Нам пишет Сергей Николаéвич, Москва
(Окончание. Начало ЗДЕСЬ)
ПОСЛЕДНИЙ ПОКАЗ
Иногда Ив приезжал к себе в студию на авеню Марсо. Грузный, старый, зачем-то выкрасивший волосы в черный цвет, он был похож на Ашенбаха в исполнении Дирка Богарта в последних кадрах «Смерти в Венеции». Часто под воздействием наркотиков он был не в себе. Особенно ужасно он вел себя на дефиле американца Тома Форда, когда тот впервые представил свою коллекцию Pret-a-Porter для Rive Gauche Yves Saint Laurent. Это Берже настоял, чтобы они с Лулу пришли и сели вместе в первый ряд. Они сидели на местах почетных гостей, как чеховские Гаев и Раневская, которых пригласили посмотреть, как будут у них на глазах вырубать вишневый сад.
Форд остроумно и находчиво инсценировал своего рода «сожжение» ключевых образов из сен-лорановских коллекций. На подиуме все было черным: блузы с бантами, брюки, похожие на мужские кюлоты, вечерние платья в пол, не говоря уже о женских смокингах. И все это как будто только что вытащили из пепла или обмазали сажей. «Уйдем отсюда», – прошептал Ив, как только на подиум вышла первая вереница «черных» моделей. «Уйдем отсюда!» – почти кричал он на весь зал, сам порываясь уйти, но Лулу из последних сил его удерживала. По счастью их возню фотографы не заметили. А Ив покорно досидел до конца, не поднимая головы и стараясь не смотреть на подиум. Ни о каком визите за кулисы и совместных фотографиях речи быть не могло.
Более того, на следующий день он пошлет Тому Форду страшное письмо, где проклянет его:
«Вы уничтожили за 15 минут все, что я создавал почти сорок лет».
А дальше был долгий и мучительный торг с Gucci Group, по завершении которого состоится прощальное шоу YSL в Центре Помпиду. Подготовку эпохального дефиле, бесконечные примерки и переговоры с топ-моделями Лулу возьмет на себя. Все полтора часа шоу она простоит за кулисами, дрожа от волнения в жакетике из золотой чешуи, который, как она считала, приносит удачу. И на этот раз жакет не подвел: шоу получилось грандиозным. А когда в финале Катрин Денев и Летиция Каста спели Иву Сен-Лорану его любимую песню из репертуара Барбары «Ma plus belle histoire d’amour, c’est vous», она рыдала вместе со всеми, не боясь показаться сентиментальной дурочкой.
КАТАСТРОФА НА ЛЕВОМ БЕРЕГУ
Теперь надо было думать, что делать дальше. Ей было 54 года. Сидеть дома она не привыкла. Ни в один модный дом в Париже ее бы не взяли: слишком прочно она ассоциировалась только с YSL. Да Лулу и не очень-то стремилась опять закабалить себя. Постепенно возникла идея маленького уютного салона где-нибудь на левом берегу в правильном месте. Магазин на rue Bourgogne был задуман и осуществлен как портрет самой Лулу. Она мечтала вернуть моде то, чего ей самой больше всего там не хватало – мимолетного духа элегантности, какого-то утраченного изящества манер, стиля, облика.
Но при этом она ориентировалась не на женщин ее круга и возраста, а на юных сверстниц своей дочери Анны, у которых, конечно же, не было денег на вещи от Loulou de La Falaise. К тому же все вещи Лулу подсознательно подбирала на себя. Увы, то, что идеально смотрелось на ней, другим женщинам совершенно не подходило. Но главная ошибка Лулу заключалась в том, что она продолжала мыслить масштабами и категориями большого Дома Высокой моды: самые дорогие ткани, лучшая оберточная папиросная бумага, изысканный дизайн, живые цветы… Все это оборачивалось непомерными расходами. А деньги, полученные в качестве отступных после продажи бренда YSL, таяли на глазах. Она залезла в долги, набрала кредитов. Зачем-то открыла еще один бутик на престижной rue Cambon прямо по соседству с Chanel.
Лулу казалось, что спасти ее может теперь только бижутерия. Но это были, как правило, крупные, вызывающе эффектные авторские украшения, которые шли далеко не всем, а стоили с учетом аренды баснословно дорого. Почти четыре года Лулу в одиночку сражалась за свой бренд. Но в конце концов сдалась и объявила себя банкротом.
ПТИЦЫ ПОД КУПОЛОМ
В одночасье она потеряла почти все свои деньги. Им с Таде пришлось уехать из Парижа и перебраться в сельский загородный дом в 100 км от Парижа. Она знала, что больна, но закрывала глаза на свои хвори и странную усталость. Поначалу считала, что это результат стресса. Смерть буквально преследовала ее: вначале умер брат, через год мать, а следом за ними – Ив. Ей самой оставалось совсем немного. В больницу Gissonsее ее привезли без сознания после того, как она упала у себя в спальне и переломала ребра. Родственники потом попросили журналистов не упоминать в некрологах это название. Во Франции знают, что это больница для неимущих.
Отпевали Лулу в церкви Св. Рока, как и Ива Сен-Лорана тремя годами ранее. В самом начале прощальной церемонии вышел седой Таде со своими листочками. Он подготовил речь, которая потом отчасти вошла в его книгу. В тот самый момент, когда он собрался ее прочесть, в храм влетели два сизых голубя. Они спикировали прямо у него над головой, а потом взмыли куда-то вверх под купол, чтобы уже оттуда наблюдать за происходящим.
«Ну что ж, эти птицы теперь здесь, – невозмутимо произнес Таде, – и Лулу тоже с нами».
На поминальном приеме, устроенном Пьером Берже в Фонде YSL, Таде вдруг вспомнил, что когда они с Лулу праздновали cвое последнее Рождество, у них на елке были одни игрушечные птицы. Она словно предчувствовала, что обязательно куда-нибудь улетит. И вот теперь эти голуби…
«Наверное, это не случайно», – повторял Таде, как будто ждал опровержений. Но никто не пытался с ним спорить.
Подпишись на наш канал и читай: