Родители собрались съездить на выходные в Спасск-Дальний, в наш районный центр, меня с братом решили оставить у знакомых. Подвергнуть соседей пытке сразу двумя детьми мама не посмела, поэтому меня отдали тёте Любе, а Димку – соседке тёте Оле.
Когда я пришла к тёте Любе, она деловито рылась в чемодане, перебирая какие-то тряпки.
- Завтра вот с этим пойдём ловить раков, - объявила она и встряхнула тюлевой занавеской. Я тут же придумала для занавески применение. Мы накинем её на себя, чтобы раки нас не узнали. Или сделаем шалаш на берегу речки, а занавеска будет сверху, чтобы не палило солнце. Или это будет гамак, в котором мы с Володей будем полёживать, пока его мама будет охотиться на раков. На все мои версии тётя Люба фыркнула:
- Это будет невод! Я его сейчас сошью!
Весь вечер я и Володя играли во дворе, чтобы не мешать волшебному превращению занавески в средство для ловли раков.
Утром мы нагрузились вещами так, как будто собирались в недельный поход в уссурийскую тайгу. Тётя Люба перекладывала и пересчитывала пакеты и авоськи. Мешок с неводом уже висел на ручке двери, чтобы его не забыли. Наконец, двинулись в путь.
Хорошо, когда у тебя много вещей и ты готов к любым неожиданностям. Плохо, что эти вещи приходится тащить на себе под солнцем, палящем уже с раннего утра. На окраине посёлка пришлось сделать первый привал. Бросив вещи, мы разлеглись на травке. Совсем близко раздался крик кукушки. Я вскочила и спросила:
- Кукушка, кукушка, сколько мне лет?
Конечно, я отлично знала свой возраст, слишком маленький для того, чтобы запутаться в годах. Но спрашивать о том, сколько мне осталось жить, я всё же не рискнула. Вдруг кукушка вообще не ответит, и тогда мне тут же придётся упасть замертво прямо сейчас, когда не пойман ещё ни один рак? Или предскажет так мало, что я не доживу до школы, о которой мечтала?
Кукушка честно отсчитала мои пять лет. Это потрясло меня до глубины души. Кто же ей подсказал мой возраст? Всю дорогу до речки я терзала тётю Любу этим вопросом.
На берегу Сорочёвки расположились со всеми удобствами - тётя Люба не умела обходиться минимумом вещей. Мы пришли, готовые к жаре и холоду, ветру и дождю, голоду и жажде. Отдохнув и перекусив, мы с Володей заняли места на мелководье, а его мама, подоткнув подол платья, направилась к каменистому перекату. Там она взмахнула неводом, и ткань легла на поверхность воды, не собираясь тонуть. Видимо, невод помнил о своём занавесочном прошлом и предпочитал дышать воздухом, а не ползать по дну. Тётя Люба всё-таки утопила его, но и под водой он не желал слушаться, путался вокруг ног, уплывал вниз по течению.
- Как ты думаешь, сколько раз его придётся закидывать, пока не поймается хотя бы один рак? – спросил Володя.
- Старик в сказке Пушкина поймал золотую рыбку на третий раз, а больше я ничего ни про невод, ни про раков не читала, - ответила я.
То ли старик из сказки был опытнее, то ли Пушкин понимал, что неводом рака не поймаешь, разве только золотую рыбку, но тётя Люба, сколько бы ни забрасывала в воду свою занавеску, ничего поймать не могла.
- Перекур! – крикнула она, видимо, уже сильно устав.
Перекур – это значит, пора пить чай. Во всяком случае, когда мой папа так говорит, то мама тут же достаёт чайник и чашки.
Тётя Люба прижала невод камнем, чтобы не уплыл, и пошла к месту нашего привала. Мы перекусили и растянулись на покрывале, чтобы позагорать. Припекало солнышко, стрекотали кузнечики, плескалась речка, ветерок ласково щекотал кожу... Тётя Люба разомлела и задремала, а мы с Володей пошли поплавать на мелководье.
- Может, наловим раков руками и натолкаем их в невод? – предложила я.
- Ты что, мама не переживёт, что это не она сама их поймала, - ответил Володя.
Когда тётя Люба выспалась и пошла на перекат, то невода на месте не оказалось. То ли течение его унесло, то ли он сам уплыл по каким-то делам, не знаю. Но все мы обрадовались этому и пошли ловить раков обычным способом, нащупывая их под камнями и бросая в авоську.
Вернувшись домой, мы отдали раков соседям. Тётя Люба их почему-то видеть не могла.
