В это время Лера уже открывала навесной амбарный замок, висевшей на кандальной цепи. По плоской крыше они поспешили в сухую нишу за гигантским вентилятором, и Лера достала из бушлата пачку Winston и зажигалку Ronson. Они закурили и заговорщицки посмотрели друг на друга.
- Кто у вас физику преподает в восьмом классе?
- Шуев Николай Иваныч. Вам обязательно нужно на урок физики? Сходили бы лучше в класс к Малаховой. Она у нас лучший препод. У нее в классах и троечников нет, и каждый второй –пушкинист.
- Меня тошнит от пушкинизма, этого шовинистического недуга русского народа. Нельзя из человека творить кумира, потому что со временем его искусственно раздутый образ сдуется, и никто не будет отдавать ему должное, которое он заслужил. Шуева слушать я и сам не хочу. А что если нам промотать уроки, а взамен вы мне покажете лучше что-нибудь вне стен школы.
- Что же мне вам показывать? Проходную щебеночного завода в день получки или
братскую могилу жертв строительства Беломор канала?
- Говорят, что у вас есть какой-то водопад и озеро величиной с море. Отвезите меня на природу, а потом мы устроим себе вокзал на двоих. Ваш вокзал очень к этому располагает. Там съедобно в ресторане?
- Да я и не знаю. Никогда там не ела. А как же ваши инспекции и отчеты по ним?
-Это добро никуда не убежит. Мы с вами их сможем написать в творческой обстановке моего гостиничного номера. Вам ведь директор сказал оказывать мне услуги. Я люблю качественно оказанные услуги и людей, от которых они исходят. Вы любите странствовать?
- Вы имеете в виду путешествовать? Если сказать откровенно, то не знаю. Мне кажется, что для путешествий нужен размах, а у меня получаются скорее локальные поездки, которые можно было бы назвать путешествиями из-за отдаленности. Например, в ближайший закрытый бассейн для плавания нужно пилить 150 километров. Это больше трех с половиной часов. За такое время на самолете можно улететь черт знает куда.
От Лериных слов инспектор слегка оживился: «Милая Лерочка, можно мне вас так называть? Поверьте, что черт не всегда знает куда. Иначе говоря, сам черт не разберет. Когда я спросил, любители вы странствовать, то имел в виду первородное значение слово странствовать- переезжать из одной страны в другую.»
- Я никогда не странствовала еще, хотя Финляндия совсем под боком. Кто-же не любит странствовать-смешной вопрос.
- В таком случае я устрою вам небольшое странствие, если не возражаете. Без всяких для вас хлопот с визами и возней с валютами. Но короткое: туда – и обратно.
-Это вы мне про свой номер в гостинице Онежская намекаете? Слыхала я от других про некоторые номера там: как попадешь в такой с правильным человеком, то и пространство и время исчезают прямо как в знаменитой Булгаковской квартире.
- Именно это я вам и хотел предложить. Но только после посещения пещер и катания на катере по Китайскому озеру.
После этих слов инспектор зашелся в полу-смехе-полу-кашле. Лера не знала как ей продолжать разговор.
- Не волнуйтесь, Лерочка, мы найдем удалого таксиста или частника на хорошей машине и повсюду успеем.
Где-то еле слышно прозвенел звонок. Лера посмотрела на свои часы и удивилась – они прокурили на крыше целый урок. Что-то было не так: она четко помнила, что закуривала одну сигарету, и та еще дымится где-то на середине. Лера посмотрела инспектора. Он себе спокойно покуривал тоже и говорил про статую медведя в их городе, которая была выполнена в аллегорической форме арестованного, с поднятыми лапами вверх. У этой статуи была история, которую точно никто не знал, но, говорят, что поднятые вверх лапы имели к арестованным большое отношение.
Инспектор затушил свою сигарету и предложил ей начать их культурную программу прямо сейчас же.
- Куда же мы пойдем в такую рань, еще толком и не расцвело? У нас все раскочегаривается около полудня.
- Мы можем поехать в такое место, где люди в белых халатах ждут с нетерпением нашего появления, чтобы показать свое мастерство и заботу тем, кому она так необходы любите терапевтические массажи горячими камнями?
- Мне камнями никогда еще не делали. Боюсь, что у нас про такие массажи никто и не знает, но холодными камнями закидать запросто могут.
- Думаю, что вы недооцениваете места, где живете. Чем, скажем, плохо место под названием «Малая Медвежка»?
- Да что вы Волфганг Амадеич, это же нумера для толстосумов. По-моему их и не сдают широкой публике совсем.
Лера говорила, но сама толком не понимала, откуда она знает все это, ведь никаких знакомых в гостиничном бизнесе у нее было.
Неожиданно для этого времени года ей вдруг стало тепло, и от неба запахло редким грибным дождем. Они с инспектором сидели лицом друг к другу на перевернутых и непонятно откуда взявшихся ящиках, принадлежащих фабрике «Карельские узоры». Вольфганг Амадеич держал обе ее руки в своих, как если бы был готов к игре в «чет-нечет». У Леры мелькнула мысль об инспекторице с запахом духов «Московские звезды», потому что от Вольфганга Амадеича пахло так чудно, что у нее приятно заныло внизу живота.
Она отстранено наблюдала, как инспекторское колено медленно, но верно внедрялось между ее уже раздвинутых ног. Было странно, что пуговицы на платье расстегнуты, и само оно так затейливо ниспадает ажурными занавесками снаружи ее ног. Не ее ног. Ее ноги с утра были втиснуты в х/б колготки школьного образца, а эти, раздвинутые, были в чулочках с кружевными резинками под названием «Развратная невеста» . Точно такая пара лежала у нее нераскрытой уже с полгода. С чего бы ей такое одевать во вторник на работу. И трусы. Они были явно не ее. Она таких не любила, потому что обычно они врезались. Но эти не врезались никуда.
Инспектор расстегнул пуговицы на ее бушлате и нежно провел рукой от пупка до резинки трусов. Лера глубоко дышала и думала, что крыша – неправильное место нахождения в такое время дня, а сама уже выкручивала пружинистые уши Вольфганга Амадеича, такие знакомые и родные. В следующую минуту она перестала волноваться – ее внимание было занято отточенными, как танец шамана, телодвижениями Амадеича: одной рукой он скатывал к коленям ее трусики, другой - нежно мял уже освобожденную от лифчика грудь и хвалил фасон ее вязаного платья, которое, по его словам, выглядело отлично не ней одетым и очень располагало к тому, чтобы снимать его при первой попавшейся возможности.
Лера не могла и не хотела ничего говорить. Она просто не была уверена, что это было бы уместным. Фраза директрисы об оказании всесторонней помощи инспектору спасительно колыхалась в ее сознании.
Амадеич тем временем легко приподнял ее, сидячую, с ящика и быстро поставил на верх его свой, точно такой же и завершил пирамиду Лерой в блестящей каске набекрень.
Она отчетливо видела себя со стороны большой полураздетой куклой и голову Амедеича между ее неестественно белых для крыши ног. Инспектор безотрывно был с ней, пока ее не сорвало каким-то внутренним взрывом с ящиков и не бросило в его объятия. Должно быть от взрывной волны инспектор не смог устоять и теперь лежал на спине. Лера сидела верхом на нем и трогала его ершистые брови. Из нагрудного кармана его рубашку торчали ее скатанные рулончиком трусы.
Она механически переложила их в карман бушлата.