Утро встретило небольшим похолоданием, бухта покрылась тонким льдом. Блестящий лёд явление очень красивое, но ничего хорошего для мореплавателей это не приносит. Танир забеспокоился о задержке времени выхода судна в море и послал матроса к Эмилю де Дэль узнать, что происходит и сообщить в чём же причина. Посыльный быстро вернулся с новостью, один из якорей крепко зацепился за морское дно. Когда его достали, то одна лапа была оторвана и осталась в море. Судно больше ничего не держало и оно, сделав плавный поворот, покинуло гостеприимную бухту. Шхуна в норвежских водах шла уже под французским флагом. Капитан со штурманом проложили курс корабля вдоль берегов Норвегии. Название страны переводится как «путь на север» и глазам путешественников открылась суровая и сказочная природа с её фьордами, водопадами, скалами, ледниками и озёрами. Всё это покрыто зелёными лесами, даже на многочисленных островах. Наконец появилось долгожданное солнце, корпус судна очистился ото льда. На палубе в защищённых местах от ветра можно было погреться под яркими тёплыми солнечными лучами. Уже после полудня стало намного теплей, Гольфстрим со своими массами воды смешивался с холодными водами Северного моря. Судно шло курсом в Берген, как его ещё называли «царство фьордов». К вечеру хотели войти в залив Ваген, на берегах которого располагался удобный порт города Бергена. Но капитан попросил хозяина обратиться в лоцманскую службу. Он ни разу не был у берегов Норвегии, поэтому для безопасной проводки судна требовался лоцман. Крепкий мужчина в брезентовой куртке поднялся на борт шхуны. Его огромные кулаки внушали не поддельное уважение. Лоцман сам стал у штурвала и повёл судно по знакомому ему одному фарватеру. Он провёл судно по фьорду и в заливе пришвартовался около набережной. Как сказал лоцман, на этом месте в старину швартовались суда купцов из Любека. Берген в четырнадцатом веке состоял в Ганзейском союзе и здесь был самый крупный рыбный промысел, за добычей которого прибывали любекские шхуны. Сразу за набережной стояли деревянные дома, частью принадлежащие немецким купцам. В домах жили торговые люди, и там же хранили сушёную треску. От продажи сушёной рыбы Ганзейский союз получал большие прибыли. Люди, обладающие деньгами, устанавливали свои порядки, и чиновники писали удобные для них законы. Лоцман взял деньги за проводку шхуны и напоследок сказал, что Вы прибыли в самый важный купеческий город во всей Скандинавии. К Густаву в каюту зашёл капитан справиться о его здоровье. Они разговорились, и Эмиль спросил, что намечает делать хозяин в Бергене. Вопрос был своевременен, а подпоручик попросил не торопить его с ответом до завтрашнего обеда. Капитан откланялся и поспешил по своим делам. Подпоручик тоже был немного в замешательстве, ему не хотелось так просто дарить шхуну, и требовать с людей деньги было не в его правилах. Он не мог прийти к правильному решению этой задачи из-за своего болезненного состояния. Утром на шхуне не было движения, весь экипаж отсыпался после долгого плавания. Густав оделся в платье купца и потихоньку вышел на палубу, от слабости во всём организме он еле передвигался. Рана давала себя знать и что самое обидное рука висела на перевязи безжизненно. Вышел капитан и приказал матросам вывести лошадей хозяина на берег. Подпоручик с капитаном сели на лошадей и отправились в город. Густав попросил подобрать ему дом в тихом месте. Эмиль удивился и спросил, зачем хозяин Вам жильё в этой горной стране, не лучше ли к нам во Францию. Подпоручик не стал объяснять причины выбора места жительства. Он только сказал, что принял решение и не отступит с его выполнением. Да кстати, шхуну я решил передать экипажу, и это было последнее с Вами плавание. Капитан покраснел, он не ожидал такого щедрого дара. Мы всей командой не сможем собрать такие деньги, чтобы купить судно. Густав его успокоил и сказал, что сможете дать и того будет довольно. Потом вынул из перемётной сумки купчую на шхуну и передал её капитану. Эмиль де Дэль подумал, что хозяин не в себе и прекратил разговор о делах. Они подъехали к дому местного стряпчего и попросили его помочь в поисках дома на условиях пансиона для раненого купца их Польши. Густав попросил капитана впредь называть его пан Вольдемар Гайворонский. Стряпчий принял моряков в просторном кабинете, заставленном шкафами, переполненными разными папками с бумагами. Он быстро вник в суть поставленной задачи и предложил до начала весенней путины несколько вполне приличных домов. Пану раненому мы можем предоставить повара и дворника, тут главное, какими доходами располагает уважаемый купец. Вольдемар так его он просил называть, сразу оплатил половину требуемой суммы денег, чем весьма приятно порадовал делового господина. Стряпчий сообщил, что после полудня дворник с поваром приготовят помещение, и можно будет перевозить вещи. Затем он предложил дом около Флорина на одном из семи холмов окружающих город. Стряпчий послал слугу показать, где находится пустующий дом одного из хозяев рыбного промысла. Сразу за воротами стояла конюшня, где можно разместить не одну лошадь. Вольдемар с Эмилем осмотрели просторный деревянный дом с небольшим садом. Вокруг дома было много разных плодовых деревьев и кустарников. Видимо местный тёплый и влажный климат благоприятно влиял на жизнь растений. После посещения дома Вольдемар решил попрощаться с экипажем шхуны. Капитан собрал моряков на палубе судна и бывший уже хозяин поблагодарил за отличную службу и попрощался с каждым членом экипажа отдельно. Он откровенно на своём французском языке с акцентом высказывал, его отношение к каждому человеку. После прощания с командой Вольдемар попросил капитана сжечь его шведский офицерский мундир. В случае встречи с каперским кораблём могут возникнуть проблемы уже на французском судне. Всё его имущество погрузили на вторую лошадь, и он отправился к себе домой. Вольдемар ехал по дороге невольно огибающей большую прямоугольную сторожевую башню резиденцию бывшего датского губернатора. Она была построена в шестнадцатом веке рядом с каменным залом возведение, которого начато в тринадцатом веке. Король Хокон четвёртый «Хоконсон Старый» был известен тем, что в 1250 году заключил договор с Ганзой. Затем в следующем году заключил договор, с Новгородом чётко обозначив границы королевства. Ещё заслугой короля стало окончание гражданской войны с прекращением движения биркебейнеров и укрепление королевской власти с помощью служивого дворянства. Крестьяне, «берёзовоногие и лапотники» несмотря на победу королевских войск, остались свободными. После того, как Берген попал Ганзейский союз, то началось засилье немецких купцов рвущихся к власти. Выгодное положение города, как удобное торговое место понял и король Олаф третий Спокойный прибывший сюда на своих кораблях. Много лет прошло, а город Берген стал, несомненно, торговым центром Скандинавии. Вольдемар подъезжая к дому, заметил чёрный дым из трубы и запах идущий от горения берёзовых дров. Ворота ему открыл мужчина средних лет, очевидно дворник. Он помог ему спуститься с лошади и пригласил пройти в дом. Вольдемар заметил, как дворник снял груз со второй лошади и определил животных в конюшню. Потому как мужчина относился к своим обязанностям, можно было сделать вывод, что на этого работника можно надеяться. Внутри помещения его встретил повар очевидно со своей женой. В доме было тепло и создана атмосфера домашнего уюта. Повар знаками руки пригласил Вольдемара к столу. Посуда и столовые принадлежности были расставлены, оставалось подать горячее блюдо. Вольдемар покушал домашнюю еду приготовленную поваром и остался вполне довольным. Во время еды он услышал разговор повара с женой, они говорили о том, что хорошо бы было, если польский купец купил у них сушёную рыбу. Вольдемар понял, что ему немного понятен схожий со шведскими словами, норвежский язык. После обеда ему показали спальню и приготовленную для отдыха кровать. Он прилёг на чистую постель и сразу уснул, несколько часов в движении, для него дались с большим трудом. К вечеру к нему пришёл капитан и принёс деньги собранные командой. Моряки не могли так просто принять такой дар, и решили в случае отказа хозяина оставаться вместе с ним в Норвегии. Вольдемар подумал и решил истратить часть денег на сушёную треску. Он подсчитал, что в Дувре капитан при продаже рыбы выручит почти такую же сумму, какую предлагает команда за его шхуну. Ему стало понятно, что при таком раскладе обе стороны окажутся в выигрыше. На другой день послал дворника за Эмилем, отдавая приказ, на шведском языке вставляя изредка польские слова. Оказалось, что норвежский язык даже проще чем шведский. Пану Гайворонскому приходилось входить в образ польского купца, немного коверкая свою шведскую речь. Пока дворник ходил за капитаном Вольдемар переговорил с поваром о цене на сушёную рыбу и справился о количестве товара, который могут предоставить местные жители. Капитану понравилась деловая хватка хозяина, ставящая всё на свои места по христианским понятиям. Вольдемар попросил повара затопить камин в гостиной, чтобы тепло и уют помещения создавало у людей хорошее настроение. Так его учил Маркел затевая начало сделки о продаже или покупке имущества. Пан купец принимал продавцов трески и сразу отдавал за товар деньги. Он платил немного больше чем немецкие купцы, и люди старались привозить качественный товар, не допуская обмана. После обеда началась погрузка рыбы на судно. Вольдемар был рад, что не оставил своих матросов без денег, а команда молилась за деяния благородного хозяина, как не странно думающего о людях. Через два дня трюмы шхуны были полностью забиты сушёной треской. На следующее утро капитан назначил выход в море ранним утром, как всегда. Вольдемар не спал, боясь пропустить выход в море своего корабля. Среди ночи он поехал в сторону «Немецкой» набережной на своей лошади. Корабль спал вместе с командой, только было видно, как часовой из вахтенной команды прогуливается по палубе шхуны, охраняя покой своих товарищей от непрошенных «гостей». Как только начало светать судно буквально ожило по палубе забегали моряки, выполняя свою обычную работу. Вольдемар окрикнул капитана и тот отдал ему честь, приложив руку к шляпе. Вся команда, не отрываясь от дела, приветствовала своего хозяина. Наконец шхуна отвалила от причала и медленно двинулась к выходу из залива. Вольдемар находился на берегу до тех пор, пока мачты корабля не исчезли за горизонтом. Сколько лет он провёл с этими людьми и в беде, и в радости и каким грустным было расставание. В душе у него осталась горечь утраты твёрдых товарищеских рук. Он посмотрел на воды Северного моря и отправился к себе домой. Началось время бездействия, утомительные дни похожие друг на друга. Рука слабо шевелилась, но сила и ловкость к ней не возвращалась. Местные лекари ничем не могли помочь, роясь в книгах знаменитых врачевателях. Боли в руке не проходили, Вольдемар не мог сосредоточиться и даже читать книги. Единственное, что его успокаивало так это прогулки верхом на лошади по окрестностям города. Своеобразная природа Норвегии с лесами, горами, фьордами и реками, покрытыми прозрачным льдом увлекала и тянула к себе своей неповторимостью. Вольдемар уезжал в горы и занимался фехтованием и стрельбой из пистолета. Он прекрасно понимал, что надо жить и что случай лишил его дееспособности второй руки тут не его вина. С каждым днём его организм привыкал к новым условиям существования. Правая рука наливалась силой, беря на себя двойную нагрузку. Также приходилось тренировать ноги, и учиться садиться верхом без посторонней помощи. Постепенно Вольдемар приходил в состояние человека стремящегося к жизни и общения с окружающими его людьми. Он уже давно не посещал церкви, и ему хотелось спокойно посидеть и послушать проповедника. По вероисповеданию поляки относились к католикам, это немного останавливало Вольдемара от посещения Божьего дома. Потом он немного подумал и решил, что его молитвы православного человека Бог услышит и из лютеранской церкви. Ничего в этом не будет еретического и крамольного. В любом случае все верующие разных вероисповеданий и конфессий стремятся к Богу. Когда наступило воскресенье, пан Гайворонский отправился в церковь Святой Девы Марии, построенную в двенадцатом веке. День явно начинался очень хорошо, солнце ласково обогревало людей и город с его окрестностями. Купеческое платье пана Вольдемара особо не выделяло его среди городских жителей, спешащих к утренней проповеди в красивую церковь, построенную в романском стиле. Дом Бога был поистине похож на римскую базилику постройки первых христианских храмов. Базилика в переводе с греческого языка звучала как царский дом, что соответствовало фундаментальному строению из мыльного камня разных цветов, поднявшего высоко и гордо свои купола. Узкие окна освещали помещение изнутри, а в случае нападения врага превращались в бойницы, посылающие сотни стрел под разными углами. Вольдемар подошёл к ступенькам, ведущим к двери в церковь, и снял шляпу. Он пропустил вперед идущих женщин и вслед за ними вошёл в Божий храм. Атмосфера спокойствия и божьей благодати спустилась на его чело. Он подумал, что давно надо было посетить это прекрасное сооружение и покаяться перед Богом хотя бы в душе. Широкий проход между дубовыми скамьями верующих вёл прямо к алтарю. Резная деревянная кафедра из морённого дубового дерева блестела наложенной позолотой. Искусно вырезанные скульптуры святых поражали своей выразительностью и благочестием. Вольдемар подумал, что это скорее жилище царя или короля с таким богатым убранством, хотя посещать дворцы монархов ему не приходилось. Под большим впечатлением от увиденного он сидел и пытался понять проповедь пастыря. Но как это не удивительно ему больше в голову приходили случаи из его прошлой жизни. Хотя когда проповедник сказал о кальвинизме, под знамёна которого становятся некоторые прихожане, чтобы не посещать церковь, то Вольдемар вспомнил об иконоборческом восстании в 1566 году. Если бы восстание поддержали в Бергене, то вряд ли этот храм остался в таком же состоянии. Восставшие уничтожали иконы, статуи святых и церковное имущество. Сколько ценностей и произведений искусства могли потерять просвещённые народы. Прихожане после проповеди начали покидать церковь, Вольдемар немного задумался и одним из последних вышел из храма. Ноги от долгого сидения в одном положении немного затекли, он решил прогуляться немного до пригорода, да и заодно подышать настоянным воздухом хвойного леса. Уже за городом он почувствовал, что в лесу он не один. Вольдемар решил проверить свои догадки и незаметно спрятался за стволом соснового дерева. Спустя несколько минут послышались отчётливые шаги. По его пути крался мужчина крепкого телосложения и высокого роста. В руках он держал огромную дубовую дубину и весь, был озабочен преследованием какой - то цели. Вольдемар сообразил, что целью поиска служил он, а мужчина был никто, иной, как продавец гнилой рыбы, которую тот хотел обманным путём сбыть. При разговоре в гостиной Вольдемар почувствовал запах падали от продавца, и решил проверить состояние его товара. Когда тот открыл один мешок, то взгляду представилась неприятная картина замёрзших на треске червей. Пришлось отказать этому обманщику и попросить его убираться восвояси. А теперь этот человек выследил его и хочет отомстить. Решение пришло немедленно, что надо проучить негодного человека. Вольдемар дал ему сделать ещё два шага мимо дерева, за которым он спрятался. Потом пришлось сделать резкий прыжок и два шага очутиться за спиной бывшего продавца. Опять запах гнилой рыбы ударил в нос, но деваться было некуда, и Гайворонский ударил в шею мужчину. Тот сделал один шаг вперёд и упал, уткнувшись лицом в снег. Вольдемар забрал дубину из его рук и забросил далеко в лес. Через полчаса этот господин придёт в себя и скорее всего, отправится домой. После такого удара дня три ему надо приходить в себя, а потом он может и сообразит, что с ним произошло. Вольдемар ещё раз посмотрел на эту глыбу жира в мужской одежде и отправился в обратный путь. Настроение его немного испортилось, встречи с неприятными субъектами всегда омрачаются даже от одного взгляда на них. Дома его ждал воскресный обед, он пригласил за стол дворника и повара с женой. Они сначала отказывались, но после повторной просьбы хозяина сели за стол. За едой и приятной беседой прошёл воскресный день. Время шло, Вольдемар читал труды писателей и многому от них учился. Особенно он увлёкся книгой о разведении лошадей. Тем временем прошла холодная зима и наступила весна. Дни месяца апреля становились намного длинней. В порт стали прибывать корабли под флагами различных государств. Вольдемар следил за прибывающими судами, и ему хотелось увидеть торговый флаг Англии. В средине месяца появились три английских судна слегка потрёпанные штормом в Северном море. На другой день Вольдемар отправился к капитану одного из кораблей. Он на разных языках просил взять его с собой до Архангельска. Только французский язык помог ему договориться с капитаном судна. Англичанин согласился взять его на корабль за весьма приличную оплату, он видел в польском купце явного конкурента. Но деньги сделали своё дело и через два дня после ремонта на судне, Вольдемар взошёл на корабль вместе со своими лошадьми. Очутиться вновь на корабле было на удивление хорошо и приятно. Английские матросы искоса смотрели на пассажира, но решение капитана никто не оспаривал, даже купец из Дувра нанявший судно. Норвежский лоцман на следующий день вывел корабли в открытое море. Ветер благоприятствовал и торговые суда, набирая скорость, шли вдоль побережья. К вечеру достигли удобной бухты уже в Норвежском море. Вольдемар разглядел силуэты нескольких парусных судов стоящих на якорях. Когда подошли ближе, то явственно на мачтах можно было разглядеть английские флаги. Шесть трёхмачтовых шхун покачивались на небольших волнах в хорошо защищённой бухте от ненастной погоды. Стало понятно, что англичане не пытаются в одиночку попасть в плен к пиратам. После ночной стоянки торговая эскадра вышла из бухты и двинулась курсом, огибая Скандинавский полуостров. Вольдемар стал общаться с английским купцом на латыни. Купец стал нахваливать сукно, которое он вёз в Московское государство. Он пригласил Вольдемара в каюту и показал образцы тканей. Потом англичанин сказал, что самое лучшее сукно делают в Англии. Для этого вывели породу овец, дающую самую добротную шерсть. Овец стригут, затем шерсть промывают и обезжиривают. После просушки треплют, прочёсывают и наконец, прядут. Получается пряжа для изготовления ткани. Опять сукно валяют, промывают и окрашивают. Ткань сохнет и снова подвергается обработке, его ворсят, стригут и прессуют. Вольдемар вспомнил, как они с Маркелом ходили в суконную лавку, и как выбирали добротную ткань. Купец продолжал хвалить свой товар, но когда Вольдемар потрогал на ощупь сукно, протянул его между пальцами, понюхал и резко скомкал, то весьма удивился. Поляк выбрал самое лучшее шерстяное из его товара. Вольдемар купил для Маркела отрез на новый кафтан. Без подарка неудобно было приезжать после долгих лет разлуки. Вольдемар прикинул, сколько купец заработает на своём товаре и задумался, но всё же такая торговля его не вдохновила. Его тянуло к земле и к людям, жить в обществе и ни кого не обманывать на перепродаже товара изготовленного другими людьми. Купец после продажи сукна стал с уважением относиться к Вольдемару. И когда тот у фальшборта наблюдал за морскими просторами, с удовольствием к нему присоединялся. Разговоры велись о политике в Европейских странах, о царствующих династиях. Английский купец хвалил свою королеву Анну из династии Стюартов. Гайворонский говорил о Польском короле Станиславе первом, ставленнике шведского короля. Потом разговор зашёл о войне шведов с московитами. Купец сообщил, что в западных странах дальновидные господа удивились, узнав о появлении русских на Балтийском море. Но помочь шведскому королю Карлу отразить угрозу нападения «скифов»они не могут после изнурительной Тридцатилетней войны за испанское наследство. Да и Французский король Людовик четырнадцатый больше обеспокоен своими тратами на роскошь и проведением пиров и празднеств. От мании величия монарха во Франции бедный народ вынужден бороться против повышения налогов и увеличения расходов на содержание королевского двора. Хотя Людовик победил Габсбургов, и Франция выдвинулась на первый план, он явно упустил момент расстановки сил в Европе и усиления мощи России. Он не оказал действенной помощи Швеции и понадеялся на полководческий талант Карла двенадцатого. Этим политическим просчётом в свою очередь воспользовался Пётр и в плане стратегии обошёл шведов. Перевооружил свою армию и направил её на захват Прибалтийских земель. Удобный торговый путь из нового русского города, Санкт- Петербург даст Московскому государству толчок к развитию промыслов и возможность самим торговать с развитыми в экономическом состоянии странами. От этого, несомненно, пострадает Англия вынужденная делить выгодного торгового партнёра с другими странами. Россия, поняв свою выгоду, увеличит цены на свои товары и начнёт теснить европейских купцов с российских рынков. Слова расчётливого англичанина взбудоражили мысли Вольдемара. Всё сказанное он воспринимал как явное уважение к Московскому государству, хотя и произнесённое потенциальным врагом новых веяний происходящих в царстве Петра первого. Заморские гости привыкли видеть отсталого дворянина, купца и мужика, чешущих в недоумении свои бороды при виде заморских диковин. Но они не подумали, что рядом с царём стригущим бороды становятся люди, осмысливающие происходящее в Московском государстве. Вольдемар улыбнулся, но не стал разубеждать англичанина в его рассуждениях. Тем временем проходили дни, и вот уже корабли шли по Баренцеву морю, оставляя вдалеке слева по борту остров Медвежий, который открыл голландский мореплаватель Баренц в конце шестнадцатого века. Впоследствии, эту небольшую сравнительно землю облюбовали рыбаки промысловики, за богатые рыбой прибрежные воды. Далеко за островом лежит земля Грумант с древних времён известная русским поморам, выходцам из Великого Новгорода. Там рыбаки имели свои жилища на время рыбного промысла. Оттуда везли богатую добычу и пропитание на зиму. Баренцево и Белое моря испокон веков служили поморам источником благосостояния. Английский штурман, наконец, сообщил, что корабли вошли в пределы Белого моря. Слева по борту остался остров Моржовец. Вольдемар обрадовался новости и с удовольствием стал вдыхать воздух российских пределов. Белое море считалось исконно русским морем. Впервые путь во внутреннее море Древней Руси был открыт в девятом веке. Когда викинги создали надёжные морские суда. Но ещё ранее жители приморья ходили на своих ладьях в далёкие плаванья в Северный и Атлантический океаны. Навыки морского дела передавались из поколения в поколение. Многие открытия морей и новых земель они сделали за много сотен лет до появления сообщений об этом в письменных источниках. Вольдемар вспомнил, как они с Маркелом добывали тюленей в Белом море, как потом делил добычу старший кормщик, и на него молодого человека Зуйка тоже выделялась определённая справедливая доля. И как потом отец разрешал отдавать свой улов сиротам и вдовам погибших моряков. Очень радовался Зуёк, когда сеть была полна рыбы; наваги, селёдки, лосося. Руки грубели от морской воды и тяжёлой работы, но выбирать из сети в лодку богатый улов это было достаточно приятно. Забывались невзгоды в пути холодная обжигающая вода, «крепкие» окрики старших. Всё прошедшее проносилось в памяти до удивления в мельчайших подробностях. На входе в Двинскую губу суда легли в дрейф, ожидая представителей властей Московского государства. Через некоторое время подошёл баркас с офицером и его охраной. Началась проверка груза на наличие провоза запрещённых товаров. После выполнения всех формальностей офицер дал письменное разрешение на въезд, в пределы государства Российского. На иноверца Вольдемара большого внимания не обратили, в последнее время по повелению царя въезд иностранцев не ограничивали. Петру первому нужны были люди, имеющие разнообразные знания. Так вот и прибыл Андрей Зуйков, на родину выдавая себя за польского купца Вольдемара Гайворонского. Недалеко от самого Архангельска подул встречный ветер, мешающий попасть в реку Северная Двина. Пришлось встать на якоря и ждать попутного ветра. Английский купец предложил Вольдемару посетить «колонию», в которой жили иностранцы и при желании устроится в наёмных комнатах. Вольдемар вежливо отклонил предложение и поблагодарил англичанина за заботу. Он рвался поскорее попасть в рыбачий посёлок, где жил его приёмный отец. Ветер как назло не менял своего направления, и корабли стояли на том же месте. Вольдемар решил попросить капитана перевести его на берег в шлюпках вместе с лошадьми и его вещами. После получения ещё одной серебряной монеты капитан милостиво согласился и отдал приказ матросам. У Андрея даже немного закружилась голова, когда он вышел из шлюпки и ступил на родную землю. Неужели всё позади он жив и здоров и может называться своим русским именем. Матросы по его просьбе увязали его вещи на вторую лошадь. Он ловко вскочил в седло своей буланой лошади и тронул уздечку. Первым делом он решил заехать в ближайший трактир, чтобы привести себя в порядок. Название трактира «Царёв указ» свидетельствовало об основании Иваном четвёртым Нового города в 1584 году. Это была деревянная крепость, расположенная около Михайло-Архангела монастыря заложенного новгородцами в двенадцатом веке. Затем с ростом города менялись так же и его названия, сначала он стал Новый Холмогорский, потом просто Холмогорский. В начале семнадцатого века он получил своё теперешнее название в честь Архангела Михаила, который огненным мечом поражает дьявола. Так вот и получилось, что трактир напоминал поморам об основателе города Архангельске. И сколько раз потом благонамеренные царские подданные пили за царскую милость крепкую брагу и заморское вино. Зуйков протиснулся среди столов к трактирной стойке, за которой как пуп земли устроился «толстомордый» господин с русой бородой, подобной снеговой лопате. «Мордастый» мужчина содержатель трактира в светлой косоворотке не первой свежести не обратил сначала должного внимания на нового посетителя, но при виде серебряной монеты изменился в лице до неузнаваемости. Из высокомерного господина он превратился в благонамеренного холопа и даже стал намного ниже ростом. Андрей заказал истопить баню и приготовить жареного гуся с пареной репой. Пока готовилась баня «по чёрному», накрыли стол и принесли кушанья. Зуйков перекусил и пошёл на улицу задать свежего сена лошадям. Через некоторое время банщик предложил пройти в баню. Андрей помня, что надо быть осторожным прихватил с собой в помывочную сумку с деньгами и двумя пистолетами. Отведать берёзового веника ему давно хотелось. Деревянный ковш с родниковой водой он плеснул на каменные окатыши. В бане настоялся здоровый берёзовый дух, что для русского человека милее нет. Чистый и разгорячённый вышел из помывочной Зуйков, осмотрев свои вещи, он понял, что местные проходимцы уже осмотрели содержимое карманов. Андрей оделся в офицерский мундир подпоручика, за неимением зеркала посмотрелся в полную кадку с водой и пошёл в трактир попрощаться с хозяином. Он не стал даже подавать вида, что его пытались ограбить, скорее всего, по наущению трактирщика. Подпоручик спросил, сколько он должен не торгуясь, выдал всю сумму вместе с деньгами на водку для прислуги. Потом резко повернувшись, направился к выходу из трактира. Его привлёк громкий разговор двух мужчин купеческого звания. Они говорили о боярине Шереметеве, который возвращался из Астраханской крепости в Москву. Андрей остановился около стола, где сидели купцы, и попросил разрешения присесть к ним, благо места было довольно. Он попросил простить его за вольность, но ему непременно хотелось знать, про военные действия царского фельдмаршала. Купцы довольные вежливым обращением военного человека, с удовольствием рассказали о последних новостях в Московском государстве. Из доставленных грамот с гонцом из Москвы к воеводе Архангельскому. После повеления царя Петра идти на Астрахань и навести там должный порядок, войско во главе с Борисом Петровичем двинулось в путь. Царь предупреждал, как возможно окончить дело с миром и успокоить астраханский люд. Боярин пришёл с силой великой и изобличил подстрекателей из стрельцов служащих в крепости. Стрельцы ещё со времён правительницы Софьи вбили себе в головы, что в них таится сила огромная, и нет на них управы даже у царей. Боярин разубедил их в этом заблуждении и самых ярых зачинщиков заковал в железо и отправился с ними в обратный путь. Притом оставив в крепости Астраханской надёжных управителей. Народ в городе успокоился и стал проживать в мире и согласии с верой в Царя и Отечество. В скором времени фельдмаршал должен прибыть в столичный град Московский. Андрею новости весьма были к душе, ему не терпелось увидеть Бориса Петровича и доложить о свое работе в Шведском королевстве. Зуйков на радостях велел подать всем посетителям трактира вина и браги за свой счёт. В отличном состоянии он покинул трактир сел на лошадь и привязал уздечку второй лошади к своему седлу. Он решил проехать мимо крепости, которую заложил в 1701 году царь Пётр на острове Линский Прилук. Новодвинскую крепость закончили строить в 1705 году, она представляла реальную угрозу для неприятеля. Квадратная крепость имела четыре угловых бастиона, и кованные с декором ворота в стиле барокко. Стены ощетинились множеством пушек, на устрашение врагам. Зуйков, посетивший много крепостей и замков, высоко оценил выбор места для цитадели и её стратегическое значение для защиты города и верфи на острове Соломбала. Он удивился, как преобразился город с тех пор, когда он начинал свою солдатскую службу. Времени как всегда не хватало, и Андрей прикинул, сколько недель уйдёт на дорогу до Москвы и из этого рассчитал, сколько дней ему можно побыть дома. Получалось, что почти половину месяца он пробудет в своём поморском краю. Можно встретить друзей-приятелей обойти всех соседей по селению. Казалось, давно ли это было, когда он ушёл из родного дома в солдаты. Сейчас замкнулся круг его долгого путешествия, и он едет опять той же дорогой, только родное море у него с левой стороны. Прибрежные луга и равнины покрылись сочной зелёной травой, лошади так и косятся на этот зелёный ковёр. Через некоторое время Зуйков решил остановиться и дать лошадям покушать свежей зелени. Андрей спешился и пустил лошадей на небольшой лужок отвести душу после морской качки и однообразной еды. Сам спустился с небольшого обрыва прямо к синему морю. Душа тосковала по артельной работе, когда сплочённый люд достаёт тяжёлые сети с рыбой. Хотелось добывать яйца птиц на отвесных скалах. Радоваться когда отец или его названый брат Густав похвалят и погладят рукой по голове. Вечерами слушать удивительные истории от бывалых людей, умеющих так красиво представлять житьё – бытие человеческое. Хлебать деревянной ложкой из артельного котла, на удивление вкусное кушанье, сваренное на костре. Наваристая уха из сёмги, вкусна и приятна, но много её не съешь больно она жирна. Брать с собой в дорогу ломоть хлеба испечённого в печи и кувшин с молоком, вот и вся еда, но силы хватало на целый день. А работы летом хоть отбавляй; сено заготовить, зерно на корню сберечь, скотину домашнюю пасти и много ещё чего полезного делать. Пойдут в лесу грибы, успевай собирать, да грамотно обработай и правильно уложи, чтобы высохли и не испортились. Зимой будешь кушать заготовленное впрок, и сразу вспомнишь о жарких летних деньках. Морской воздух будоражил и навивал приятные воспоминания. Очнувшись от прошлых грёз, Андрей понимал, что с морем придётся проститься. С одной рукой не управиться с вёслами и не выбрать сети из воды. Он поднялся по дорожке наверх и пошёл к лошадям мирно щипавшим свежую травку. Лошади поняли, что пора в путь и сами двинулись навстречу хозяину. Зуйков сел в седло и подумал, а с годами придётся пересаживаться на дрожки. Заводить работников и открывать какое нужное дело, раз остался с одной действующей рукой, надо работать головой. Дорога, петляя вдоль морского берега, вела его всё ближе к отчему дому. Он удивился, как его вдохновил чистый воздух родины, голова намного прояснилась и главное он может говорить на русском языке. Андрей вспомнил своих любимых женщин, хотя старался выбросить эти яркие воспоминания из своей памяти. Между ним и Мартой был сын Пётр плод бурной любовной страсти. И сын остался и первая жена, только как они находятся от него далеко. Как не странно Кристину он тоже любил, и до сих пор любит и думает о ребёнке, который уже родился, не зная своего настоящего отца. Зуйков подумал, почему его сердце открыто для любви сразу к двум женщинам, как Господь Бог его грешного терпит на этом свете. Вот, наконец, появились родные луга и леса, по которым он бегал босиком. Даже после покоса привыкшие ноги не чувствовали скошенной травы. Проехав ещё немного, Андрей заметил купола церкви, покрытые медным листом. Позолоченный крест блестел на солнце, его и с моря можно было разглядеть. Похоже, отец исполнил задуманное и даже в трудное военное время построил Божий дом. Зуйкова переполнили чувства гордости за своего отца. Будь он женщиной, он заплакал бы от радости, но мужчине не пристало даже подавать вид слезливости и расстройства. Заехав в селение по главной улице, идущей вдоль моря, он заметил, что на встречу попадается мало народу, да и в основном женщины и ребятишки. Редкие мужики попадали на встречу и снимали перед ним шапки. Это чинопочитание его несколько коробило, и он в ответ тоже снимал свою шляпу. Подъезжая ближе к своему дому, Андрей увидел отца подметавшего мусор перед воротами. Маркел любил чистоту и порядок, и не в его правилах было выглядеть перед соседями, никудышным хозяином. Увидев ехавшего верхом офицера, он поставил метлу к воротам и снял головной убор. Кланяться перед дворянским сословием, у свободных поморов было не принято. Хотя снимать шапки в присутственных местах и перед начальством не возбранялось. Отец немного опешил, когда офицер повернул к его воротам, но вида не подал и держался весьма не зависимо. Андрей остановил лошадь и лихо спрыгнул на мощённую камнем дорожку. Потом выпрямился и строевым военным шагом направился к отцу. Не доходя одного шага до отца, приложил правую руку к головному убору. Остановился и начал докладывать, что подпоручик гренадёрского полка прибыл в отпуск, к своему родному отцу. Затем снял шляпу и поклонился отцу. Только по голосу отец узнал сына, и невольная скупая мужская слеза скатилась на его щеку. Тут же он пришёл в себя смахнул с лица проявление слабости и уже в меру строго поцеловал родное дитя три раза по обычаю. Затем прошёл во двор и открыл ворота и уже тогда попросил дорогого гостя пожаловать в дом. Но не как простого человека, а как победителя, перед которым открываются ворота неприступных крепостей. Отец, образованный человек знал, как принять гостя по русским обычаям и как проводить не прошенного, чтобы он забыл дорогу в нашу сторону. Андрей Зуйков вошёл во двор родного дома, ведя за уздечку двух своих лошадей. Отец взял его за руку и повёл в дом. Усадив сына за широкий стол из северной сосны, он перекрестился на образа и поблагодарил Бога за возвращение Андрея с войны живым и здоровым. Потом позвал Марию, девицу сиротку, которую он взял к себе в дом после гибели её родных. Вошла девушка чистая лицом и с русой косой до пояса. Она поклонилась незнакомому человеку и так и застыла, ожидая, что скажет отец. Маркел не обращая внимания на женские увёртки, приказал принести вина и молока. Мария мигом обернулась и принесла кувшин молока и бутылку вина французского вина. Не ожидая дальнейших указаний, накрыла на стол белую вышитую скатерть с витиеватым узором. Следом поставила на стол посуду и тёплую еду из печи. Отец налил в бокал венецианского стекла бургонского вина, а в глиняную кружку работы местных умельцев молока. Зуйков выпил залпом кружку молока и взял ломоть тёплого пшеничного хлеба. Отец похвалил выбор сына и после того как он покушал, предложил отдохнуть после дороги. Андрей прошёл в свою комнату и лёг на приготовленную постель. Он отвык от мягких перин, в которых положен гагачий пух и хотел уже лечь на пол, но отец успел накрыть его пуховым одеялом. Зуйков быстро уснул, разморившись от тепла и мягкости перины. Проснулся он от музыки, доносившейся со двора, где стояли накрытые столы с едой и разными напитками. Андрей быстро оделся и вышел в гостиную, там сидел отец и рассматривал его шпагу из булата. Увидев сына, он пригласил его за стол, и сообщил, что в скором времени соберётся народ и будет праздник в честь его возвращения. Зуйков явно сконфузился и посетовал на то, что отец зря потратился ведь не такое это важное событие. Для меня это самое главное сказал отец, мне и добро своё не жалко продать, чтобы угостить людей и те пожелали тебе здоровья. Весь посёлок должен знать, что мой сын здоровый и невредимый вернулся с кровопролитной войны. У нас мужиков осталось раз - два и обчёлся, многие на войну ушли и не слуху, и не духу. Тем временем начал прибывать народ, отец вывел Андрея на крыльцо. Жители посёлка подходили и здоровались за руку мужики, а женщины в годах старались поцеловать и спросить про своих братьев и сыновей, ушедших на войну. В каждый дом он получал приглашение непременно посетить их в ближайшее время, у людей было много жизненных вопросов. Наконец народ собрался и все уселись за приготовленные столы, а ребятишки и босоногая молодёжь повисла на заборах и на удобных возвышенных местах. Праздник начался, и чтобы повеселить людей заиграл небольшой струнный оркестр из местных жителей и пришлых цыган. Народ немного отошёл от своих забот, и за столами стало весело и шумно. Отец заказал у целовальника впрок вина и пива, а для молодых девиц и ребятишек сладостей. Мария за стол не садилась, а старалась быть около отца и Андрея, чтобы у них ни в чём не было недостатка. К вечеру начало темнеть и люди стали расходиться по домам. Зуйков всех провожал до ворот и приглашал на следующий день продолжить веселье. Как сказал отец, что гулять будем три дня, а кто желает, потом для них на дворе будет стоять бочка с пивом. Три дня подряд народ степенно усаживался за столы и продолжал веселиться с песнями и танцами. Андрей всё время находился среди гостей и оставался бодрым и весёлым, хотя пил только коровье молоко. Он постепенно стал привыкать к отцу и Марии, девушка отличалась гордой осанкой и умным высоким лбом. Зуйков уже не мог без неё находиться и старался найти её в толпе среди других гостей. Во время застольных бесед с почтенными стариками он узнал много чего нового происшедшего в его отсутствие. Самая необычная новость была о том, что приехал Архангельский воевода и велел повесить Ивана Ивановича за обман работных людей и за лихое, мздоимство. А его ближайшего помощника растолстевшего на казённом коште заковать в железо и отправить в Сибирь. И ещё двух воров, что государево добро себе забирали, тоже после разбирательства повесили. Одного Ворота за то, что видел, как воруют, но не пресёк ворогов. Другой Васька – «сторож» забрал казну в своё пользование и денег не давал, справить одежду для охранников. Так прошли три дня, а на четвёртый день отец с сыном сели за стол и у них начался длинный разговор о прошедшем, что каждый сделал за время разлуки. Отец первым делом спросил, как Андрей умудрился получить ранение руки, и где он воевал. Зуйкову пришлось скрыть от отца всю правду его службы. Андрей понимал, что эта тайна останется между ним и боярином Шереметевым. Потом отец рассказал, как ему удалось достроить церковь с помощью пленных шведов. В конце разговора Андрей вытащил сумку и вывалил на стол кучу золотых ефимков. Вот отец это тебе владей, сказал он, для меня твоя воля закон. Отец подивился такому богатству, но от денег отказался, я и сам не бедствую. Вот подарок твой сукно на новый кафтан мне приглянулся, такого добротного материала я никогда не видел. А теперь сын я решил тебя женить на сироте Марии. Андрей немного замешкался с ответом, но потом вспомнил Святое писание и ответил воля Ваша батюшка готов хоть сейчас под венец. Ещё отец я хочу Вам рассказать, что у меня есть внебрачный сын Пётр Ваш внук. Батюшка подивился новости, но очень был доволен, что он стал дедом. Внебрачный он не будет, я это улажу со священником, и выправим правильные бумаги. Свадьбу назначили через семь дней, а после обеда пошли навещать соседей по дворам. На пятый день отец завёл Зуйкова в амбар, где содержались пленные шведы. Время военное и они находились там под вооружённой охраной. Шведы вскочили с мест и построились по команде старшего, одетого в потёртый синий офицерский мундир. Андрей услышал, как шведы называли его московским варваром в зелёном разбойничьем мундире. Зуйков улыбнулся и на чистом шведском языке начал расспрашивать, каждого солдата в отдельности, где проживал в королевстве и какие просьбы имеет для русского командования. Когда очередь дошла до офицера, он изумился, это был подпоручик Густав Карл Танир, такого Андрей не ожидал и после этого твёрдо себе уяснил, что земля круглая. Зуйков предложил пленному подпоручику стать гувернёром, для его сына Петра и обучать шведскому языку. Сразу назначил жалование и дал твёрдое обещание после окончания войны помочь добраться до Швеции. Офицер сказал, что он подумает о предложении Зуйкова. Андрей дал офицеру серебряную монету и попрощался с пленными. Прошёл один день, а Густав так и не дал своего согласия учить мальчика шведскому языку. Зуйков подумал и сказал, что надо усилить охрану пленных, очевидно, они готовятся в побег. Андрей сказал отцу, если швед согласится стать гувернёром, то надо его выкупить и держать у себя на вольных хлебах. Накануне свадьбы Зуйков со своей невестой поехали в Архангельск в колонию, где селились заморские гости. Там Андрей купил для Марии подвенечное платье и для повседневной носки одежды соответствующие дворянскому званию. Венчались молодые в церкви, которую построил Маркел. Потом опять три дня стояли на дворе столы, накрытые для гостей, и шум от весёлого пира стоял на всю округу. Прошло ещё немного времени, и Зуйков стал собираться в дорогу. Пришлось успокаивать жену и обещать скорое возвращение домой. Но Андрей довольно жёстко дал понять своей наречённой, кто в доме хозяин. Он ей оставил денег, чтобы не быть зависимой от людей, если что случится с отцом. И она больше ему не перечила и помогала, как могла собираться в дальний путь в город Москву. Зуйков съездил в Архангельск и разузнал о скором отправлении в гренадёрские полки двадцать человек рекрутов. Он договорился с начальными людьми и узнал день отправления команды. Ему только не нравилось, что отряд до Москвы пойдёт пешим ходом. Он решил купить лошадей и усадить на них молодых солдат, так на много он сократит время в пути. Потом можно продать табун и остаться при своих интересах. Подошёл день отправки в дальний путь, на дворе стояли приготовленные в дорогу две лошади. Ещё не пропели первые петухи , все соседи спали, и на улице стояла ночная тишина. Андрей на прощание поцеловал Марию и обнял отца, затем сел на свою буланую лошадь и выехал со двора. От моря тянуло свежестью, а туман постепенно рассеивался. Подпоручик Ингерманланского полка Андрей Маркелыч Зуйков двинулся на встречу в Москву с генерал - фельдмаршалом боярином Шереметевым Борисом Петровичем.