Никто меня не знает, - говорит Надежда Бабкина немного с вызовом, но при этом открыто улыбается и продолжает, - Никто не знает, какая я. Меня даже никто спародировать не может. Потому что все думают: да что там, надел аляповатое платье, ярче накрасился и затянул что-то скучное, народное. Но дело в том, что всё это не я. Понять, кто я, и какая я артистка можно только на моих концертах.
Надежда Бабкина привозила на Алтай свой фестиваль «Песни России». Народная артистка придумала его несколько лет назад. Теперь это марафон. Выбирают самые интересные народные коллективы страны и ездят по городам и селам с концертами. О многих ансамблях (к примеру, о коллективе «Ритмы гор» из Владикавказа или об «АлтайКай»), что удивительно, больше знают за границей. Так что у Надежды Бабкиной, как бы это пафосно не звучало, есть особая миссия – знакомить Россию с её национальной культурой, с её песнями. Ведь ни на радио, ни на телевидении они не звучат, и в газетах все больше про Стаса Михайлова пишут. Всё народное – «не формат».
На этом интервью с Надеждой Бабкиной я поняла, что она имеет в виду, когда говорит, что её никто не знает. Потому что уже через час я увидела совсем другого человека. Откройте и вы для себя народную артистку России Надежду Бабкину.
Про «формат» и «не формат»
Так уж получилось, что я никуда не вписываюсь. Телевидение интересуют иные формы «формата», получается, что я не подхожу. На радио я тоже - не формат. Удивительно, русская песня, даже на русском радио – не формат. Вы только вдумайтесь. И даже если вдруг народная песня исполняется, её должен исполнить тот, кто является форматом. А форматы - «свои, да наши». Сменится руководство, будет другой «формат».
Сейчас меня это уже не обижает. Раньше да, обижало. Раньше я думала, почему так происходит: то ли им лицо мое не нравится, то ли ещё что. Что, вообще, такое «формат»? Это когда есть возможность отказать человеку, не объясняя причин… Нет, сейчас меня это не обижает. Я просто стараюсь делать свое дело, и не имеет значения, формат я или не формат. Я востребована, и это для меня формат. Я точно знаю, что команда «Русской песни» - формат души человеческой. Это для меня гораздо важнее.
Когда стоишь на сцене и поешь красивую вещь, то получаешь такое удовольствие от вот этой красоты голосоведения, от этой точности, плывешь в этих звуках. И народ потом кричит: «Браво!». Ну как можно говорить потом, формат я или не формат. Да плевать мне на все эти слова, которые не русские, понимаете. Ты выходишь на сцену и понимаешь, что твоя совесть чиста, что ты сделал все так, как надо. Это моя профессия, профессия артиста, руководителя. Это серьезная профессия: нести ответственность каждый день.
У меня во время марафона «Песни России» - концерты каждый день. Из Барнаула сразу улетаю в Москву. Там у меня тоже программа, а потом съемки «Модного приговора». Съемки телевизионные – это трудно. Я лучше три сольника отработаю на сцене, с народом. А там студия: нет ни одного окна, все время горит пожирающий свет.
На тебе тонна грима, ты должен все время что-то говорить, помнить всех. Меняются имена, люди, их проблемы. Но все -равно это замечательно. Слышу как-то мне в ухо кричат: «Мы вас теряем». А я сижу с закрытыми глазами и заваливаюсь. Там же дышать нечем. Программы начинаются с 10 утра и до часу ночи запись идет. И я выхожу потом, и говорю водителю: «Подожди, я пять минут постою на улице. Снег ли, дождь, я дышу, дышу жадно». Это очень утомительно, но и очень увлекательно. И я и эту возможность использую. Первый канал, телевидение. По-другому не пускают. Сольные концерты не показывают. Но я все равно, хоть секунду, но ввинчу туда что -нибудь про традиции, про культуру, про народ, национальности, где-то нарядик особый надену. То коллектив позову, то про гадания расскажу. Раз - и обрядовость. Надо использовать эфир не во имя себя, а для пользы дела. Ну, а как иначе.
О фестивале «Песни России»
Я придумала фестиваль «Песни России», чтобы доказать, людям интересна народная культура. Эта тема была на поверхности, её мог взять любой. Взять на себя ответственность и нести этот груз. Но никто не захотел. Меня многие спрашивают, зачем мне этот фестиваль, чего мне не хватает. Да, я самодостаточна, успешна, я живу в любви, у меня все хорошо. Коллектив мой востребован. Но я понимала, что признание, которое мне зрители дают – это аванс. Это ответственность. Наступил момент, когда я поняла, что нужно отдавать эти «долги». Долги своей известности. И я решила, возьмусь за этот фестиваль.
«Песни России» - это сила единения, единения национальных культур. В том числе и тех, которые вымирают или стоят на грани. И их уже никто не знает сейчас. Я решила, что нужно познакомить страну с самой собой. Мы многое утратили с построением молодой России. Но у нас есть родители, предки, генетическая память и нашему государству не 100 лет. Мы должны это понимать. У нас такое сплетение культур и это может дать нам мощь и силу, единение духа, любви, и то самое чувство патриотизма.
Когда мне говорят, что народный жанр – некоммерческий, что это не любопытно, туда и рекламу не вставишь, я отвечаю: это как представить, как подать. Я занимаюсь народной певческой культурой на протяжении 40 с лишним лет, руковожу коллективом, который сама и создала. И все эти годы мы востребованы. Так что не надо канючить, и говорить, что это не выгодно коммерчески. Вот она я, успешная. Ну как - нет, когда – да.
Я, когда организовывала фестиваль, связалась с руководителями разных коллективов России, с департаментами культуры. Собрала информацию, нужно ли это делать и я получала отклик, увидела желание встать рядом. И я поняла, что у меня огромное количество единомышленников, и - мне нужно за это браться. Я убеждала разные инстанции, объясняла, доказывала. И мне сказали – давайте поддержим. Меня поддержали в Министерстве культуры и сказали: «Давай, молодец, Бабкина».
Я понимала, что буду пахать. И это, и правда, всё нелегко. Нужно найти, объединить людей и поехать с разными культурами по регионам, а там дальше собрать местные национальные коллективы и соединить на одной сцене с профессионалами. И это должна быть машина, система, а не единичный концерт в год. И потихоньку эта машина начала работать. Да, было трудно. Было недоверие. Но сегодня это другая палитра взаимоотношений. И наш фестиваль строит общественные отношения между людьми. Сейчас про них начинают в обществе разговаривать. То есть мы не ждем, когда нам сверху принесут, мы снизу идем, от народа. Сегодня это может влиять на внутреннюю политику государства и на культуру. Это верный путь. Так что все в наших руках. У нас есть результаты. Мы седьмой год ездим, и уже есть чем похвастать.
Я, вообще, считаю, что о государстве судят по его культуре. Если она в загоне, то мы долго будем болтаться, искать причины, искать национальную идею, программу страны, но мы никогда не придем к ответу, пока не поймем, что все, что мы ищем, есть в культуре. Как только это поле наладиться, уйдет агрессия, озлобленность. Я сама человек позитивный, я очень люблю людей, и мне не хочется, чтобы людей одолевала злость, депрессуха. Крепче живется, когда радости больше.
О публике
Говорят, что национальная культура мало кого интересует. Это усиленно муссируется в обществе, среди молодежи. Так создается общественное мнение. Оно дутое, как мыльный пузырь. Мы ездим по стране - и везде полные залы. И если люди приходят, значит, у них есть в этом нужда.
У нас на концертах много молодежи. И я всегда этому радуюсь. Ко мне после концерта за кулисы приходят молодые люди и говорят: «Вы знаете, мы от вас такого не ожидали!». У них было впечатление, что это древнее, как мир. Многие думают, что это «папуасия». А это культурная акция, шаг вперед.
В одном из городов был у меня водитель, рассказывает: « У меня сын, ему 16 лет». Я говорю: «А ты приведи его на концерт». А он мне: «Да он не пойдёт». А я: «Да ты приведи. Пусть он посмотрит». И вот после концерта этот подросток приходит ко мне, у него глаза горят, и он говорит: « Вы знаете, мне так это все показалось любопытно и ярко. Я не ожидал, и никак не мог предположить. Какая вы живая!». «Здрасьте, - смеюсь я, - а откуда ты взял, что я не живая. Вот он не зря пришел, а ведь не хотел. И таких, как он – много.
Вот если бы у нас были такие декорации ещё, как у Фили Киркорова… Я с ним дружу, мы общаемся. Я ему как-то говорю: «Шикарные у тебя декорации, вот если бы их вставить в национальную культуру». А он отвечает: « Оооо, да это был бы мировой взрыв». Но где мне взять 10 миллионов долларов на эти декорации. Кто мне их даст. Понимаете, какая вещь. Все думают, что у меня денег валом, фамилия ещё такая Бабкина. Но с другой стороны, это хорошо, что я создаю такое впечатление.
О гастролях фестиваля, плохих дорогах и гостиницах
Мы по-всякому жили. Так что плохие гостиницы меня не пугают. Первый год, когда мы поехали с фестивалем, мы жили в гостиницах, где в одной стороне душ, а в другой туалет на весь этаж - как в общежитии. Жили в заброшенных пионерлагерях, в старых санаториях. Мы и автобусы толкали по бездорожью, и застревали, и в тайге были, и на северном полюсе почти, в вечной мерзлоте. И потом условия потихоньку меняется. Так что не страшно. И потом у нас много мужиков, перетащат и чемоданы, и все остальное. У нас слаженная команда. И у нас нет скандалов, косых взглядов. У нас большая одна семья разных культур и разных народов. Главное, что дело идет. Я его подняла. Может, кто-то потом это подхватит, потому что это останавливать нельзя. Эту идею провалить нельзя. По этому поводу у меня душа болит.
О себе
Я не москвичка. Я из провинции, причем из глубочайшей. Я даже вовсе не из города. Я из деревни. Никто и предположить не мог, что я буду вот так ездить по городам, концерты давать, интервью журналистам. Кто бы мог подумать, что вот эта вот маленькая Надя Бабкина вырастет в Надежду Бабкину. Скажи мне кто в детстве, я бы посмеялась. Многие артисты сейчас устраивают прощальные туры, уходят, возвращаются. А я даже говорить не хочу, что я куда-то там «уйду», а потом «вернусь». Никуда я не уйду. У меня много дел и зритель, который меня ждёт.