ксюшей удивлённо переглянулись и уставились на сцену. Да, ансамбль и в самом деле собрался в этот раз в том составе, в котором принимали его когда-то в самой Москве… Даже Геннадий Самохвалов, гитарист, вспомнил прошлое и теперь с улыбкой стоял на сцене, на привычном своём месте.
А вокалист… Да, и вокалист был прежний, только теперь в этом чуть полноватом человеке с залысинами на высоком лбу, которые он постарался прикрыть редкими прядями волос, трудно было узнать Олега Смирнова, хотя и был это именно он.
Олег осмотрел зал, чуть щурясь от света сценических ламп, улыбнулся лучшей своей улыбкой, как делал это прежде, и запел. Приняли ансамбль хорошо… народ ведь добрый, и больше даже не столько ценит чистоту и профессионализм, сколько возможность вспомнить прежние времена…
- Любка… это же ужас, - тихо прошептала Ксюша, - Что же у него с голосом произошло… ведь я помню, как он пел…
Голос и вправду был будто чужим, к нему добавилась одышка, которую было слышно в микрофон, и Люба увидела, как Олег сам это понял… Еле дотянув до конца песни, он дважды поклонился в ответ на щедрые аплодисменты и поспешил уйти за кулисы.
Потом Люба видела Олега, он стоял с кем-то в вестибюле, разговаривал и оглядывался по сторонам. И, по всей видимости, слышал пересуды односельчан о том, что «и ансамблю уже не тот, и голос у вокалиста куда-то подевался, видать пропил»…
Не то, чтобы люди были злыми… говорившие Олега и не видели, да и старались произносить это негромко, обсуждая между собой…но по его лицу Люба поняла – слышал…
- Люба! Люба, привет! – окликнул её Олег, когда она уже собиралась пойти к мужу, который говорил с Володей Белецким, - Я тебя не сразу узнал – ты стала еще красивее!
- А…привет! Я не знала, что ты вернулся, - кивнула Люба.
- Да… вернулся, - покачал головой Олег, - Только вот не ждал меня здесь никто, по всей видимости придётся что-то думать… А у тебя, как я слышал, всё хорошо? Дети, муж при должности! Как дед Иван поживает?
- Спасибо, всё хорошо, - с прохладцей ответила Люба, ей почему-то стало неприятно.
- Можно, я как-нибудь загляну к вам? Хочется у Ивана Савельевича попросить прощения… Всё же он был прав, когда меня вразумить пытался, только я не понял тогда.
- Лучше не нужно к нам приходить, - честно ответила Люба, - Ни к чему это, ни нам, ни тебе. Всё в прошлом, уже столько времени прошло. Зачем ворошить прошлое, живи настоящим!
- Тебе легко говорить, - знакомые, обиженные на весь белый свет нотки заскользили в голосе Олега, - А у меня ни дома, ни семьи… Не сложилось, знаешь ли, после того, что я пережил, сложно снова поверить женщинам.
Люба даже не нашлась, что на это ответить, просто не смогла сдержать смеха. Олег обиженно вздрогнул, быстро попрощался с нею и ушёл куда-то вглубь коридоров Дома Культуры.
- Люб, это что же, в самом деле Смирнов был? – к Любе подошла Вера, жена Володи Белецкого, - Надо же, как его жизнь потрепала… А ведь у нас девчата многие в него были влюблены когда-то…
- Да, он, - взяв Веру под руку, ответила Люба, - Такая жизнь, когда твой лучший друг – бутылка, никого не красит! Пойдём-ка искать наших, я хочу еще посмотреть на то, что твой муж в этот раз в малом зале выставляет! Говорят, что в его кружке местные юные дарования занимаются, и есть даже очень талантливые!
Женщины отправились в малый зал, где уже неделю, как была устроена выставка юных мастеров, занимающихся в кружке живописи, который вёл Белецкий. Они с Верой поженились примерно через год после свадьбы Любы и Сергея, и теперь ждали второго малыша.
После этой неожиданной встречи с Олегом, Люба не могла отделаться от мыслей… как же так бывает, что человеку даётся свыше так много, а он этого то ли не видит, то ли не понимает. И идёт по жизни вечно обижаясь и на судьбу, и на окружающих…
Жизнь шла своим чередом, и про Олега Люба больше ничего не слышала довольно долгое время. Пока однажды на её столе не разразился звонком рабочий телефон. Было что-то тревожное в этом звонке, как показалось Любе, хотя и звонил он как обычно…
- Любаш, привет! – раздался в трубке голос Наташи, - Калиновка на проводе! У тебя приём?
- Нет, только что закончила приём, - ответила Люба, - Привет, Наташенька, рада тебя слышать.
- Слушай… тут такое дело… я решила, что сама тебе позвоню и скажу, - Наташин голос странно подрагивал, - У нас тут… смертельный случай… Конев уже сообщил куда нужно. В общем, Олег Смирнов повесился…
- Что?! – прошептала Люба, - Как же так… А… как Галина Николаевна?
- Она его и нашла в сарае, - Наташа судорожно перевела дух, - Там же сама и рухнула, соседка её увидела в двери, лежащую. Не знаем, что с ней, подозреваем инсульт, ждём скорую городскую. Всё, я побежала, у нас тут еще приём, потом созвонимся.
Окончание здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.
