Григорий Иоффе
10 октября 1931 года Совнарком СССР принял «Положение о государственном строительстве по сооружению канала Москва–Волга».
15 июля 1937 года состоялось открытие канала Москва–Волга (с 1947 года – канал имени Москвы), 85-летие начала работы которого отмечается в нынешнем году. Для его строительства 14 сентября 1932 года был создан Дмитровлаг (Дмитлаг), куда начали прибывать по этапу заключённые из-под Ленинграда, из Сибири, из Средней Азии. Одновременно на строительстве канала работали до 190 тысяч человек. А всего через Дмитлаг прошли около 700 тысяч заключённых.
Одним из этих подневольных строителей стал младший брат моего деда Михаил Хацкелевич Иоффе, бывший двадцатипятитысячник и будущий защитник Ленинграда, погибший 30 января 1943 года под Синявино, в последний день операции «Искра». От роду ему было 30 лет.
Пятнадцатилетним подростком Михаил приехал из Белоруссии в Ленинград, пошёл на завод, в гальванический цех. Видимо, к своим 18 годам он стал уже не только хорошим специалистом, но и уважаемым на заводе человеком. Наверное, не чужд был и романтическим порывам. И когда начался отбор передовых рабочих для отправки в деревню, оказался в рядах 25-тысячников.
Помните рабочего Семена Давыдова, героя романа Михаила Шолохова «Поднятая целина», приехавшего из Ленинграда на донской хутор Гремячий Лог организовывать колхоз? События в романе происходят с января по сентябрь 1930 года, и первый том Шолохов начал писать в эти же месяцы, по горячим следам. Такой же примерно путь проделал и Михаил Иоффе, только в противоположном географическом направлении: в один из зерновых районов Казахстана.
В Казахстан Михаил отправился вместе со своей невестой Анной Петушковой. Для меня, моих братьев и сестёр, уже в 50-е годы, она была тётей Аней. Тихая, молчаливая, совершенно седая женщина, к которой с первого же взгляда нельзя было не проникнуться симпатией. Она казалась мне в детстве какой-то отрешённой от мира, в глазах её будто затаилась глубокая и неизбывная печаль.
Первый отряд 25-тысячников прибыл в Алма-Ату 31 января 1930 года. Отправка остальных не заставила себя долго ждать: до начала посевной в южных районах страны оставались считанные недели. Несмотря на юный возраст, Михаила выбрали (фактически – назначили) председателем колхоза. И, судя по всему, первый год его хозяйствования оказался успешным.
1930 год в целом по стране был урожайным. И руководство страны поспешило приравнять этот успех к бесповоротной победе колхозного строя. На 1931 год хозяйствам спустили планы, которые большинству из них оказались не под силу. Да и год выдался неурожайным. Всё это, вместе с внутренним (а иногда и внешним) сопротивлением крестьян новым порядкам, привело страну к продовольственному кризису и голодомору 1931–1932 годов, устроенному Сталиным и его окружением. Зерно и другая продукция изымались государством у колхозов и совхозов подчистую, даже у тех, кто план не только выполнил, но и перевыполнил.
Правда, иногда уполномоченные из руководящих организаций опаздывали: приезжали в хозяйство за сверхплановым хлебом, а тут оказывалось, что он уже распределен между колхозниками. Такие случаи известны были по всей стране. В результате за «самовольную» раздачу сверхплановой продукции председателей колхозов, завхозов и главных бухгалтеров отправляли под суд. Наказание, в зависимости от обстоятельств, могло быть самым жестоким: до 25 лет лагерей и до высшей меры.
Судя по всему, столь же нерачительным хозяином, с точки зрения властей, оказался и Михаил. За раздачу сверхплановой продукции колхозникам попал под суд. Случиться это могло, скорее всего – осенью 31-го: в мае этого года и он, и Анна еще точно были в колхозе. Достаточно отсчитать от дня рождения их старшего сына Бориса (15.02.1932) назад девять месяцев. Борис родился в Ленинграде, и для отъезда из Казахстана у Анны могли быть лишь две причины. Либо она поехала рожать ребёнка в Ленинград к родителям, в более комфортные, чем в казахском селе, условия, либо уехала сразу после ареста и осуждения Михаила. В колхозе ей больше делать было нечего.
Получив срок (какой точно – не знаю), Михаил оказался на строительстве канала Москва–Волга. Произошло это не раньше сентября 1932 года, но не позже 1 декабря 1934-го, когда был убит С.М. Киров.
Из семейных преданий известно, что отец Анны Абрам Петушков ходил на приём к Кирову с просьбой о пересмотре дела 25-тысячника Михаила Иоффе, после чего срок ему был сокращён и заменён ссылкой на поселение. Киров в те годы был человеком очень влиятельным, входившим в ближайшее окружение Сталина, одним из членов Политбюро ЦК ВКП(б) и первым секретарем Ленинградского обкома партии, и вполне мог помочь. Как легенда, звучит красиво. Но с другой стороны – Михаил, хоть и 25-тысячник, посланец Ленинграда, был лишь маленьким винтиком в жерновах государственной машины, а пересмотр своего дела вполне мог заслужить ударной работой на стройке и полученными при этом зачётами.
Так или иначе, судя по фотографиям, сохранившимся у его старшего сына Бориса, в 1936 году Михаил еще на стройке, но уже не в лагере. И, судя по групповому снимку с бригадой заключенных, вполне мог быть её бригадиром.
Михаил (третий слева в среднем ряду) с бригадой заключённых. 1936 год
Освободился окончательно Михаил, судя по датам на семейных фотографиях, или в 1937 году, или в первой половине 1938-го.
Копии удостоверений об освобождении из Дмитлага нетрудно найти в Интернете. Датированы они, как правило, июнем 1937 года – не зависимо от того, какие срока имели их получатели. Например, бывший гражданин, а со справкой уже товарищ Забелин был осуждён по статье за мародерство на 13 лет, а отсидел всего 1,5 года. Видимо, хорошо трудился, стремясь поскорее выйти на свободу с чистой совестью, и попал в число 55 000 тысяч заключённых, досрочно освобождённых за ударную работу по окончании строительства канала. Скорее всего, одним из этих 55-тысячников стал и Михаил Иоффе.
Удостоверение, выданное гражданину Забелину М.Н. 21 июня 1937 года, при освобождении из Дмитлага НКВД СССР
В итоге Михаил пробыл в заключении около 6 лет (из них последние 2 года – точно на поселении). До июня 1941 года с женой и тремя детьми жил в Ленинграде. С началом войны ушёл на фронт. Погиб в последний день операции «Искра», в ходе которой была прорвана блокада Ленинграда.
Фотография, посланная Михаилом с фронта жене и детям 3 апреля 1942 года
Открыв электронную книгу «Мемориал памяти воинов-евреев, погибших в Великой Отечественной войне» (http://jmemory.org), я, к своему удивлению, насчитал там… 370 человек с фамилией Иоффе. Один из них – Михаил Хацкелевич.
Сведения из «Карточки захоронения Кировского военного комиссариата»:
№ п/п: 9479
ФИО: Иоффе Михаил Хацкелевич
Воинское звание: младший сержант
Воинская часть: 55 отдельная стрелковая бригада
Дата рождения: 1912. Дата смерти: 30. 01. 43
Первоначально захоронен: Синявинские торфоразработки
Захоронен: Братская могила поселка Синявино-1 Кировского района Ленинградской области.
Какой была его смерть – не известно. Но он был одним из тех, кто принёс Победу.
Одним из тех, кто, как пелось в одной комсомольской песне, «раньше думал о Родине, а потом о себе». Хорошо это или плохо – решайте сами.
Анна Иоффе с детьми Борисом, Тамарой и Александром у братской могилы в Синявино
Фрагмент из книги «100 лет с правом переписки. Народный роман». Приобрести книгу можно в интернет-магазине OZON и в магазине "Фаланстер" в Москве, а в Санкт-Петербурге – в издательстве «Петербург – ХХI век» ( peterburg21vek.ru ), в ИЦ «Гуманитарная академия», Арт-пространстве "Марс" (Марсово поле, 3), в магазине "Подписные издания" и на Книжной ярмарке в ДК Крупской.