"ЕВА. НА ЗЕМЛЮ С НЕБЕС" Главы 7, 8
Глава 7
Домой я пришла поздно ночью в надежде, что мои постояльцы уже спят, но оказалось, что никого нет. Куда они все время уходят? К дружкам-собутыльникам или на дело? Меня передернуло. Глянула на гвоздь возле двери – второго ключа не было, значит, мама взяла с собой. Ну хоть закрыть дверь могу на ночь, уже хорошо. Надо бы еще в комнате повесить замок или крючок хотя бы. Не хочу, чтобы среди ночи опять пришел этот…
Так хорошо без них жилось, как я с ними буду жить в одной квартире? В который раз подумала про Сергея. Как же так? Если он теперь здесь прописан, значит, будет жить постоянно? А мама говорила на время. И где же он до этого был прописан?
Впервые пришла в голову мысль, что, скорее всего, он вернулся из тюрьмы. У таких чаще всего нет прописки после отсидки. Мамочка моя дорогая! Нет! Бабулечка моя родная! Как мне тебя не хватает!
Утром я проснулась от звонка будильника, в квартире по-прежнему была тишина.
***
В начале смены первым делом зашла к своему подопечному, его уже перевели в обычную палату.
— Доброе утро, как вы себя чувствуете?
— Нормально, — буркнул он и отвернулся.
— Вам что-нибудь нужно?
— Если вы про утку, я сам в туалет хожу.
Ого, за сутки такой прогресс! Или врет? Врет, конечно. Обычно мужчины просят ходячих соседей по палате. Стесняются нянечек просить.
— Да что вы? Хотелось бы на это посмотреть, — засмеялась я.
Он удивленно уставился на меня:
— Вам интересно, как мужчины писают? Вы извращенка?
Он говорил с такой злостью, что я даже слегка опешила.
— Нет, я имела ввиду, что хочу посмотреть, как вы самостоятельно передвигаетесь. — Сначала я обиделась, потом решила не сдаваться. – Вам что-нибудь нужно из вещей, может, из еды? – предприняла я еще одну попытку сблизиться с Андреем.
— Мне ничего не надо! — Он отвернулся к окну.
— Даже зубной щетки? А бриться вы теперь тоже не собираетесь? – Хотя побриться он сможет еще нескоро, но мне надо было его как-то расшевелить.
— Вы издеваетесь?
Я посмотрела на него: лицо опухшее, в синяках и ссадинах, глаз почти не видно, какая уж тут бритва, бедный, беспомощный человек. Подошла, поправила одеяло.
— Ладно, отдыхайте.
На посту дежурной медсестры стоял Артем Сергеевич:
— Загорская, привет. Как наш подопечный? Удалось, что-нибудь узнать?
— Доброе утро, Артем Сергеевич. Нет, пока ничего. Он ужасно неразговорчивый, грубит все время.
— Дай ему время, окружи заботой. Вы же девушки умеете это и знаете, что надо делать, верно? – с подтекстом сказал он.
Я смутилась:
— Уж не хотите ли вы, Артем Сергеевич, чтобы я его охмурила?
Он захохотал:
— А что? У тебя все данные для этого есть. — И уже серьезно добавил: — И добрая ты очень, в любом сердце лед растопишь. — Потрепал по щеке и пошел к себе в ординаторскую.
Весь день я, под неусыпным оком главврача Истомина Арсения Юрьевича, мыла палаты, лестницы, окна и прочее.
Пару раз заглядывала к мотоциклисту, он лежал, безучастно глядя в потолок. На мои попытки помочь или предложить что-либо не реагировал. В обед заглянула посмотреть, как он ест. Первое и второе стояли нетронутыми. Выпил только кисель.
— Почему вы не едите? Вам силы нужны, чтобы поправиться.
Он даже смотреть в мою сторону не стал, только ответил:
— Не ваше дело.
Я не знала, как к нему найти подход. Без близких и родных людей выздоравливать сложно, это я точно знала, уже пять лет здесь работаю, насмотрелась. Решила, пусть пока в себя приходит, но чувствовала, что человек занимается самоедством. Что же у него случилось?
В восемь вечера я уже собралась идти переодеваться, как ко мне подошел Артем:
— Ева, останься, пожалуйста, еще на ночь. Карина не вышла, у нее ребенок заболел.
— А кто из врачей заступает в ночь? – Я очень не хотела работать с главврачом. Он тоже периодически дежурил, и с ним мне придется всю ночь драить коридоры, потолки, кабинеты, мыть все, что он скажет и ни минуты отдыха не даст. И за что он меня так не любит? Впрочем, он вообще людей не любит. Перспектива ужасала, но деньги были нужны, подработка была очень кстати.
— Не волнуйся, я дежурю. И здесь и в хирургии, — успокоил Артем. — Чего ты так напугалась? Арсений достает?
— Да нет, нормально все, — как можно убедительней сказала я и опустила голову. Не привыкла жаловаться.
Ночью, закончив все дела, я подошла к Лене Авдеевой, которая сегодня дежурила на посту. Она только-только окончила медучилище, и я, чем могла, помогала ей и подсказывала.
Тронула ее за плечо, та сидела в наушниках и слушала музыку.
— Лен, я пойду, подремлю немного в подсобке, если что, позовешь меня?
— Иди, конечно, поспи, толкну, если что, — отпустила Лена и снова надела наушники.
Глава 8
Едва я прилегла, как услышала громкие крики, и звон разбитого стекла. Вскочила и помчалась. У открытой двери шестой палаты стояла Лена и больной Кузнецов.
Он заикался и кричал:
— По-по-могите скорее, он же-же убьет себя! Я не-не могу его удержать! — Он помахал перед носом у Лены рукой в гипсе.
Из соседних палат повыскакивали больные.
— Ну-ка, давайте, по палатам, — прикрикнула Лена, — без вас тут разберемся.
— А что случилось? – спросил кто-то.
— Ничего страшного. Просто стекло разбили. Все расходимся!
Я ворвалась в палату. На полу лежал мотоциклист, весь в крови, повсюду валялись осколки зеркала. Он лежал и кричал от боли, от какой я сразу не поняла, то ли от физической, то ли от душевной. Скорее, от той и другой вместе.
Подбежала, стряхнула с него осколки. На голове были свежие порезы.
Я обернулась, Лена стояла, в ужасе закрыв рот руками, Кузнецов сидел на кровати и тихо матерился.
— Евгений Иванович, он что, головой зеркало разбил? – Я наклонилась к Андрею и попыталась успокоить его.
— Ох, девоньки, видели бы вы это. Он встал, кое-как доковылял до зеркала и посмотрелся туда. А потом, ни с того ни с сего, как начал биться головой прямо в зеркало. Я пытался оттащить, но он меня толкнул. И откуда силы? Ведь покалеченный весь.
Я села на пол рядом с Андреем, приподняла его и прижала голову к себе, осматривая раны:
— Тихо, тихо. Перестань, что ты? Все будет хорошо, вот увидишь.
Он пытался вырваться и все еще кричал:
— Ничего уже не будет хорошо! Если она не любила меня нормального, то теперь, с таким лицом я ей точно буду не нужен!
— Лена, неси скорее успокоительное! — крикнула я, Лена тут же умчалась.
Я крепко обнимала Андрея, и сюсюкала, как с ребенком:
— Ну-ну, тихо, что ты такое говоришь? Заживут твои синяки, оглянуться не успеешь, опять красавчиком станешь, а если и останется пара шрамов, так они только украшают мужчину, и полюбит тебя девушка твоя, вот увидишь.
Наконец он перестал кричать, только всхлипывал и бормотал что-то.
Лена прибежала со шприцем и сделала укол.
— Сейчас, минут через пять подействует.
— Давайте, как-нибудь перенесем его на кровать, пока не уснул. Помогите нам, Евгений Иванович.
Мы втроем кое-как подняли Андрея и уложили на койку. Он стал успокаиваться, изредка всхлипывая.
Лена принесла йод, обработали порезы и залепили пластырем, поменяли пижаму и укрыли одеялом.
— Что Артему скажем? – Она обеспокоенно глянула на меня.
— Скажем, что случайно порезался. Например, побриться пытался.
— Ага, лоб побрить?
— Ну, придумаем что-нибудь. А, может, никто и не заметит.
— Ты уверена?
— Уверена. Все с ним хорошо будет. Все, идите, я с ним тут посижу.
Лена ушла к себе, Евгений Иванович улегся на свою кровать, а я села возле Андрея и ждала, когда уснет.
— Я умереть хочу, — глядя на меня полными слез глазами, тихо сказал он.
— Ты с ума сошел? Прекрати так говорить. А то тебя завтра заберут от нас в другое отделение. Сам знаешь, в какое. Давай-ка лучше, поспи, а завтра все у тебя пройдет.
— Не пройдет.
— Послушай, я очень хотела бы тебе рассказать о своей жизни, тогда, может, ты поймешь, что бывает гораздо хуже, чем безответная любовь.
— Неужели? Ну, расскажи.
— Ты сейчас уснешь и ничего не услышишь. Давай, в следующий раз я приду на смену и все тебе расскажу. Договорились?
— Ты посидишь еще со мной?
— Конечно, спи. Я до утра останусь с тобой.
— Обещаешь?
— Обещаю. — Я взяла его за руку и держала, пока он не уснул.
Потом собрала осколки, помыла пол и села возле приоткрытого окна в палате Андрея. За окном была ночь, еще не очень теплая, но по-летнему красивая, под окнами шумела листва на березах, щебетали какие-то птички в зарослях, а совсем скоро здесь запоют соловьи, и будут будоражить своими трелями сердца влюбленных, да и невлюбленных тоже. Никого не оставят равнодушным.
Теперь я была уверена, что Андрей будет ждать моей следующей смены и ничего подобного больше не сделает. Потому что прекрасно знала людей, стоит только им дать повод для ожидания, даже малейшего, они будут ждать, хоть вечность.
Помню, в десятом классе, когда я поссорилась со Стасом и очень страдала, бабушка сказала: «А ты погоди с недельку и посмотри, что будет. Ничего не предпринимай, просто жди». И ждала, день, два, а на третий день Стас пришел с огромным букетом цветов и попросил прощения.
Но не всегда ожидание дает нам желаемое, к сожалению. Вот я так ждала маму, а теперь и не рада. Лучше бы она никогда не появилась! Господи, что я говорю? Просто, в моем сердце жила любовь к маме совсем другой – доброй, любящей и порядочной, какой я придумала ее себе. А это будто и не моя мама вовсе. Я вздохнула.
Так стоит ли ждать чего-то? Мечтать, надеяться? Стоит. Иногда только это и помогает выжить и идти вперед, несмотря ни на что. Главное не сломаться.
Я твердо решила, что не дам сломаться Андрею Шилову.