Когда рана практически затянулась, Ратобор приказал убрать артефакт в сумку. Объяснил это коротко – оставь шрамы на память.
Кожу на запястье нещадно саднило. Оставшиеся шрамы немного напоминали алые цветки, которые я с удивлением разглядел и на руке Ратобора. Когда я понял, что все страдания, которые мне причинил тан, он испробовал на своей шкуре, в душе еще больше укрепилось невольное чувство уважения. Нет, я не простил ему унизительной оплеухи, за это мы еще с ним посчитаемся. Но его слова, по поводу обращения с силой крепко-накрепко засели у меня в голове.
Когда солнечный диск уже плавил своими краями горизонт, наш отряд добрался до чертова капища. С выпученными от напряжения глазами я сполз по стволу кривой сосенки и надолго присосался к кожаной фляге с водой. Господи… как же вкусно!
Нахлебавшись до состояния дурноты, я смыл остатками влаги соленые капли с лица и наконец оглянулся. Небольшая площадка, с двух сторон закрытая скальным карнизом. В глубине природного козырька, там, где сходились края скалы, виднелся свет от промоины и в золотистых лучах заходящего солнца темнел узкий, похожий на звериную нору, лаз. Около него и присел в напряжении Ратобор, внимательно изучая следы на высушенной ветрами породе.
- Свирь, - подозвал ратника тан, - что видишь?
После недолгого изучения полустертых следов, Свирь с сомнением покачал головой. Несколько раз озадаченно почесал косматый затылок и, неизвестно зачем, зачерпнул щепоть земли и придирчиво обнюхал.
- Получается один вышел и вернулся. Больше следов на выход не вижу, командир.
- И я это вижу, - хмуро подвел итог Ратобор, - получается у нас несколько вариантов. У капища есть еще один выход или есть еще одно вскрытое капище. Здесь есть активная нечисть. Этот, судя по следам, вернулся в берлогу два, максимум три дня назад. А значит это следы не того аркона, которого мы убили в Калинках.
- Утром отпустим провожатого в деревню, - глухо молвил хранивший до этого молчание Цестус, - с ним передам письмо в столицу. Пусть поторопится с мракоборцами. Если на склоне несколько могильников размыло, можем не справиться.
Среди ратников раздался тревожный шепот. Если уж упертый боевой маг решил обратиться за помощью, значит дело действительно круто. А они, как пушечное мясо, первыми сгорят в пламени схватки.
- С мальцом Свирь пойдет, - хмуро добавил Ратобор, - надежней будет. Милана говорила, что вход они хворостом завалили, а здесь чисто.
И действительно, на всей площадке перед входом, ни одного сучка не было. Значит это был совсем не то капище, на которое наткнулись Сиф с Трегубом. Парнишка, которого нам выделили провожатым, ничего толкового сказать не мог. Точное место могли указать только Трегуб и Сиф, а значит живых проводников у нас не осталось. Когда эта нехитрая мысль дошла до помрачневшего Цестуса, Ратобор в очередной раз выразительно покачал головой, но масла в огонь подливать не стал. Солнце быстро садилось, осмотреться времени уже не хватало. Лезть внутрь, после тяжелого дневного перехода было глупо. Нужно было восстановить силы, приготовиться. Цестус приказал разбивать лагерь, а сам ненадолго скрылся в пугающей темноте входа в капище. Как он потом пояснил, он расставил несколько магических ловушек и, если тварь, обитающая внутри, решит выбраться, часовые об этом узнают задолго до его появления.
Расчистив небольшую площадку под козырьком, ратники споро натаскали туда соснового лапника и организовали скрытый, походный костер. Пламя между бревнами горело так, что издалека его не было видно, но позволяло обогреться и приготовить еду. Меня не стали привлекать к ночному дежурству, и наставник порекомендовал хорошенько выспаться.
После тяжелого подъёма спать хотелось очень сильно, мой организм был явно нерассчитан на такие нагрузки. Однако меня ждал почти в ноль разряженный артефакт исцеления, который пришлось использовать по своей глупости. До восхода луны оставалось около часа, и я решил скоротать время в компании ратников.
Устроившись в небольшой ложбине около Ратобора, я плотно набил ее сухим лапником и накрывшись плащем, молча наблюдал за пламенем костра. Из походных сумок ратников на свет появилось вяленое мясо, сыр и хрустящий, с толстой коркой, походный хлеб. Стоило мне учуять запах пищи, как желудок требовательно заурчал и я, чтобы хоть как-то отвлечься, задал вопрос, который меня мучил на протяжении всего дня:
- Тан Ратобор, ты утром обмолвился, - шепотом, чтобы не привлекать внимания окружающих, спросил я, - как гордыня сгубила карьеру лэра Цестуса?
- Цестус был выпускником Рэдвальдской семинарии магов, - после недолгого молчания ответил Ратобор, - по контракту он должен был отслужить пять лет в приграничных гарнизонах имперского легиона. А там жизнь совсем другая. Не проходит и недели, что бы что-нибудь не случилось. То кочевники нагрянут, то контрабандисты. Иногда и нечисть всякая лезет. Тролли там или магволы. А уж если император решил на этом направлении боевой рейд провести, то вообще покоя нет. Солдаты мародерствуют, мятежи бывают. Служба совсем не сахар.
И когда до конца контракта Цестусу оставалось всего полгода, отправили их в патруль на дальний кордон. Припасы доставить, часть бойцов сменить. Уже тогда Цестус был опытным магом, с большим боевым опытом, заслужившим всеобщее уважение. И ехал с их обозом молодой княжич. Княжичи без боевого опыта, как девица без косы - одно название. И на беду так совпало, что нарвался обоз на засаду отступников. Отступниками там дезертиров называли, которым надоело за империю кровь проливать. На границе частенько такое бывает. Уйти то с Легиона они могут, а вот куда дальше податься? В империи их плаха ждет, или каторга. А в диких землях они чужаки, их там местные на ремни пустят. Вот и бегают отступники по окрестным лесам, да грабят всякого встречного.
Завязался бой, Цестус отвечал за тылы колоны, а княжичу выпала честь отразить лобовую атаку. Отступники люди вольные, за чужой интерес погибать не хотят. Как поняли, что не получится одолеть охрану и поживиться обозом, отступили. Вот тут-то в Цестусе гордыня и взыграла. Решил силу свою и удаль показать. Наплевав на приказ княжича, колдун, вместе с отрядом бойцов, устроил погоню за отступниками и попал в засаду. Окруженные, они сражались отважно, но силы были слишком неравны. Раненный в плечо и ногу Цестус использовал заклинание “Инферно”. На несколько десятков метров выжег всех вокруг себя и своих и чужих.
Ратобор ненадолго замолчал, словно давал возможность представить масштабы трагедии. Перед моими глазами снова всплыли воспоминания обугленного тела старейшины. Да, Цестусу было не впервой жечь людей. Для него это занятие было скорее привычным. Но все равно было страшно представить, когда несколько десятков человек выгорает в облаке раскаленной плазмы.
- На той поляне насчитали девяносто два трупа. Княжич обвинил Цестуса в потере тридцати шести бойцов по самодурству, - более тихим шепотом продолжил Ратобор, - он требовал для него смертной казни. Но Цестуса спасла именно его сила. Немного бойцов в империи способно одним махом выжечь целый отряд врага. Казнить такого мага, это сломать шип на булаве имперского легиона. Глава гильдии магов приговорил его к десяти годам острожничества в моей крепости.
Надолго воцарилась мертвая тишина, которую нарушал тихий треск костра. Оглядевшись, я заметил, что и остальные бойцы слышали рассказ своего командира. И глаза каждого из них были устремлены на тонкую полоску пламени, которая вилась между хитро уложенными поленьями.
- И что будет дальше? - хрипло спросил я, когда тишина стала физически давить на мое тело, - Что будет, когда десять лет наказания истекут?
- Я вернусь на границу, - глухим голосом ответил маг выходя из темноты в круг света от костра. В пляшущем свете огня он выглядел устрашающе. Языки пламени полыхали в его глазах, которые были устремлены в пустоту. Мне показалось, что они смотрели на ту выжженную поляну с обгоревшими телами его солдат.
- Я спалю к чертям все племя отступников, - с ненавистью процедил Цестус, - пойду один и выжгу все это воровское отродье…
- Ну, значит надолго прощаться мы не будем, - грубо хохотнул Ратобор, пытаясь разрядить обстановку, - на следующем суде гильдии магов сразу в Моровую цитадель просись. Время сэкономишь, Влада порядок в доме к твоему приезду наведет…
Со всех сторон послышались вежливые смешки отдыхающих ратников. Пряча улыбки в бороды, чтобы не оскорбить колдуна, здоровые мужики тряслись мелкой дрожью от приступов смеха. Вот только острожнику было не до этого. Цестус повернул голову в сторону Ратобора, словно принюхиваясь, начал встревоженно озираться.
- Он… идет… готовьтесь, - хрипло прошептал колдун, вынимая из складок плаща фляжку с бодрящим напитком. Запрокинув голову, он огромными глотками осушил половину, как вдруг в глубине пещеры что-то натужно ухнуло и из темноты лаза вырвался поток раскаленного воздуха. Но грохот взрыва тут же перекрыл утробный рев из-под земли.
Спустя мгновение рванула вторая ловушка. Тан вскочил на ноги и выхватил из ножен короткий меч по которому волной заструились потоки силы.
- Что встали? – рявкнул на оторопевших ратников Ратобор, - Оружие к бою!
