До сих пор, вспоминая эту историю испытываю чувство неловкости, обиды и досады и частенько шучу с братом на эту тему.
В далеком 1981 году, когда я родился, моему брату исполнилось уже три года, почти четыре. В теплый июньский день, самое начало лета, моя мама почувствовала приближение родов, и они договорились с отцом, что он отвезет моего брата к свои родителям, в деревню по соседству и бабушка с дедушкой помогут, пока мама в роддоме.
Папа забрал Игоря, чтобы оставить в деревне и остался там заночевать. Для меня это тоже удивительно, что папа не поторопился к маме тогда, но это уже не имеет значения сейчас. В итоге: папа с братом в деревне, мама дома. Мама у меня такая что без дела сидеть, не может даже будучи в состоянии беременности. И часов 8 вечера она начинает стирать занавески, а надо понимать, что стиральных машин-автоматов тогда еще не было, то есть ручная стирка, полоскание и все вытекающие отсюда последствия.
Стирка была завершена, занавески надо повесить. Мама начинает вешать шторы, поднимать руки и чувствует, что пора бы уже и рожать. Доделывает дело, собирается в роддом, периодически отдыхая и в районе полуночи выходит из дома. По дороге останавливается, приседает отдохнуть и идет дальше. Ближе к часу приходит на место. В 5:20 рождается маленький розовощекий карапуз – это я.
На следующее утро папа возвращается в Тверь. Но возвращается он не один, а с моим братом, которого отказались принять бабушка с дедушкой ссылаясь на страду сенокосную. Суровый деревенский характер моей бабушки не растопила даже такая ситуация, как скорое рождение и необходимость побыть с внуком пока все не встанет более-менее на свои места.
В срочном порядке строчится телеграмма маминой маме в соседний район с описанием ситуации. Точнее, это было примерно так «рожаю зпт нескем оставить игоря тчк». Бабушка прилетела в чем была одета в момент получения телеграммы. А была одета она в рабочий халат, навозные тапки и платок, так как была на скотном дворе и доила корову в этот момент.
Компания для старшего брата была найдена, мама пока продолжала оставаться в роддоме. Важным теперь становился вопрос организации питания папы и брата, но с этим видимо бабушка справлялась, да плюс у мамы наверняка что-то было дома. Папа радовал брата сладостями, которыми пока не надо было делиться со мной и возможно это был самый сытый период в жизни моего брата, в плане вкусностей. Но конфеты эти моему брату не доставались. Ириски отбирал соседский мальчик Андрей, местный хулиган. И когда мой брат приходил с папой под окна роддома навещать маму он просил показать в окно меня, а потом жаловался маме, на то, что у него отбирают конфеты.
Мне всегда было очень обидно за брата и однажды на его день рождения, когда он был уже взрослый, лет за сорок, я подарил ему кулек ирисок завернутой в газету 1981 года.
